Исчадие ада (СИ) - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 71
- Предыдущая
- 71/99
- Следующая
- До единого, - добавил Мстислав и тоже поднялся с пола. Его верхняя губа нервно дрогнула, обнажая заострившиеся клыки.
- Отправим их в Ад, откуда они пришли, - парень посмотрел на Изгоя исподлобья. Глаза Габриэля изменили свой цвет, они стали темно бордовыми, на лбу выступили вены, тело дрожало от едва сдерживаемого гнева. Он достал из кармана сережку Крис и вбил ее в мочку своего уха, тоненькая струйка крови стекла по шее и впиталась в ворот черной рубашки. Изгой протянул ему руку и крепко сжал, Ник накрыл их ладони своей.
- Ну что, Изгой, тряхнем стариной? Как в старые добрые времена? Я уже думал, что драки окончены.
Мстислав усмехнулся:
- Оторвем яйца карателям, пусть начинают молиться прямо сейчас.
- А я слышал ты теперь опять один из них.
- Я не служу тому, кто нарушает свои клятвы. Кроме того я ведь имею право передумать?
28 ГЛАВА
28 ГЛАВА
Говорят, что воспоминания — это единственный рай,
из которого мы не можем быть изгнанными.
Но иногда они же — единственный ад,
от которого мы не можем избавиться…
Иногда хватает мгновения, чтобы забыть жизнь,
а иногда не хватает жизни, чтобы забыть мгновение...
(с) просторы интернета
Ненависть чертовски классная штука, гнев делает тебя сильнее, он вытряхивает из твоих мозгов слабость, усталость и отчаянье. А когда у ненависти есть конечная станция, а точнее цель, то она заставляет тебя жить дальше, вопреки всему что происходит с тобой, точнее вопреки тому, что ты уже мертв. Но сильнее ненависти жажда мести, жажда крови того, кто эту ненависть породил. Ник смотрел, как Габриэль дерется с Изгоем и поражался этой внутренней силе. Мальчик стал мужчиной. Не просто мужчиной, а настоящим зверем. Мокану редко испытывал уважение к другим, если то не были члены его семьи, но сейчас он готов был поклясться, что будь он проклят, если парень не вызывает в нем восхищения. Поначалу Изгой укладывал Габриэля на две лопатки одним ударом кулака или тяжелого ботинка, превращал в фарш его лицо, покрывал рваными ранами поджарое тело паренька, который уступал ему в мастерстве, но не в упорстве. Но это было в первый час тренировок. Во второй час парень уже научился уворачиваться , а через четыре часа давал сдачи. Но самое поразительное - он не сдавался. Казалось, Изгой вышиб ему мозги, лишил последних сил, а тот вставал с колен и опять рвался в бой. Ник поймал себя на том, что уже несколько часов просто смотрит за ними. Кажется, на этот раз Габриэль не встанет, футболка залита кровью, лицо в ссадинах, шатается стоя на коленях, но нет, дьявол его раздери, встает и снова драться. Сила духа несгибаемая. Как машина, у которой есть программа и пока она не выполнена он будет перезагружать систему и снова пытаться выполнить задание. Охренеть какая сила воли. Изгой уже не смеялся, как в начале урока, теперь ему приходилось защищаться и следить за каждым движением противника, потому что тем двигала ярость, нескончаемая жажда победы. Черт, такие фанатики переворачивают мир. Если раньше Ник сильно сомневался, в том, что Габриэль справится с карателями, теперь он уже не был настолько уверен. Изгой объявил перерыв, когда Габриэль в очередной раз после сокрушительного удара в голову, с лицом залитым кровью, снова поднялся на ноги и стал в стойку, готовый к новому раунду. В глазах ожесточенный вызов всем, возможно даже Аду. С разбитой брови кровь стекала по щеке и капала на грязную футболку.
- Хватит, пора поесть. Ты меня вымотал, парень.
Провались Ник на месте, если это не комплимент. Вымотал Палача. Да, такой ненормальный кого угодно возьмет измором, никаких тормозов. Полное игнорирование собственной боли. Даже для вампира это слишком. У всего есть свой предел, та точка, после которой включается инстинкт самосохранения, только у этого фанатика такая точка отсутствует. Брак в производстве. Нику казалось, он видит самого себя со стороны, только свою лучшую часть. Ту, которая существовала много веков назад, когда он пополнил ряды армии повстанцев и громил захватчиков, освобождая пленных. Тогда, когда он нашел Анну…
***
- Вам всем понадобится моя кровь. Вы оба, начиная с сегодняшнего дня, будете питаться только от меня. Если мы хотим их уничтожить, одного умелого махания мечом недостаточно. Кстати добудем у первых двоих для вас такие же. Пока что обойдетесь огнестрельным и рукопашным боем. Выступим завтра на рассвете. Первым возьмем Луку. Он как раз вернулся с задания. Расслабленный. После него Сантиний. Эти двое послабее остальных, а нам нужно оружие. Такой меч как у меня изготавливается только для Палачей по индивидуальному заказу Асмодея... Добудем мечи – мы на один шаг близки к победе.
Габриэль кивнул и вытер ладонью кровь с губы. Стащил футболку через голову и осмотрел ссадины на теле. Ник удивленно приподнял одну бровь – чтоб он провалился, если после такого вообще можно двигаться, там все кости превратились в месиво. Ему бы сейчас отвар Фэй и отлежаться, а него глаза горят и кулаки наготове. Изгой тоже смотрел на торс парня, его глаза сверкнули, и он по-дружески сжал плечо Габриэля.
- Ты сегодня постарался. Только правый фланг прикрывай. Может других смертных противников ты, и сбиваешь с толку, нападая слева, но карателям без разницы правша ты или левша. Я тебя каждый раз на тот свет отправлял, ты помер раз тридцать, если не больше.
Габриэль усмехнулся, потрогал рваную рану на плече, даже не вздрогнул, только взгляд остался пустым, потухшим:
- Ничего если продолжим вечером, думаю, это количество сократится вдвое, - ответил он.
- Не сомневаюсь. Если есть силы потренеруйся пока сам. Нужно достать для тебя хоть подобие меча, а то ты его в руках не держал. Как говорил один великий древний мудрец: "Источник усталости - не в теле, а в уме. Поверь, ты можешь гораздо больше, чем думаешь..."
Ник посмотрел на Изгоя:
- Хорош, байки травить. Мы есть сегодня будем или нет? Если ты наш ужин - будь добр подай к столу.
Изгой нахмурился:
- Как то не тороплюсь подставить свои вены под твои клыки, еще бешенством заразишь. Ладно. Давайте – ешьте, потом со мной поделитесь.
***
Габриэль зашел в комнату Крис и закрыл за собой дверь. Он не помнил, когда полностью сюда перебрался. Но это произошло. Ноги сами несли его к этой двери, и никто не запрещал ему оставаться здесь столько, сколько он хотел. Постепенно, в спальню Крис перекочевали его скудные пожитки, и он сам целиком и полностью. Лежать в ее постели, словно снова быть рядом с ней. Мазохистское удовольствие от погружения в идеальную боль, где он мог купаться на волнах своего безумия. Воспоминания - это одновременно и рай и ад, они то погружают в пучину отчаянья, то заставляют смеяться сквозь слезы. Вот она улыбается, очередной шутке Ника, а вот целится в противника и дерется как настоящий воин. А вот она с ним…мягкая, влажная, стонущая от наслаждения в его руках, полностью открытая перед ним и от того беззащитная и нежная. Воспоминания заставляют думать, заставляют ненавидеть также сильно, как и любить. Кто-то отнял у него Крис. Хоть, она никогда и не принадлежала ему, этот кто-то не имел права забирать у Габриэля его мечту. Ведь любовь сильнее смерти, и она не умрет даже если Кристина ушла на небеса, она умрет только с последним ударом его собственного сердца. Но самое страшное в воспоминаниях о ней это то, что в последнюю их встречу - он сорвался. Сказал ей ужасные вещи, жалкий ублюдок, который жалел сам себя, забыв о том через что ей пришлось пройти с тем уродом за которого она вышла замуж. Назвать ее шлюхой и швырнуть ей деньги в лицо …так мог поступить только мерзавец. Использовал, то, что она доверила ему в порыве откровенности, возможно, только ему одному. Нужно было просто любить ее, пока она рядом, просто любить, потому что она дышит и ее сердце стучит. Теперь Габриэль хотел только одного - найти ту тварь, которая сделала его живым мертвецом и убить. Он думал об этом сутками напролет, и это давало силы не сломаться. Подпитывало его дикой энергией, неиссякаемым источником ярости. А еще кровь Изгоя, она смешалась с его кровью и теперь кипела в венах, вызывая желание сражаться до последнего вздоха, искать и найдя отправить в ад. Разорвать ублюдка на части. Ненависть отвлекала от страданий, действовала как допинг. После трех дней, когда он хоронил себя заживо, подыхая в ее комнате от горя, Габриэль снова мог дышать, есть и пить. Нет, не потому что он свыкся, а наоборот. Его протест, и вера в то, что найдет Крис и вернет домой вопреки тому, что все остальные уже ее похоронили, заставала вставать с колен и не сдаваться, когда Изгой дробил его кости. Но иногда Габриэль с ужасом думал о том, что вернется после расправы с пустыми руками, без нее. Вот тогда ему конец и он уже знал, как поступит. Но не сегодня. Сейчас, у него только одна цель – убить подонка собственными руками, а потом можно подумать и о себе. Он найдет способ встретиться с Крис, пусть не в этом мире, так в другом, потому что не отпустит ее. Крис - его женщина. Не важно, что она не давала ему никаких прав на себя – она принадлежит ему. Изначально. Габриэль закрыл глаза, положив на грудь ее подушку и вдыхая все еще сохранившийся аромат ее тела, он впитался в ее вещи. И нет запаха, лучше, чем ее запах, когда-нибудь он почувствует его снова. Он в это верил так же как в то, что он сам все еще дышит. В дверь постучали. С каких пор все смирились с тем, что он здесь живет или нагло присутствует? С каких пор приняли это? Он даже не задумывался. Увидел Фэй и сердце сжалось. У нее больше нет надежды. Иногда чужая боль делает твою ничтожной, у него - целая вселенная, потому что можно искать, а у нее нет вселенной, у нее есть только боль одиночества.
- Предыдущая
- 71/99
- Следующая
