И придет волчица… - Шевченко Ирина - Страница 50

• Предыдущая
• 50/142
• Следующая

Если юноши и не знали чего-то об овощах и ценах на них, то в этот вечер разговорчивая хозяйка с лихвой заполнила пробелы в их образовании. Пришлось полчаса зевать напоказ, чтобы женщина наконец-то поняла, что гости желали бы удалиться ко сну.

Поутру, как ни странно, раньше всех поднялся Най. Когда Фертран с Даном вышли из дома с твердым намерением найти друга и, если уговоры не помогут, тащить его в Марони силой, он уже ждал их во дворе, сияя довольной улыбкой.

– На завтрак у нас молоко, яйца и остатки вчерашнего гуся. Потом берем корзины и собираем помидоры… Нет, сначала чеснок.

– Чего? – Данвей растерянно протер глаза, решив, что еще не до конца проснулся.

– Сегодня и завтра собираем все, что успеем, – продолжил Най, – а в весел везем на ярмарку в Развилку. В итоге имеем: в течение ближайших двух дней – питание и ночлег, в выходной – запись в рекомендательном листке об усмирении рассерженного домового, поимке и умерщвлении крысюка и оказании неоценимой помощи при сопровождении достопочтенной тэсс Янины в Лескарт и обратно. Какой именно помощи, потом придумаем. Скорее всего, это был упырь, бросившийся на нашу повозку за Привольем. Останки мы, естественно, сожжем…

– Най! Ты придурок! – завопил, не выдержав, Ферт.

– А чем вам не нравится мой план?

– Да тем, что никто не поверит ни в какого упыря!

– Точно, – поддержал друга Дан. – Это был не упырь, а обыкновенный кладбищенский гуль!

Телегой, запряженной парой тягачей, правил сухонький длиннобородый старичок, похожий на гнома, но не на местного, тарского, сбитого и кряжистого, а на того, что встречается героям сеарских сказок в диком лесу, предлагает помощь или дает важный совет. Ромар всегда думал, что если когда-нибудь у него будут дети, то он станет рассказывать им только истории, принесенные с Сеара или с Хиллы, светлые и добрые, ни капли не похожие на сказания Сумрачного края.

Но именно страшные сказки родного Эльмара погнали его в дорогу и подвели к встрече с добрым гномом.

– Хорошие у тебя клинки, – сказал гном.

– Как вы можете судить, если я не доставал их из ножен?

– У хорошего бойца и оружие под стать. А ты хороший боец, сразу видно.

– Неплохой. – Нахваливать себя орк не привык.

– Вот я и подумал: идет по дороге неплохой человек, почему бы не подвезти?

– Разве неплохой боец и неплохой человек – одно и то же?

– Не всегда, – усмехнулся в бороду старик, но продолжать не стал, надвинул на косматые брови соломенную шляпу и сделал вид, что сосредоточился на управлении керами.

А Ромар вернулся мыслями к страшным сказкам. Кто знает, возможно, когда-то у него действительно появятся дети, и, когда они станут слишком взрослыми для добрых историй Сеара, он расскажет им эту.

Началась она тысячи лет назад, когда Эльмар был молод и жизнь в нем лишь зарождалась. Две силы властвовали в те дни над юным миром – Свет и Тьма, День и Ночь. Элир и Ург-ха – так называли своих прародителей их дети. Общие дети, одни из которых унаследовали силу Дня, а другие поклонялись Ночи. И тут бы все и закончилось, не явись миру третья сила – тот, кто не был ни Светом, ни Тьмой, не поклонялся ни Луне, ни Солнцу, тот, кто был между ними гранью, но не знал границ. Не приняли его гордые дети Элир, а неистовые дети Ург-ха разделились, ибо не умели существовать в мире даже между собой: первые ушли за Черные скалы, вторые остались в долине и заключили союз с новым богом, в обмен на возможность жить в свете солнца…

Но эту историю его дети узнают и так – каждый сумеречный орк знает историю своего народа. А он сможет рассказать им другую. Ту, что началась почти шестьдесят лет назад, когда у князя Долины Роз родился долгожданный наследник. Ромар, которого тогда еще не называли Убийцей, вернулся в родной мир ради великой чести – старшие сыновья пяти прославленных родов сопровождали повелителя, когда он отправлялся с официальным визитом к светоносным соседям.

Окнир принимал их в праздничном зале, украшенном цветами и ледяными статуями, которыми так любят похвастать эльфийские маги. Доведенный до абсурда официоз не позволил владетельнице Левине подойти к дочери, а сама княгиня Алайна, бледная и слабая, не пришедшая в себя после родов, вынуждена была стоять, выслушивая церемониальные представления. Наконец внесли ребенка. Его поставили перед престолом в золоченой колыбели, украшенной гербами Ваолов. Не рядом, а перед, словно князь и в собственном ребенке видел прежде всего подданного.

– Вот сын мой…

Как ни старался Ромар, так и не мог после вспомнить имя, названное тогда Окниром. Зато помнил гневный возглас своего повелителя:

– Как ты назвал моего внука?! Разве ты не знаешь имени его? Смотри же!

Ему не успели или побоялись помешать, и короткий кинжал с клеймом Т’арэ на рукояти оставил кровавую полосу на ладошке младенца. Раздался крик, но не ребенка – княгиня вскрикнула, схватившись за сердце. А мальчик, наоборот, притих, перестал сучить ножками и удивленно поднял над головой руку, по которой стекала и капала на белоснежные пеленки кровь. Кровь текла вниз, а тем временем вверх от ранки поднялось серое облачко и зависло над наследником величайшего из родов.

Ничего не поняли эльфы, испугались или лишь удивились, но орки, все как один, даже сам владетель, опустились на колени, и владетельница почтительно склонилась перед сыном своей дочери.

– Сумрак в крови его! – провозгласил Стиар Т’арэ. – И Сумрак – имя его. Ибо Сумраком будет храним.

– Сумраком храним, – произнесла нараспев Левина, с нежностью глядя на малыша. – Пусть так и будет.

Суров и непреклонен был владетель Сумрачного края, но ни в чем не отказывал той, что разделила с ним сердце.

– Храни тебя Сумрак, – сказал он, обматывая платком ладошку мальчика.

Иол лэ Лар…

– На север, стало быть, идешь? – спросил, отвлекая от воспоминаний, возница.

– Да.

– Опасные там места.

– Знаю.

– Но не повернешь? Не мое дело, но сдается мне, человека ты какого-то ищешь.

– Не человека.

– А, – махнул рукой гном, – человек ли, эльф ли, полукровка – какая разница? Тут в Кармоле таких немало, у кого в родне саатарцы значатся. Токмо я всех человеками зову, уж не серчай.

– Я ищу не человека, – усмехнулся таким суждениям орк, – даже по вашим меркам, почтенный тэр. Я ищу бога. Своего бога.

– Бога, – повторил задумчиво старик. – Нелегкое это дело. Иные своего бога всю жизнь ищут и не находят. Кажется мне, неверно ищут. Бога ведь не глазами, его сердцем искать надо.

Оказалось, и в страшных сказках бывают добрые гномы, дающие путникам правильные советы…

Если чего-нибудь сильно желаешь, оно обязательно сбудется. Мариза в это верила с детства. И свое главное желание определила еще тогда, придумав себе большую-пребольшую любовь на всю жизнь. Да еще и не абы к кому, а к нему, самому загадочному, непостижимому, неповторимому. Им восхищались, ему завидовали, к нему набивались в друзья. Его имя было окутано тайной. Он был…

Карди украдкой взглянула на возившегося у двери в ее комнату мужчину. Да, если чего-нибудь очень хотеть, оно сбудется. Одна глупая девчонка хотела влюбиться раз и на всю жизнь и добилась своего – влюбилась. Даже то, что при близком знакомстве предмет любви оказался далек от совершенства, не могло повлиять на ее чувства.

– Зачем это?

– Дверь изнутри запирать.

– А, понятно. Решил оградить меня от очередного ночного визита? Правильно.

Дурак!

О проведенной в одной постели ночи напоминала только нывшая шея: засыпать на плече у любимого без неприятных последствий дано лишь героиням женских романов. А у нее с романом опять не вышло. Проснулась в одиночестве, а неповторимый и непостижимый, встав раньше, уехал в город. Вернулся он не с подарками, и даже не с букетом цветов, которые можно было нарвать прямо по дороге, а со стандартным набором продуктов и какими-то железками, из которых сразу же принялся собирать дурацкий засов. Вот уж точно – непостижимый!

• Предыдущая
• 50/142
• Следующая