И придет волчица… - Шевченко Ирина - Страница 44

• Предыдущая
• 44/142
• Следующая

Схватив за руку, он рывком поднял меня с пола:

– Ты со мной?

Нет, тварь, туда, куда ты отправишься, мне пока еще рано.

– Да.

Он улыбнулся счастливой улыбкой, такой знакомой и такой чужой на этом незнакомом лице, что та половинка сердца, что еще билась в моей груди, отозвалась глухой болью.

– Я знал… Ты моя…

Его рубашка, к которой я прижалась щекой, когда он притянул меня к себе, пахла терпкими травами, а касающиеся моего лба губы были сухими и горячими.

– Моя. Никому тебя не отдам…

Аурэли Лучезарная, дарующая любовь, тянула ко мне руку, но ладонь ее была пуста. Это только обман, и нужно стряхнуть с себя наваждение и перестать слышать голос прошлого, нашептывающий мне слова, не сказанные, когда еще было время все исправить. Но на мгновение этот сон становится для меня явью, и этот миг, всего лишь один миг, я счастлива…

– Я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

Это тоже не его желания, и даже странно, что он не осознает этого. Но пусть говорит. Пусть. Ведь никто больше не скажет.

– Ты согласна?

– Да. – Тот, кому предназначался этот ответ, его не услышит.

Смех, в котором смешались безумие и радость, разорвал остатки иллюзий. Сон растаял, оставив меня один на один с маньяком, помешавшимся еще задолго до того, когда чужая память коснулась его.

– Ты моя, – произнес он, сжимая до боли мое плечо. – Ты сказала это в храме, перед богами.

По спине прошел мерзкий холодок.

– Осталась сущая ерунда.

Он, должно быть, не часто бывал здесь и поначалу ошибся, подтащив меня сразу к изображению Омсты, перепутав Неизбежную с ее сестрой. Выругался и, не обращая внимания на то, что я отчаянно упираюсь, потянул меня мимо портрета Мигула к нужному гобелену.

– Она согласна, Лучезарная, – сообщил он растерянно улыбающейся богине. – И я согласен. А еще я нашел этот хоров путь в городской храм, и нас задерживает лишь маленькая формальность… Не сочти за труд, Пресветлая…

Я тихо вскрикнула, когда каменный нож рассек мою ладонь, и попыталась отдернуть руку, но мужчина быстрым росчерком нанес себе такой же порез и, убрав тиз’зар за пояс, накрыл своей рукой мою.

– Вот и все. Теперь ты моя. Навсегда.

Нет, не навсегда. Всего лишь до тех пор, пока смерть не разлучит нас.

– Идем. – Его перстень вновь засветился.

Может, он и не нашел никакого пути, и нас перебросит в другую башню или даже во двор, но мне не хотелось проверять. Все. Игры кончены. Древние боги получили свой спектакль и теперь ожидают финала. А богов гневить не стоит.

К тому же я не выдержу, если мое замужество затянется еще хоть на минуту.

– Постой!

Мужчина успел отстраниться, и мои пальцы, почти достигшие цели, поймали пустоту.

– Что? – спросил он подозрительно, перехватывая мою руку.

«Действительно, что?» – усмехнулся лукавый бог случая за его спиной.

Ну, ладно, всемогущие! Наслаждайтесь зрелищем!

– Поцелуй меня…

На секунду мне показалось, что его рассудок сумел избавиться от гнета чужих воспоминаний – так пристально и недоверчиво взглянули на меня черные глаза. Но охочие до развлечений боги и здесь меня не оставили. Губы, жадные и жаркие, коснулись моих, сжимавшие запястье пальцы разжались, позволяя окровавленной ладони лечь на его плечо. И пока его руки гладили мои волосы и скользили вниз по спине, моя рука, оставляя алую полосу на белой рубахе, так же опускалась навстречу изголодавшемуся по крови каменному ножу.

Никогда тиз’зар мастера смерти не примет чужака – так говорят, так пишут во всех книгах. Но еще говорят и пишут, что этот нож живой и наделен разумом. А разумный нож может сам решить, кому быть его хозяином…

«Решай», – сказала я, прижимая пульсирующий порез к каменной рукояти.

А потом, когда выбор оружия стал очевиден, я напомнила ему, что у него не может быть двух владельцев одновременно.

– Идем. – Маг с неохотой разжал объятия. – У нас еще будет время…

– Твое время вышло.

Первый удар пришелся в живот, и, выдернув нож, я отскочила, чтобы со стороны взглянуть в его глаза. Но в них не было ничего, кроме удивления и детской обиды. А я не хотела, чтобы он умирал так.

– Вспомни меня, – прошипела я, когда он, зажав руками рану, упал на колени. – Вспомни!

Если бы не браслет со «слезами демонов», я сейчас же разорвала бы ту ниточку, что протянула сама между ним и тем, кого он лишил меня навсегда, а так оставалось лишь надеяться, что на грани жизни и смерти его собственная память возобладает над чужими воспоминаниями.

– Вспомни меня, тварь! Вспомни Иоллара. Пожар в посольстве. Вспомни Лейну! Томаса. Кайта. Алию. Магистра Феаста. Вспомни, кто ты, убийца!

Слезы текли по щекам, и дрожала рука с зажатым в ней ножом. Если он будет так же смотреть на меня, если сейчас с его губ сорвется то имя, которое не он мне когда-то дал, но которое он повторял сегодня с таким упоением, я не смогу довести дело до конца…

– Вспомни!

Он стоял на коленях, покачиваясь, готовый рухнуть на пол в любую минуту, и упавшие на лицо волосы скрывали от меня его глаза. Потом медленно поднял голову. Наши взгляды встретились, и я заметила, как дернулся в усмешке уголок его рта.

– А, тэсс Эн-Ферро…

Второй удар был в сердце.

Они появились через минуту после того, как я распахнула ведущую из молельни дверь и присела на ступеньки уходящей вниз винтовой лестницы. Первым из открывшегося портала вышел тэр Марко, и, заметив над его ладонью свечение боевой «звезды», я отстраненно подумала, как глупо и смешно было бы после всего получить смертельное заклинание от своих. Наставник застыл, увидев меня, и шедший следом Салзар затормозил за его спиной.

– Галла? А где…

Я молча кивнула в сторону обрядовой комнаты.

Эвил, Гейнра, Багур. Ударный отряд. Если бы Кьярна не уехала, и она была бы здесь. Они смотрели на меня с недоумением, заглядывали внутрь молельни, где лежало на красном ковре неподвижное тело, и снова переводили на меня растерянные взгляды. Но только Ворон, казалось, понял, что за нож я держу в руке.

– Есть ли что-нибудь невозможное для вас? – спросил он, опускаясь на корточки рядом со мной.

– Да. – Я показала ему браслет. – Не могу колдовать с этой штукой. И не могу сама ее снять.

Делать в башне было нечего, и Медведь снова открыл портал, по которому он, я и азгарский некромант, с опаской поглядывающий на ставший моим тиз’зар, перешли в кабинет наставника, оставив остальных магов наводить порядок и возиться с трупом. Наверняка теперь его сожгут, чтобы избежать возможных с учетом причин смерти последствий, а значит, убийца моего любимого будет гореть, как я того и хотела. Но желания смотреть на это у меня уже не было. Я сдержала обещание: он мертв и никому не причинит зла. Теперь я просто хочу забыть о нем.

Ни тэр Марко, ни Ворон не задавали вопросов, и я решила сама рассказать все, что знала, надеясь, что больше не придется возвращаться к этому разговору. Рассказ получился коротким и закончился задолго до того, как Салзар, за неимением ключа орудовавший шилом, сумел справиться с застежкой блокирующего силу браслета.

– Я не думаю, что в моем обучении все еще есть смысл, – подвела я неожиданный итог своей истории. – Так что не буду больше отбирать у вас время, наставник.

Но неожиданным, судя по всему, для Медведя этот вывод не стал. Маг кивнул, соглашаясь, задумчиво потеребил бороду и направился к скрывавшемуся за пасторальным пейзажем сейфу, откуда извлек небольшую шкатулку.

– Ты ведь не захочешь торжественной церемонии?

Я не стала говорить, что мне и перстень, знак принадлежности к сословию магов и одновременно официальное разрешение на работу по специальности, без надобности, и протянула освобожденную от браслета руку.

Лайс сидел на скамеечке у крыльца и ковырял толстой иглой старые кожаные краги.

– Как прошел день? – спросила я, присаживаясь рядом.

• Предыдущая
• 44/142
• Следующая