Торнан-варвар и жезл Тиамат - Лещенко Владимир - Страница 31

• Предыдущая
• 31/106
• Следующая

– Э-э, подруга, я вот что хочу узнать…

– Три иска, – ровным голосом сообщила «подруга».

– Как?!

– Три иска, и я с тобой спать и делать хорошо, – столь же непринужденно изрекла дочь неукротимого, гордого и воинственного народа.

Из всех троих лишь Марисса успела кое-как подготовиться к столь высокому визиту.

После того как немолодой стражник в цветах Темии сообщил о приглашении, Марисса, чуть подумав и пожалев о брошенном в Корге парадном одеянии воительницы храма, решила явиться в таком виде, в каком была, не прихорашиваясь. Ну, почти…

Глядя в маленькое старинное зеркальце, она лишь высыпала на волосы щепотку тончайшей золотой пудры, на шею надела несколько ниток речного жемчуга, уши украсила длинными, до плеч, подвесками из тончайших серебряных цепочек, а рукава кожаной куртки – пучками сине-алых птичьих перьев и шелковых нитей.

Вначале по прибытии во дворец их всех развели по отведенным им гостевым покоям. Потом, не успела она даже опомниться, вновь потащили куда-то.

Скептически оглядев ее скромное облачение, управляющий вызвал звоном колокольчика какую-то толстую тетку, явившуюся в окружении нескольких служанок, и те почти волоком притащили Мариссу в большую комнату с изящными арками. Парчовые занавеси прикрывали часть стен; в полу был маленький бассейн на пару человек от силы, выложенный полированными плитами мрамора. На стенах понизу Марисса обнаружила мраморные резные решетки, и занятая ее туалетами служанка сообщила, что это выходы гипокаустов – труб, подающих в зимнее время горячий воздух из подвала, где стояли исполинские очаги.

Марисса помимо своей воли была поражена: даже в коргианском королевском дворце в холода обогревались обычными печами.

В нише имелся большой медный сосуд, предназначенный для подогрева воды. Его опорожнили в бассейн, повернув какой-то хитрый рычаг, загнали туда Мариссу, а когда она вышла, подали тунику из глубоко синего керийского шелка и такие же красные штаны. Вместо яловых сапог, уже заметно стоптанных, ей выдали изящные полусапожки желтого цвета с вязанными из шелковых нитей чулками.

Вся одежда пришлась ей впору, будто бы шилась на нее. (Марисса по молодости лет не знала, что опытная вышколенная камеристка на глаз безошибочно определит размеры одежды и обуви, потребной для человека.) И только облачив во все это, повели на торжественный ужин – она еле успела надеть мечи: единственное, что при ней осталось из старой экипировки.

Но даже после столь необычного приема Марисса была поражена невероятной роскошью главной залы дворца. Хотя удивить ее было трудно, ибо она видела и великолепное убранство храмов, и богатство и изящество резиденций знатных людей Корга – у Анизы было немало знакомых среди них. Сверкали массивные золотые блюда, усыпанные драгоценными камнями, резные серебряные кубки и тарелки, столы с инкрустациями слоновой кости и перламутра. Впрочем, в ослепительном блеске этой сине-красно-белой залы было что-то хвастливо-напускное. Она напомнила Мариссе одного теткиного приятеля-вельможу-в прошлом бедного дворянчика, который, внезапно разбогатев, не выходил в свет, не надев меньше чем шесть фунтов золотых украшений.

Роскошно разодетые гости прогуливались, ели, пили… Взглядом Марисса выделила из толпы своих коллег – воинов; вернее, как можно было понять, местных военачальников. Они были одеты в разноцветные камзолы, на богато убранных перевязях болтались палаши и мечи. Из-за шелковых поясов торчали кинжалы, иные могли поспорить размером с коротким мечом. Из-за голенищ высоких сапог у некоторых выглядывали витые рукоятки боевых ножей и стилетов – слишком красивых, чтобы быть по-настоящему боевым оружием.

Дамы были облачены в длинные шелковые платья темно-красных и лимонных тонов. Головы были непокрыты, волосы нарочито распущены. Марисса нахмурилась – таких причесок в Кильдаре не носили даже продажные женщины.

Приглашенные сидели за длинными столами, а венценосное семейство и их ближайшие друзья пировали на подиуме в конце зала. Горело бесчисленное множество лампад, так что не оставалось ни одного темного угла; на галерее наигрывал небольшой оркестр; слуги и служанки торопливо подавали блюда и подливали вина.

Путники, еще не совсем пришедшие в себя, были представлены принцессе Когите, высокой статной девушке с изящным профилем и холодноватым взором, и дюжине самых важных гостей. В голове у Мариссы был сумбур, и имен она не запомнила. Воевода такой-то, верховный жрец такой-то… Марисса машинально рассыпалась в любезностях и в конце концов позволила усадить себя по правую руку от наследницы.

Вечер пролетел незаметно, как-то даже слишком быстро. Для Когиты выступил менестрель, местная знаменитость – немолодой печального вида мужчина, который проникновенным речитативом исполнил какую-то балладу про витязя, воевавшего со львами и истребившего их целую кучу. К концу ужина Марисса изрядно осовела от тех великолепных вин и сытной еды, которые ей доставались, – видимо, потому, что она сидела на почетном месте.

Расходились далеко за полночь. Принцесса отрядила двоих пажей проводить Мариссу в ее покои. Стараясь идти твердым шагом, она втайне очень радовалась, что никто из спутников не примчался забрать ее.

Выйдя из сверкающей залы, Марисса думала только об одном – добраться до покоев и упасть на кровать. Глаза ее устали от обилия золота, и коридор показался ей темным и мрачным, хотя красивая винтовая лестница, ведущая наверх, была расписана фресками и ярко освещена лампадами, висевшими на бронзовых скобах. Марисса, утомленная навязчивой роскошью, уже ничего не замечала, кроме каменных ступенек. И даже не заметила, как пажи исчезли, а перед ней вдруг мягко заколыхался шлейф алого платья.

А потом удивилась, обнаружив, что хотя пажей рядом нет, зато находится она в обществе не кого-нибудь, а самой Когиты.

Не произнеся ни единого слова, они поднялись в крытую галерею и прошли еще несколько шагов, пока молодая хозяйка дворца не остановилась перед низенькой дверью, глубоко врезанной в стену. Отворив ее, Когита отступила в сторону, пропуская вперед свою гостью.

Марисса огляделась. Это была красивая комната, увешанная коврами, с двумя узкими окнами. В углублении располагался высокий камин с колоннами, с овальным навесом. На стенах висели раскрашенные треугольные щиты и охотничьи трофеи. Из мебели здесь были огромная кровать с балдахином темно-зеленого бархата, кресло с высокой спинкой, большой дубовый шкаф с резными дверцами, два табурета с бархатными подушками, поставец, на котором были расставлены серебряные кувшины и чаши. На скамьях были разложены синие бархатные подушки, а пол был устлан голубыми коврами, мягкими и пушистыми.

– Мне требуется с тобой поговорить, – сообщила Когита, зачем-то нервно вертя в руках замысловатую серебряную заколку. – Наедине…

– Я слушаю тебя, светлейшая, – вежливо, хотя и удивленно ответила Марисса.

Две здоровые, молодые женщины заездили бы кого угодно. А ночная тишина, обильная еда и мягкое ложе располагали ко сну. Но даже чуть выпивший и утомленный любовными играми, Торнан ощущал беспокойство. Были ли тому причиной призраки, бродящие в стенах дворца, или жаркие тела двух подружек, лежащих рядом – сон не шел. Что поделывают его друзья? Как там Марисса? Что, если Когита вдруг да положит на нее глаз?…

Торнан осторожно встал, зачем-то подошел к окну, за которым была теплая и темная ночь.

– Комната для обязательных облегчений по коридору налево, – сонным голосом пробормотал кто-то из девчонок. Кажется, Тейя.

Одевшись и с тяжелым вздохом проведя по пустому кольцу на поясе, Торнан осторожно прикрыл дверь в покои, где неплохо провел последние часы. И по коридору, скупо освещенному развешанными на вделанных в стену бронзовых крюках лампионами красной глины, двинулся вперед – для начала куда ему указали путь.

То самое заведение оказалось за поворотом, выделяясь ярко освещенным дверным проемом. Войдя, капитан остановился в неподдельном удивлении.

• Предыдущая
• 31/106
• Следующая