Пир стервятников - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 56

• Предыдущая
• 56/189
• Следующая

— Я никого не трогал, милорд, — донеслось до слуха Бриенны. — Просто взял то, что оставили септоны, когда убегали. Если хотите отрубить мне за это палец — нате, рубите.

— Да, вору обычно отрубают один палец, — жестким голосом ответил Тарли, — но тот, кто ворует в септе, крадет у богов. Семь пальцев, — приказал лорд, обращаясь к капитану стражи. — Большие оставьте ему.

— Семь?! — Вор, побледнев, затрепыхался в руках схвативших его стражников, но слабо, как будто казнь уже совершилась. Бриенна невольно вспомнила, как закричал сир Джейме, когда аракх Золло отсек ему руку.

Следующим перед судом предстал пекарь, обвиняемый в том, что подмешивал опилки в муку. Ему лорд Рендилл назначил штраф — пятьдесят серебряных оленей. Пекарь поклялся, что у него нет таких денег, и лорд присудил один кнут за каждую недостающую монету. Далее пришла очередь изможденной серолицей женщины, наградившей дурной болезнью четырех солдат Тарли.

— Полить ей срамные части щелоком и бросить ее в темницу, — распорядился лорд. Пока рыдающую потаскуху волокли прочь, ему попалась на глаза Бриенна, стоявшая между Подриком и сиром Хилем. Лорд нахмурился, но не подал виду, что узнал ее.

Следующим шел матрос со стоящего в гавани галеона. Обвинителем выступал лучник лорда Моутона с завязанной рукой и лососем на груди.

— Этот ублюдок, с позволения вашей милости, продырявил мне руку ножом. Я, говорит, его в кости надул.

Лорд отвел взгляд от Бриенны и посмотрел на него.

— И что же, он правду сказал?

— Нет, милорд. Я ни в жизнь…

— За воровство я отрубаю палец, но коли солжешь мне, будешь повешен. Может, покажешь мне свои кости?

— Кости-то? — Лучник взглянул на Моутона, но тот смотрел на лодки в заливе. — Ну да, — стрелок проглотил слюну, — они мне, конечно, удачу приносят, только…

— Отрубить ему мизинец, — потерял терпение Тарли. — Пусть сам выберет, на которой руке. А здоровую ладонь пробить гвоздем под пару другой. Всех остальных отведите обратно в темницу. С ними я разберусь завтра. — Он поманил к себе сира Хиля. Бриенна последовала за рыцарем.

— Милорд… — Стоя перед ним, она вновь почувствовала себя восьмилетней.

— Миледи. Чему мы обязаны… этой честью?

— Меня послали искать… — замялась она.

— Как же можно найти кого-то, не зная имени? Сознаетесь ли вы в том, что убили лорда Ренли?

— Нет.

Тарли пораздумал. Он судит меня, как судил тех, других, поняла Бриенна.

— Вы хотите сказать, что всего лишь позволили совершиться убийству, — произнес наконец лорд.

Он умер у нее на руках, залив ее своей кровью…

— Это было колдовство. Я никогда бы…

— Никогда бы? — Его голос хлестнул ее словно бич. — Это верно. Вам никогда бы не следовало надевать кольчугу и опоясываться мечом. Никогда бы не следовало покидать чертог своего отца. Это война, а не бал в честь праздника урожая. Клянусь богами, мне надлежит немедля посадить вас на корабль и отправить обратно на Тарт.

— Сделав это, вы ответите перед троном. — Смелые эти слова прозвучали у нее тоненько, как-то по-детски. — Подрик, найди в моей седельной сумке пергамент и покажи его милости.

Тарли хмуро развернул врученную ему грамоту и прочел, шевеля губами.

— По королевскому делу… Что же это за дело такое? Коли солжешь мне, будешь повешен…

— С-санса Старк.

— Будь она здесь, я знал бы об этом. Бьюсь об заклад, она бежала к себе на север. В надежде найти убежище у кого-то из знаменосцев своего отца. Счастье ее, если она сделает правильный выбор.

— Она могла отправиться также в Долину, — неожиданно для себя выпалила Бриенна. — К сестре своей матери.

— Леди Лиза скончалась, — проронил лорд Рендилл. — Некий певец сбросил ее с горы. Теперь в Гнезде хозяйничает Мизинец, но долго он там не продержится. Не станут лорды Долины склонять колено перед выскочкой, только и умеющим, что считать медяки. — Лорд вернул Бриенне ее пергамент. — Ступайте куда хотите и поступайте как вам угодно… но когда кто-нибудь учинит над вами насилие, не ищите правосудия у меня. Вы заслужили это своим сумасбродством. А вам, сир, надлежит быть там, где приказано. Я, сколько помню, доверил вам городские ворота.

— Точно так, милорд, но я думал…

— Слишком много вы думаете, — молвил лорд Тарли и зашагал прочь.

Итак, Лиза Талли мертва. Бриенна стояла под виселицей, зажав в руке свою драгоценную грамоту. Толпа разошлась, и вороны снова слетелись на прерванный пир. Некий певец сбросил ее с горы… Быть может, и сестрой леди Кейтилин полакомились вороны?

— Вы говорили о «Смердящей гуске», миледи, — сказал сир Хиль. — Если хотите, чтобы я показал вам…

— Возвращайтесь к своим воротам.

Тень раздражения прошла по его лицу — некрасивому и к тому же нечестному.

— Что ж, воля ваша.

— Именно.

— Мы просто играли, чтобы скоротать время. Ничего дурного у нас не было на уме. — Сир Хиль помедлил. — Бен погиб на Черноводной, вы слышали? И Фарроу тоже, и Уилл-Журавль. А Марк Маллендор из-за раны потерял полруки.

Вот и хорошо, хотелось сказать Бриенне. Он сполна это заслужил. Но она промолчала, вспомнив, как он сидел у своего шатра, держа на плече обезьянку в кольчужной рубашке, и как эти двое строили рожи друг другу. Как же это сказала про них Кейтилин Старк в ту ночь у Горького Моста? «Летние рыцари». Настала осень, и они все облетели, как листья.

Бриенна повернулась к Ханту спиной.

— Идем, Подрик.

Мальчуган поспешил за ней, ведя лошадей в поводу.

— Куда мы теперь? В эту «Смердящую гуску»?

— Я — да, а ты пойдешь на конюшню у восточных ворот. Спроси у конюхов про гостиницу, где мы могли бы заночевать.

— Да, сир, миледи. — Подрик смотрел в землю, пиная ногами камешки. — А вы знаете, где она, эта «Гуска»?

— Нет.

— Он сказал, что проводит нас. Этот рыцарь. Сир Киль.

— Хиль.

— Да, Хиль. Что он вам сделал, сир? То есть миледи.

Мальчик при своем косноязычии был далеко не глуп.

— В Хайгардене, когда король Ренли созвал знамена, несколько человек, в том числе и сир Хиль, вздумали поиграть со мной. Это была злая игра, обидная и недостойная рыцарей. Восточные ворота в той стороне. Жди меня там.

— Как скажете, миледи. Сир.

Вывески на «Смердящей гуске» не было. Бриенна, проискав ее битый час, наконец спустилась по деревянной лестнице в подвал живодерни. У входа она ушибла голову о низкую потолочную балку. Гусей не видно, из мебели несколько табуреток да скамейка у глинобитной стены. Вместо столов — старые винные бочки, источенные червями. Зато обещанный смрад не обманул бы ничьих ожиданий. В основном он складывался из винных паров, сырости и плесени, но попахивало также отхожим местом, а отчасти и покойницкой.

В таверне не было никого, кроме трех тирошийских матросов — они сидели в углу, бурча друг на друга сквозь зеленые и пурпурные бороды. Один, бросив взгляд на Бриенну, сказал что-то, вызвавшее у двух других смех. Хозяйка стояла за доской, положенной на два бочонка, — вся круглая, бледная, почти лысая, с огромной мягкой грудью под грязным платьем. Походило на то, что боги слепили ее из сырого теста.

Бриенна, не решившись попросить здесь воды, заказала чашу вина и добавила, что ищет человека по имени Дик-Пройдоха.

— Дик Крэб? Он тут почитай каждую ночь бывает. — Хозяйка смерила взглядом кольчугу и меч Бриенны. — Коли убить его хотите, то сделайте это в другом месте. Нам хлопот с лордом Тарли не надо.

— Я хочу просто поговорить с ним. Зачем мне его убивать?

Женщина пожала плечами.

— Кивните мне, когда он придет, и я отблагодарю вас.

— Велика ли благодарность-то будет?

Бриенна выложила на доску медную звездочку и села так, чтобы видеть лестницу.

Вино отдавало маслом, и в нем плавал волос. Жидкое, как мои надежды отыскать Сансу, сказала себе Бриенна, вынув его. Розыски сира Донтоса не привели ни к чему, а Долина после смерти леди Лизы больше не казалась Бриенне надежным убежищем. Где же ты, Санса? Отправилась домой в Винтерфелл или соединилась со своим мужем, как, похоже, думает Подрик? Бриенна не хотела плыть за Узкое море, она ведь не владела тамошним языком. Будет совсем уж нелепо, если она начнет там объясняться на пальцах. Над ней попросту посмеются, как посмеялись в Хайгардене. Ее щекам стало жарко при мысли об этом.

• Предыдущая
• 56/189
• Следующая