Игра престолов - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 43

• Предыдущая
• 43/200
• Следующая

— Это потому, что ты слабак.

— Я победил.

— Нет. Это Зубр проиграл.

Один из мальчишек фыркнул. Джон знал, что лучше не отвечать. Он побил всех, кого мог выставить против него сир Аллисер, но ничего не добился. Оружейных дел мастер выказывал лишь возмущение. Торне ненавидит его, решил Джон, впрочем, других мальчишек он ненавидит еще сильнее.

— Ну, на сегодня все, — сказал им Торне. — Новую порцию бестолковости нынче я уже не смогу переварить. Если за нами придут Иные, мне останется только молиться, чтобы у них нашлись и стрелки, поскольку вы годитесь только на мишени для стрел.

Следом за прочими Джон направился в арсенал. Он часто ходил здесь один. Группа, в которой он учился, состояла без малого из двадцати юношей, но ни одного из них он не смог бы назвать другом. В основном они были на два-три года старше его, однако таких, кто умел бы владеть оружием хотя бы вполовину хуже Робба в его четырнадцать, среди них не было. Быстрый Дарион опасался ударов. Пип пользовался мечом, как кинжалом. Джерен был слаб, как девица. Гренн нетороплив и неуклюж. Халдер рубил жестко, но постоянно открывался. И каждый новый день, проведенный среди них, заставлял Джона презирать этот сброд все больше и больше.

Оказавшись внутри, Джон, не обращая внимания на всех остальных, повесил меч и ножны на крюк, торчавший из каменной стены. А потом методично начал снимать кольчугу, кожу и пропитанное потом шерстяное белье. В обоих концах длинной комнаты на железных жаровнях тлели угольки, но Джон обнаружил, что дрожит. Здесь холод никогда не оставлял его. Через несколько лет он вообще забудет, что такое тепло.

Усталость навалилась внезапно, когда он натянул грубую повседневную одежду из черной ткани. Джон сел на скамью, пальцы его возились с застежками плаща. Как холодно, подумал он, вспоминая теплые залы Винтерфелла, где горячая вода бежала в стенах, словно кровь в человеческом теле. В Черном замке тепла искать было негде. Стены его были холодны, а люди казались еще холоднее.

Никто не говорил ему, что в Ночном Дозоре придется так туго; никто, кроме Тириона Ланнистера. По дороге на север карлик открыл ему правду, но сделал это чересчур поздно. Джон подумал о том, знал ли его отец, как обстоят дела на Стене. Наверное, знал, решил он и ощутил новую боль.

Даже дядя забросил его в этом холодном месте на краю света. Здесь, наверху мира, знакомый ему остроумный Бенджен Старк сделался другой особой. Он был первым разведчиком и проводил свои дни и ночи с лордом-командующим Мормонтом, мейстером Эйемоном и другими высшими офицерами. Джон был предоставлен менее чем ласковому попечению сира Аллисера Торне.

Через три дня после их прибытия Джон услыхал, что Бенджен Старк собирается повести полдюжины человек на разведку в Зачарованный лес. Той же ночью он отыскал своего дядю в большом, обшитом деревом зале и попросил взять с собой. Бенджен коротко отказал.

— Это не Винтерфелл, — говорил он, разрезая мясо кинжалом и цепляя его вилкой. — На Стене человек получает лишь то, что заслуживает. Джон, ты пока не разведчик, ты — зеленый мальчишка, от которого еще пахнет летом.

Джон возразил глупым голосом:

— Но в именины мне будет уже пятнадцать, я почти взрослый!

Бенджен Старк нахмурился.

— Ты еще мальчишка и таковым останешься, пока сир Аллисер не скажет, что ты годен к службе в Ночном Дозоре. Если ты решил, что кровь Старков позволит тебе заслужить легкие почести, то ошибся. На Стене, принося присягу, мы отрекаемся от наших семей. Твой отец навсегда останется в моем сердце, но мои братья перед тобой. — Он показал кинжалом в сторону окружавших его людей, жестких холодных мужчин, облаченных в черное.

На следующий день Джон встал с рассветом, чтобы проводить дядю. Один из разведчиков, рослый и уродливый, пел непристойную песню, седлая своего коня, дыхание курилось парком в холодном утреннем воздухе. Бен Старк улыбался, но к племяннику обратился без улыбки:

— Сколько раз нужно мне говорить тебе нет, Джон? Переговорим, когда я вернусь.

А потом, провожая взглядом дядю, уводившего коня в тоннель, Джон вспомнил все, что говорил ему на Королевском тракте Тирион Ланнистер, и вдруг представил ярко, словно наяву, Бена Старка мертвым в алом пятне на снегу. От мысли этой ему сделалось нехорошо. Что за странные видения, в кого же он превращается? В своей одинокой каморке Джон отыскал волчонка и спрятал лицо в густой белый мех. Если он должен всегда быть один, значит, одиночество должно сделаться его броней. В Черном замке не было богорощи, в здешней небольшой септе служил пьяный септон, но Джон не мог найти в себе сил, чтобы помолиться старым или новым богам. Если эти боги существуют, подумал он, то они жестоки и безжалостны, словно зима.

Ему не хватало сводных братьев: крохи Рикона, с блестящими глазками выпрашивающего очередную конфету; Робба, соперника и лучшего друга, постоянно находящегося рядом; Брана, упрямого и любопытного, всегда желающего увязаться за Джоном и Роббом и присоединиться к ним в любых делах. Не хватало ему и девочек; даже Сансы, которая ни разу не назвала его по имени с той поры, когда она выросла настолько, чтобы понимать, что такое бастард. И Арья… ее ему не хватало еще больше, чем Робба, невысокой и бойкой, с расцарапанными коленками и перепутанными волосами, в порванном платье, отчаянной и своенравной, Арья всегда оказывалась не там, где надо — как и он сам, — и всегда умела заставить Джона улыбнуться. Он отдал бы все что угодно, чтобы оказаться сейчас с ней рядом, еще раз взлохматить ее волосы, увидеть ее гримасы, поддержать ее болтовню.

— Ты перебил мне руку, бастард.

Джон поднял глаза, услышав угрюмый голос. Над ним возвышался Гренн Толстая шея, красная рожа, рядом трое дружков. Джон знал Тоддера, невысокого уродливого парня с невнятной речью. Рекруты прозвали его Жабой. Другие двое оказались теми, кого Йорен прихватил с собой на север, — это были насильники, взятые в Перстах. Джон забыл их имена, он старался не разговаривать с ними. Грубые невежды, не знающие чести, они были противны ему.

Джон поднялся.

— Перебью и вторую, если ты вежливо попросишь. — Гренну уже исполнилось шестнадцать, ростом он на целую голову был выше Джона. Но это не испугало бастарда: каждого из них он победил во дворе.

— А может быть, это сделаем мы, — сказал один из насильников.

— Попробуй. — Джон потянулся за мечом, но кто-то перехватил его руку и заломил за спину.

— Из-за тебя нас считают плохими, — пожаловался Жаба.

— Ты был сквернавцем еще до того, как я встретил тебя, — ответил Джон. Парень, вцепившийся в его руку, надавил, боль пронзила плечо, но Джон молчал.

Жаба подступил ближе.

— У этого маленького лорденыша большой рот, — заявил он, блеснув крохотными свиными глазками. — А это мамочкин рот, бастард? И кем же она у нас будет, не шлюхой ли? Как ее звать? А то, может, я с ней переспал бы разок-другой. — Он расхохотался.

Джон вывернулся угрем к ударил пяткой между ног мальчишку, державшего его. Раздался громкий крик боли, и Джон освободился. Бросившись на Жабу, он повалил его спиной на скамью и, ухватив обеими руками за горло, ударил затылком об утоптанную землю.

Двое из Перстов перехватили Джона и грубо отбросили в сторону. Гренн начал бить его ногами. Джону оставалось только одно — откатываться от ударов. Их прервал грохочущий голос, прозвучавший в полутьме арсенала:

— ПРЕКРАТИТЬ! НЕМЕДЛЕННО!

Джон поднялся на ноги. Донал Нойе гневно смотрел на них.

— Для драк отведен двор, — проговорил оружейник. — Все ваши ссоры улаживайте снаружи, или я приму их на свой счет. Вам это не понравится.

Жаба сидел на полу, ощупывая затылок. На пальцах его оказалась кровь.

— Он пытался убить меня.

— Верно, я видел это, — вставил один из насильников.

— Он перебил мне руку, — вновь проговорил Гренн. Оружейник уделил руке самый короткий взгляд.

— Синяк, быть может, ушиб. Мейстер Эйемон даст тебе мазь. Ступай с ним, Тоддер, покажи голову. А все остальные по своим местам. Кроме тебя, Сноу. Останься.

• Предыдущая
• 43/200
• Следующая