Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/56
• Следующая

– Я буду говорить долго.

– Значит, сказать нечего.

– Не мой курятник, не разборка среди авторитетов.

– Не разбегайся, прыгай! – довольно грубо сказал Орлов. Обычно он в подобном тоне с Гуровым при посторонних не разговаривал.

Но сыщик лишь улыбнулся, точнее, оскалился, прищурил голубые глаза:

– Существует несколько взаимоисключающих факторов. Стреляли из «вальтера» с глушителем. В помещении таким оружием пользуются профессионалы. Расстояние примерно девять с половиной метров и точно в висок, считай, в десятку. Профессионально. Все остальное – чушь собачья, работа дилетанта. Проход по коридору никак не регламентируется, в любой момент может открыться соседняя дверь. Ясно, убийство совершено без подготовки. Кто станет готовить убийство в таком людном месте? А пистолет профессиональный. Даже бандит не таскает в кармане такое оружие повсюду.

Гуров сделал паузу, затем продолжал:

– Убит диктор. Не комментатор, который может сказать нечто опасное, убит человек, по бумажке читающий чужой текст. Преступника могли схватить на месте. Как ни мало он знал, но что-то убийца знал. До заказчика мы бы не дотянулись, однако направление поисков определить сумели бы. Некто рисковал. А из-за чего рисковал – непонятно.

– Задавать вопросы умеет каждый, – перебил Орлов. – Разводить руками я тоже могу. Что-нибудь конкретное у вас имеется?

– Следует изучить текст, который не озвучил Леонид Голуб. Убежден, поспешность преступления…

– Глупости! – перебил Орлов. Генерала сегодня словно подменили. Он дал слово Гурову, хотя предпочитал, чтобы тот говорил последним, обобщая и анализируя; но обрывал его, разговаривал грубо.

Неожиданно вмешался Станислав Крячко. Он лениво поднялся и сказал:

– Господин генерал, разрешите выйти?

– Коли приспичило, деваться некуда, а иначе сиди, – хмуро ответил Орлов.

– У меня человек вызван, – Станислав смотрел куда-то в угол, было ясно – он врет.

– Сиди, лгать грешно, – Орлов взглянул строго.

– Тогда я по коридору пройдусь, нужен буду – Верочка позовет, – как-то очень по-домашнему произнес Станислав. – Неудобно получается, господин генерал: вы моего непосредственного начальника ругаете, замечу, ни за что. До меня доберетесь – дым пойдет. Я нервничаю, у меня остатки мыслей выветриваются.

– Сиди, болтун, – уже миролюбиво ответил Орлов. – Когда ты меня по званию величаешь, я тоже неважно себя чувствую. Вы, ребята, хотя бы прокуратуры постеснялись. Пользуетесь многолетней дружбой, превращаете оперативное совещание в посиделки… Убили человека – вам начхать. Так вот сообщаю: по тому, как безразлично со мной разговаривал заместитель министра, ясно, что нас готовы принести в жертву общественному мнению. Десятки заказных убийств не раскрыты, никто не понес за это наказания. С подобной практикой пора кончать. В газетах напечатают, по телевидению объявят, что за халатное отношение к своим служебным обязанностям освобождены от занимаемых должностей… – он поднял взгляд на следователя прокуратуры. – И тебя, Игорь Федорович, за компанию, тем более что, согласно нашему замшелому законодательству, именно следователь прокуратуры возглавляет группу по расследованию убийства. Каким образом следователь способен руководить розыском убийцы, известно только Господу Богу.

– Какой дали срок? – спросил Гойда.

– А какой тебе по закону положен, такой и дали. У нас розыскные дела практически срока давности не имеют. Вас удивляет, что я шибко сердитый. А вы не обратили внимания, впервые громкое дело не взято под контроль. Никем. Понятно? Когда начнется рубка голов, под топором ни одна высокопоставленная не окажется. И ФСБ нам не пристегнули, никакой штаб не создали, видимо, и «свободной» прессе сказали: «Кыш!» В приемной никто не толкается. И вообще… – Орлов махнул рукой и не очень внятно закончил: – Я согласен, пора уходить, но ведь кое-что мы в ментовке сделали?

– Не буду размахивать шашкой, еще поборемся. Ты, Петр Николаевич, отдохни, а мы перейдем в свой кабинет, – сказал Гуров, поднимаясь и кивая коллегам на дверь.

В приемной он подмигнул притихшей секретарше, сказал:

– Верочка, напиши в трех экземплярах шапку плана оперативных мероприятий по розыску преступника, совершившего убийство… Далее ты все знаешь. А мы сейчас поработаем над планом, Станислав тебе принесет. Сегодня, как никогда, все бумаги должны быть в ажуре.

– Лев Иванович, – Верочка даже не обратила внимание на юркнувшую по щеке слезинку. – А мне сообщили, что вас всех уже уволили.

– Люди торопятся, потому ошибаются, – Гуров вновь подмигнул, прошел в свой кабинет.

– Прокуратура, давай, у тебя глаз не так замылен, выкладывай. – Он открыл форточку и закурил, жестом показал Станиславу, мол, записывай.

– Торопливость и неподготовленность, – сказал Гойда. – Таковы два качества, отличающих это преступление…

– Торопливый, неподготовленный человек держит в кармане пистолет с глушителем, – усмехнулся Станислав. – И стреляет чуть ли не на глазах у изумленной публики.

– Они должны были заткнуть Леониду рот, не дать ему сказать то, что он собирался сказать, – ответил Гойда. – Если мы выясним, что собирался сказать диктор, мы узнаем, кто организовал преступление. Этот человек не занимает на ОРТ высокой должности, иначе он бы нашел предлог и просто отстранил диктора от эфира.

– Ты умен и достаточно наивен, Игорь, – вмешался Гуров. – Человек, нанявший киллера, может не работать на ОРТ и не иметь к телевидению никакого отношения. Но это вряд ли, я так, немного остудить тебя. Что может добавить к своему тексту диктор? Фразу, интонацию, не более того. Тут нечто иное, друзья. Мне чудится здесь такое: паны дерутся, у холопов чубы летят, в конкретном случае головы. Наши первоначальные действия простые. Убийца не сотрудник телевидения, пришел не по пожарной лестнице, а по заказанному пропуску. На проверку мы направим наших друзей Нестеренко и Котова.

– Их надо снимать из охранного бюро, компенсировать зарплату, откуда дровишки, сэр? – спросил Станислав.

– А мы обнаглеем, – Гуров снял телефонную трубку, набрал номер, когда ему ответили, сказал: – Здравствуй, Капустин, ты не надорвался в своем офисе? Гуров тебя беспокоит.

– Здравия желаю, Лев Иванович, работу подыскиваешь? – ответил начальник охранной фирмы, где работали нужные Гурову люди.

– Если мне понадобится, наверное, я найду начальника рангом повыше.

– Шучу, шучу, слухи дошли тревожные, – Капустин сразу сменил тон.

– Слухи – это хорошо, люди просто так не звонят. Дерьмовые у тебя приятели, я тебе скажу. Для них самая большая радость, если человеку глаз выбьют, а лучше голову проломят.

– Ну, Лев Иванович, извини, сказал не подумавши.

– Ладно, сочтемся. Я вот по какому делу. Хочу на время забрать Нестеренко и Котова.

– Лучших берешь.

– Мне другие не нужны, – Гуров говорил резким, слегка хамоватым тоном. – И в этот раз, Капустин, ты ребят с оклада не снимай, у меня денег нет.

– Интересно, – Капустин снова начал набирать голос. – Я людям плачу, а они на тебя пашут?

– Не очень справедливо, но иного выхода сейчас не вижу. Так что передай, завтра к восьми прошу их в мой кабинет. А тебе советую со мною не ссориться. В жизни всякое может случиться, Капустин. Дома привет передай, – и положил трубку.

– Ты на него чего имеешь? – поинтересовался Станислав.

– Ничего, но он хам и трус, – равнодушно сказал Гуров. – Ты чего молчишь? Ты должен был выяснить все по телефонному звонку, который вызвал гримершу из гримерной.

Крячко, не желая оправдываться, ответил агрессивно:

– Господин полковник, если было что-либо интересное, я бы доложил мгновенно. Девицу зовут Зинаида Франтикова. Работает на телевидении около пятнадцати лет, рекомендуется как прекрасный мастер, любит коньяк и брюнетов. Душа компании, заводила, можно сказать, вполне современный человечек. Что еще? Лишних денег не бывает, постоянно в долгах. В одиннадцать тридцать к ней в кресло сел Леонид Голуб, попросил «поправить» лицо и причесать. В прошлом они были близки, расстались мирно, после находились в нормальных товарищеских отношениях. Зина уже припудривала «звезду», когда ее позвали в соседнюю комнату к телефону. Позвала молоденькая девица, помощник редактора, данные ее имеются. Со слов Зинаиды, она извинилась перед Голубом, сказала, мол, ждет важного звонка и сию минуту вернется. Когда она взяла трубку, то услышала частые гудки. Они раздались после того, как Зина сказала: «Слушаю». Она не сомневается: трубку на том конце повесили после ее ответа, а не до. Показания гримерши подтверждают три девушки, находившиеся в комнате, где стоит телефон. Я, к сожалению, беседовал с девушками одновременно, а не порознь, но считаю, они говорят правду. Следователь может всех допросить, – Станислав протянул Гойде листок с записями. – Телефоном пользуются все, многим постоянно звонят. Труп обнаружила, как известно, не Зинаида, а помощник режиссера, которая пришла за Голубом, боясь, что он явится в последнюю минуту.

• Предыдущая
• 2/56
• Следующая