Смерть в прямом эфире - Леонов Николай Иванович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая

– А у нас «господин» прививается с трудом, – заметил Кулагин, следуя за Гуровым.

– Надеетесь, Феликс восстанет, в крайнем случае Андропов возвернется. – Он открыл двойные двери, и они вошли в кабинет.

– Здравствуйте, здравствуйте. – Шубин сочинял какую-то бумагу, даже не поднялся с места. – Лев Иванович, мне играть в ваши затеи некогда. Вот дела, которые я затребовал от вас же, отправляйтесь в заднюю комнату, работайте, только сильно не смолите. У меня тяжелые сутки, я в два приду отдыхать.

– Здравствуйте и большое спасибо, Василий Семенович. – Гуров забрал лежавшие на углу стола папки.

– Можете сварить себе кофе. Если совесть позволит, выпейте по рюмке коньяка.

– Спасибо, Василий Семенович, – Гуров поклонился и направился через кабинет к двери, завешенной портьерами.

Комната отдыха была не большая, но и не маленькая, комфортабельна обставлена, с кроватью, а не диваном, и шикарными кожаными креслами, имелся туалет и душ.

– У предшественника была сауна, но Василий мужик неприхотливый и приказал переделать.

– Он что, со всеми так запросто? – спросил Кулагин. – Или ты особа…

– Я особа, – прервал Гуров. – Как он один на один разговаривает с коллегами, мне неизвестно. Со мной он бывает жестко корректен. Ладно, Паша, давай о делах. Мы передаем вам агентурную разработку. Руководство между собой уладит. Ты помнишь этого деятеля?

– Еще бы! Я локти обгрыз, как ты у меня его слямзил, – рассмеялся Кулагин. – Уже начались рождественские подарки?

– Павел, ты не очень прочно сидишь в своем кресле, – серьезно сказал Гуров. – Твой генерал Рыгалин косит на тебя кровавым глазом. Мы плохо живем с вами, от этого плохо всем. Имея в сейфе такую разработку, даже Рыгалин не посмеет тебя тронуть.

– Спасибо, – Кулагин театрально поклонился. – И сколько шкур ты с меня снимешь за подобный подарок?

– Ничего. Ты хотел мне что-то рассказать, когда нас прервали.

– Ничего нового. По нашим данным, косвенно проходит Авилов, так он и у вас засветился. Но против него ни одного факта.

– Где у вас служит Виталий Золотарев?

– Лев Иванович, вы задаете некорректный вопрос, – Павел смутился, даже покраснел.

– Извини, Паша, я порой забываю, что мы в разных службах, – Гуров задумался, покачал головой, чувствовалось, собственные мысли ему не нравились. – Своей принципиальностью ты мне песню портишь. Но, что выросло, то выросло. Будь таким… Давай повернем разговор в другую сторону. У тебя нет ощущения, что в наших конторах зреет заговор? Причем в вашей больше, чем в нашей. Менты на подхвате. Но ведь спецслужбы не должны вмешиваться в политику. Или не так?

– Так мы не занимаемся политикой, – довольно резко ответил Кулагин.

– А если спецслужба расставляет своих людей на ключевые посты, чтобы решить выборную кампанию двухтысячного года? Тоже нормально?

– Полагаю, для этого просто сил маловато.

– Я не говорю, сколько у кого сил, спрашиваю тебя, это нормально или ненормально?

– Не хочу лезть в такие сферы. – Кулагин чувствовал, разговор ведет к ссоре, и поморщился.

– Боишься, – отрубил Гуров. – Тебя и заместителем начальника управления сделали, потому что знают: ты боишься и тобой легко управлять.

Кулагин встал, подвинул папки с делом и сказал:

– Забери, Лев Иванович, считай, разговора не было.

Гуров рассмеялся, включил электрический кофейник, вынул из серванта рюмки и бутылку коньяка, налил на западный манер по чуть-чуть.

– Ты смешной человек, Паша. Как это разговора не было, когда он состоялся. А дело ты можешь вернуть не мне, а только лично генерал-полковнику. А позже своему генералу Рыгалину объяснишь, почему ты дело не взял.

– Значит, петля? – пробормотал Кулагин.

– Не понял, я что, тебя вербую? Забираешь дело и уматываешь. Не скажу, что после разговора я буду относиться к тебе лучше.

– Да что ты от меня хочешь? – спросил Кулагин.

– Чтобы ты пил кофе и пригубил коньяк, – улыбнулся Гуров.

Кулагин автоматически, не ощущая вкуса, выпил коньяк, кофе, даже закурил, хотя сигаретами не баловался.

– Ну а если серьезно? – Кулагин смотрел напряженно.

И Гуров отлично видел: приятель все понимает, а знает значительно больше сыщика. Неудивительно, он-то не располагал никакими серьезными фактами, лишь фактиками, из которых можно сложить определенную картинку, да интуицией. Но и в картинке имелись огромные дыры, которые ни объяснить, ни заштопать не представлялось возможным. На сегодня главной прорехой являлся Юрий Авилов. Ни по человеческой сути, ни по профессиональным навыкам Юрий не мог занимать в сотканном Гуровым панно того места, какое занимал. Это было совершенно инородное тело, которое при любом раскладе вываливалось, рвало связи.

Об Авилове сыщик будет думать, а что делать с Кулагиным? Верить ему нельзя, но теперь и бросить на половине дороги тоже нельзя, придется играть.

– Ну а если серьезно? – повторил Павел. – Я спрашиваю, а ты словно ушел куда-то.

– А я и ушел, – Гуров пригубил кофе. – Мне убийство Голуба покоя не дает. Сто лет в сыске, первое убийство, в котором я ничего не понимаю. – Гуров решил: если Павел «подставляет» ему лишь Голуба, следует ему подыграть, зациклиться на убийстве такого красавчика.

Казалось, Гуров заговорил знакомым языком, и Кулагин вздохнул облегченно. Если сыщика интересует убийство мальчишки, так пусть занимается, даже раскроет его в конце концов, попадет из одного тупика в другой. Главное, чтобы Гуров не потянул все одеяло на себя и оставил в покое его, Павла Кулагина. Он только-только вырвался из цепких рук своих коллег, так полковника Гурова не хватает. Там идет битва гигантов, и если Лев Иванович со своим упрямством и принципиальностью полезет, от него мокрого места не останется. Десять минут назад казалось, сыщик ухватился за край и тянет и его, Павла Кулагина, за компанию. Так братство прекрасно за праздничным столом, а в могиле просто омерзительно.

Волка ноги кормят. Люди придумали такую поговорку, подразумевая не серого, а человека, работающего оперативником.

Гриша Котов вроде бы имел приличные исходные данные. Дина Павлова, в молодости балерина, сейчас за сорок, есть подозрение, что выпивоха, живет на Пятой Парковой, рядом с булочной. Любой оперативник скажет – задание элементарное, опытный добавит – как карта ляжет.

У Котова сегодня карта ложилась отвратительно. Он начал с Тверской. Если цветочница человек нужный, ее на старом месте быть не должно. Расспрашивать о ней бессмысленно, да и просто нельзя. Покрутился, осмотрелся, двинул на Пятую Парковую. Улица такая существовала, булочная превратилась в супермаркет, или последний появился независимо от булочной. Раньше были ЖЭКи, теперь именовались РЭУ, но Григорий в контору идти не хотел, что-то ему подсказывало: этого делать не следует. В свое время у ближайшего продмага соображали на троих. Как москвичи не жалуются, жилищный вопрос изменился: теперь если собираются трое, то хоть у одного имеется ключ от квартиры. Погода к посиделкам на лавке не располагала, сыщик прошелся вдоль домов, постоял у магазина, не курил, но мусолил сигарету.

Подошел бодрячок, среднего роста, примерно ровесник, подмигнул и спросил:

– Команду соберем?

Уныло глядя в землю, Гриша ответил: я пустой, бабки у бабы, а ее на горизонте не наблюдается.

– Хреново, – согласился мужичок, протянул широкую руку. – Гриша.

– Тезки, – сказал Котов, отмечая: рука у тезки отнюдь не измучена алкоголем.

– Чего я тебя раньше не видел? – весело спросил тезка. Своей жизнерадостностью и здоровым цветом лица он совсем не походил на пьющего, скорее на мошенника. – Издалека? – продолжал он допрос.

Котов махнул рукой в сторону метро.

– Ты что, здесь у бабы ночевал?

– Угу, – и Котов посмотрел в глаза собеседника, перехватил его цепкий взгляд, подумал: неужто повезло, и я попал на местного опера?

– А у кого, если не секрет, я тут всех знаю?

• Предыдущая
• 19/56
• Следующая