Золотой жук. Странные Шаги - По Эдгар Аллан - Страница 2

• Предыдущая
• 2/113
• Следующая

— Усики? — повторил Легран, которого наш спор почему-то привел в дурное расположение духа. — Разве вы не видите? Я нарисовал их в точности, как в натуре. Думаю, что большего от меня требовать нельзя.

— Не стоит волноваться, — сказал я, — может быть, вы их и нарисовали, но я их не вижу. — И я вернул ему рисунок без дальнейших замечаний, не желая сердить его.

Я был удивлен странным оборотом, который приняла эта история. Раздражение Леграна было непонятно: на его рисунке не было даже следа усиков и жук как две капли воды походил на череп.

Он с недовольным видом взял у меня бумагу и уже скомкал ее, намереваясь, видимо, бросить в огонь, когда что-то в рисунке привлекло его внимание. Легран вдруг побагровел, еще через мгновение стал белее мела. Некоторое время он разглядывал рисунок, словно изучая его, потом встал и, взяв свечу со стола, пересел на сундук в другом конце комнаты. Там он снова уставился на бумагу, поворачивая ее то так, то этак, однако хранил молчание. Хотя его поведение было странным, я счел благоразумным также помолчать: мой друг, как видно, погружался в свое угрюмое настроение. Легран достал из кармана бумажник, тщательно спрятал рисунок, затем положил бумажник в бюро и замкнул его там. Он как будто пришел в себя, однако прежнее оживление уже не возвращалось. Он не был мрачен, но его мысли были где-то далеко. Рассеянность Леграна все возрастала, и мои попытки развлечь его не имели успеха. Я думал сперва заночевать в гостях, как бывало уже не раз, но, считаясь с настроением Леграна, решил вернуться домой. Он не удерживал меня, однако, прощаясь, пожал мне руку сердечнее, чем обычно.

По прошествии месяца, в течение которого я не имел ни малейших сведений о Легране, меня посетил в Чарльстоне его слуга, Юпитер. Я никогда не видел старого добряка негра таким удрученным, и меня охватила тревога: уж не случилось ли чего дурного с моим другом?

— Ну, Юп, — сказал я, — что там у вас? Как поживает твой хозяин?

— По чести говоря, масса, он нездоров.

— Нездоров? Ты пугаешь меня! На что же он жалуется?

— В том-то и штука! Ни на что не жалуется. Но он очень болен.

— Очень болен, Юпитер? Что же ты сразу не сказал? Лежит в постели?

— Какое там лежит! Его с собаками не сыщешь! В том-то и горе! Ох, болит у меня душа! Бедный масса Уилл!..

— Юпитер, я хочу все-таки понять, о чем ты толкуешь. Ты сказал, что хозяин твой болен. Не говорил он тебе, что именно у него болит?

— Вы не серчайте на меня, масса. Не знаю, что с ним стряслось. А я вас спрашиваю, почему масса Уилл ходит весь день, уставившись в землю, а сам белый, как гусь? И почему он все время считает?..

— Что он делает?

— Считает да цифры на доске пишет, — таких чудных цифр я отроду не видел. Говорю, страх за него берет. Смотрю в оба, глаз не спускаю. А вчера все-таки проворонил: он убежал — солнце еще не вставало — и пропадал до самой ночи. Я вырезал большую палку, хотел отлупить его, когда придет, да пожалел, старый дурак; очень уж он грустный вернулся…

— Как? Что? Отлупить его?.. Нет, Юпитер, не будь слишком суров с беднягой, не бей его — он этого не перенесет. Скажи мне вот что: как ты думаешь, что послужило причиной этой болезни или, вернее, этого странного поведения? Не приключилось ли с ним что-нибудь дурное, после того как я приходил к вам?

— Нет, масса, после того как вы приходили, ничего дурного не приключилось. А вот до того приключилось. В тот самый день оно и приключилось.

— Что? О чем ты толкуешь?

— Известно о чем, масса! О жуке!

— О чем?..

— О жуке. Я так думаю, что золотой жук укусил масса Уилла, укусил в голову.

— Золотой жук укусил его? Эка напасть!

— Вот-вот, масса, очень большая пасть, и когти тоже крепкие. В жизни не видел такого чертова жука: бьет ногами, как лошадь, и кусает все, что подвернется. Масса Уилл схватил его да выронил, тут же выронил; тогда-то жук и укусил его. А мне морда этого жука сразу не понравилась, и я решил — голыми руками брать его ни за что не стану. Поднял клочок бумаги да и завернул его в бумагу, а край бумаги засунул ему прямо в пасть — вот что я сделал!

— Значит, ты действительно думаешь, что твоего хозяина укусил жук и что это причина его болезни?

— Не думаю, а точно говорю. Если бы его не укусил золотой жук, разве ему снилось бы золото? Я много кое-чего слыхал про этих золотых жуков.

— А откуда ты знаешь, что ему снится золото?

— Откуда знаю? Да он во сне об этом говорит — вот откуда знаю.

— Хорошо, Юп, может быть, все это и верно. Ну, а каким же счастливым обстоятельствам я обязан чести твоего сегодняшнего визита?

— О чем это вы толкуете, масса?

— Ты принес какое-нибудь послание от господина Леграна?

— Нет, масса. Он велел вам передать вот это.

И Юпитер вручил мне записку следующего содержания:

Что-то в тоне этой записки сразу вселило в меня тревогу. Весь стиль ее был совершенно необычен для Леграна. Что ему пришло в голову? Какая новая фантазия овладела его необузданным воображением? Что за «дело величайшей важности» могло быть у него? Рассказ Юпитера не предвещал ничего доброго. Я опасался, что неотвязные мысли о постигшем его несчастье помутили рассудок моего друга. Не колеблясь ни минуты, я решил ехать вместе с негром.

Когда мы пришли к пристани, я заметил на дне лодки, в которой нам предстояло плыть, косу и две лопаты, как видно совершенно новые.

— Это еще что, Юп? — спросил я.

— Коса и две лопаты, масса.

— Ты прав. Но откуда они взялись?

— Масса Уилл приказал мне купить в городе косу и две лопаты, и я отдал за них чертову уйму денег.

— Во имя всего, что есть таинственного на свете! Зачем твоему масса Уиллу коса и лопаты?

— Зачем — я не знаю, и черт меня побери, если он сам знает. Все дело в жуке!

Видя, что от Юпитера толку не добьешься и что все его интеллектуальные способности парализованы мыслью о жуке, я вскочил в лодку и поднял парус. Сильный попутный ветер быстро пригнал нас в каменистую, опоясанную скалами бухточку к северу от форта Моултри, откуда оставалось около двух миль до хижины Леграна.

Когда мы пришли, было три часа пополудни. Легран ожидал нас с видимым нетерпением. Он крепко сжал мне руку, и эта нервическая горячность пробудила вновь и усилила мои недавние опасения. В лице Леграна была какая-то мертвенная бледность, запавшие глаза сверкали лихорадочным огнем. Осведомившись о его здоровье и не зная, о чем еще говорить, я спросил, получил ли он обратно от лейтенанта Дж. своего жука.

— О да! — ответил он и залился ярким румянцем. — На другое же утро! Ничто не разлучит меня теперь с этим жуком. Знаете ли вы, что Юпитер оказался совершенно прав?

— В чем оказался прав? — спросил я, и меня охватило горестное предчувствие.

• Предыдущая
• 2/113
• Следующая