Профессионалы - Леонов Николай Иванович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/30
- Следующая
– Ну, как? – спросил он, не справившись о здоровье и опуская ненужные приветствия.
– Небо в алмазах, – ответил Гуров, повернулся к Вакурову: – В лабораторию, – он кивнул на чемодан, который нес Боря.
Тот заторопился в НТО, Крячко нехорошо улыбнулся:
– Следователь прокуратуры уже ждет, я ей открыл ваш кабинет.
Гуров заметил улыбку, приостановился, Крячко улыбку убрал, смотрел недоуменно.
– Что торопимся – было ясно, говорено-переговорено, – он развел руками.
Гуров молча, держал Крячко взглядом, затем, неторопливо произнося слова, сказал:
– Слава, на моих ошибках ты никуда не приедешь. А доказательства причастности парня к преступлению будешь искать ты. Расстарайся.
– Рад стараться, товарищ майор! Благодарю, – Крячко вытянулся.
– Я другого ответа и не ждал, – сказал Гуров, словно не понимал откровенного ерничанья капитана.
Когда Гуров отошел и слышать уже не мог, Крячко, усмехнувшись, сказал:
– Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.
Гуров не слышал, однако остановился, глянул через плечо и громко, на весь коридор, спросил:
– Не стыдно?
– Нет!
– Тебе легче, – Гуров пожал плечами, шагнул к двери своего кабинета.
Взаимоотношения капитана Крячко и майора Гурова не складывались. Год назад капитан пришел в МУР из районного управления, где считался лучшим оперативным работником. Он полагал, что ему сразу дадут старшего и группу. Однако начальник отдела полковник Орлов решил иначе и пригласил к себе Гурова. Они работали вместе около десяти лет, когда-то Лева был в группе Орлова.
– Левушка! – Полковник знал, что Гуров такое обращение терпеть не может, но употребил его не со зла, а стремясь вернуть майора в прошлое, – к тебе в группу приходит новенький. Он настоящий оперативник, а не пацан Лева Гуров, которого когда-то получил я. Ты сядь, сядь, не каменей, а то ненароком в памятник превратишься. Я тебе цену знаю и ни с кем другим не путаю. Кстати, один на один приватно тебе пора называть меня на «ты» и по имени-отчеству. Мы такое право заслужили.
Лева сел, выдохнул и заулыбался, вспоминая их первую встречу, как утюжил его этот хитрющий мужик, а практически, кроме добра, Гуров от начальника никогда ничего не видел.
Орлов понял, что своего добился, и продолжал:
– Оперативника я тебе даю настоящего, в кадрах его рекомендовали на старшего, я поостерегся. Ты поработай с ним, приглядись, скажешь, я ему группу дам. Иди, майор, – Орлов вышел из-за стола, чем окончательно добил Леву.
Уж чем-чем, а такой любезностью с подчиненными полковник Орлов никогда не отличался.
– Отделу очень старший нужен, – Орлов остановился у двери. – Я тебе верю, Гуров, возможно, больше, чем себе.
Подразумевалось, что Крячко проработает в группе Гурова месяца два-три. Однако прошел год, а положение не изменилось. Трижды Орлов спрашивал у Гурова:
«Ну?» – И каждый раз Лева пожимал плечами и отвечал: «Оперативник он настоящий. Решайте». – «Ну, а ты бы как?» – «Я бы подождал».
Капитан Крячко отлично понимал, что его «держит» Гуров. И многие в отделе и управлении это знали.
Гуров вошел в свой кабинет – обычный служебный, какие можно увидеть в любом управлении. Ну, а для тех, кто дальше учительской и кабинета директора школы не ходил, поясню. Входишь – прямоугольная комната метров пятнадцать, в противоположной от двери стене – окно. Перед ним упершиеся в тебя канцелярскими лбами два однотумбовых стола, на каждом по лампе – выгнув пластиковые шеи, они готовы зажечь свой глаз, осветить поле боя, то есть бумаги, которые следует написать. Вообще оперативники тратят на работу с документами в сто раз больше времени, чем просиживая в засадах. Два телефонных аппарата, никчемный чернильный прибор – в его давно высохшем чреве держат скрепки. На стене красочный календарь – лакированная стюардесса во всем голубом, заученно улыбаясь, приглашает в полет. Гуров, возможно, с большим удовольствием поглядывал бы на японочку в бикини, но не положено.
За столами в углах по сейфу, цвет их легче всего определить как облезлый, однако ручки из нержавейки и потому блестят. Достопримечательностью кабинета, гордостью Гурова и предметом зависти соседей является диван, он стоит вдоль правой стены. У него высокая спинка с кокетливой резной полочкой, где должны выстроиться слоники и лежать бумажные алые розы, крытые валики и бугрящееся пружинами сиденье. Все сооружение обтянуто коричневым, пятнистым от протертостей дерматином. Есть подозрение, что в молодости диван был из натуральной кожи, но люди ее содрали для своих нужд. Диван не человек, такое надругательство выдержал, не помер и обзавелся новой кожей, точнее заменителем.
Этот кабинет Гуров делил с Борей Вакуровым. Сейчас за столом лейтенанта сидела девушка в прокурорском мундире и читала журнал. Своей свежестью, ухоженностью легких волос она походила на свою сестренку из Аэрофлота. Следователь прокуратуры Добронравова Александра Петровна была человек строгий, принципиальный и неопытный.
– Утро доброе, – сказал Гуров.
– Доброе, Лев Иванович, – ответила следователь, отложила журнал. – Ну, как? Что дал обыск?
– Труп мы найти не рассчитывали, он у нас уже есть. Орудие убийства тоже имеется. – Гуров положил перед следователем папку, расстегнул ее, разложил документы. – На одной рубашке бурые пятна. Даже если наука докажет, что это кровь…
– Вы повторяетесь, – перебила следователь и начала читать документы. – Ветрин соучастник преступления?
– Видимо, соучастник, – вздохнул Гуров, разговор велся не впервые и изрядно ему надоел. – Только доказательств у нас нет и не предвидится. И оттого, что я надуваю щеки и гляжу на товарищей своих грозно, вряд ли что изменится.
– Материала для того, чтобы привести Ветрина в сознание, достаточно. Распорядитесь, пусть доставят, я проведу допрос.
– Может, сначала побеседовать нам, оперативникам? Мы в курсе его окружения, привычек, характера. У меня есть очень сильный парень, – сказал Гуров, имея в виду Станислава Крячко.
– Будем придерживаться закона, – ответила сухо следователь. – Дело ведет прокуратура.
– Вы можете дать на поручение, все будет по закону, – вяло, не веря в успех, сказал Гуров.
– Я вас попрошу, Лев Иванович, распорядитесь, – следователь положила перед собой протокол допроса.
– Вы будете допрашивать, сидя за этим столом? – спросил Гуров. – Тогда парень сядет вот здесь, – он отодвинул стул для посетителей чуть в сторону, сел на него, окинул взглядом следователя. – Хорошо?
– Мне приятна ваша забота, Лев Иванович, – следователь впервые улыбнулась. – Парень не психический и не разбойник, можете не волноваться.
– Я совсем о другом, Саша, – Гуров вздохнул и взялся за телефон, позвонил в изолятор.
Вскоре конвойный привел Ветрина. Лева взглянул оценивающе, увидел, что парень не «развалился», как это случалось, а, наоборот – собран и зол. Наверное, смирился с арестом, прикинул, что конкретно ему могут предъявить, и приготовился к борьбе. Гуров вообще его сегодня не стал бы вызывать, дал бы остыть. Разговаривать с ним лучше завтра, к вечеру, когда он решит, что день уже прошел, и разоружится.
– Ну что же, Ветрин, садитесь, – сказала следователь. – Давайте знакомиться…
Гуров вышел, и знакомство состоялось без него. Он был крайне недоволен собой. Арест, обоснованный юридически, практически делу вредил. Убийца арестован, сознался, вина доказана, но группа лишь вырисовывается, главарь в темноте за дверью. По имеющимся оперативным данным, в группе болтается пистолет, возможно, системы Макарова, возможно, связан с другим серьезным и еще не раскрытым преступлением. Пацан Ветрин явно в группе с самого краешка и знает мало. Доказательства причастности к убийству только выглядят серьезно, копнешь – и все развалится. И вообще, какого черта его надо было задерживать? Следователь сказал! Ты, Гуров, хоть сам себя-то не обманывай. Или тебя в прокуратуре не знают? Или к генералу Турилину нельзя обратиться? Он бы на своем уровне вопрос решил. Не уперся, не написал обстоятельный рапорт. И правильно Станислав Крячко на тебя смотрит – был конь, да изъездился. На компромиссы идешь, Гуров. Мол, они приказали, они и ответят. Кто? Сашенька? А дело, а пистолет, а главарь? Это чья работа, Гуров?
- Предыдущая
- 6/30
- Следующая
