Дар Демона (СИ) - Веденеева Валерия - Страница 30

— Предлагаешь мне отправиться в добровольное изгнание? — прошипел Арон.

— А что, уничтожить всех будет лучше? — вскинул брови полуэльф.

Тонгил криво улыбнулся, подавив желание ответить «да».

— Не искушай, — пробормотал он. — Мне и так слишком сильно этого хочется… Значит, мне следует провести в лесах трое суток? И потом я вновь стану собой?

— Да, примерно так, — Мэль кивнул.

Пока они с Мэлем поднимались из подземелья в его покои, он дважды с огромным трудом удержался от убийства встреченных по пути стражников. Они двигались не так, смотрели не так, приветствовали его не так! Злость кипела в маге, то немного затухая, то разгораясь с новой силой. Мэль пока что оставался счастливым исключением, единственным, кого Арону не хотелось уничтожить, но северянин не был уверен, что это продержится долго. Испытывать раздражение от присутствия полукровки он уже начал.

И еще — та магия его предшественника, которую он тщетно пытался вызвать, власть над стихиями — сейчас ее стало слишком много, она бурлила в нем, рвалась на волю.

Тонгил отвернулся от полукровки и подошел к окну. Взгляд упал на стоящих внизу стражников, но в этот раз вместо ярости встрепенулась жажда. Невыносимая жажда. Эти люди, какая у них должна быть красная, теплая, вкусная кровь!

Несколько мгновений Арон смаковал пришедшую в голову мысль, потом вздрогнул, очнувшись, повернулся к Мэа-таэлю:

— Вели приготовить моего коня, все, что потребуется, и проследи, чтобы во дворе, когда я выйду, не было ни единой живой души!

— Курумо, зачем ты это делаешь? — Сейка сидела верхом на перилах, наблюдая, как брат упаковывает дорожный мешок. К сборам Курумо отнесся с такой же тщательностью, с какой выполнял любую работу, и теперь аккуратно укладывал вещи, оружие и провизию.

— Господин Митрил очень разозлится, — проговорила девочка, не дождавшись от брата ответа. Тот молча передернул плечами, не снисходя до разговора. Сейка вздохнула и поменяла позу, подтянув исцарапанные коленки к подбородку. Оставалось непонятным, как при этом девочка не свалилась со своего насеста.

— Не уходи, а? — попросила она жалобно, потом соскользнула с перил на землю. — Пожалуйста!

— Так надо, — буркнул Курумо, не поднимая на сестру глаз.

— Мама с папой говорили тебе присматривать за мной, а не бросать! — дрожь в голосе подсказывала, что слез осталось ждать не так уж долго.

— Я и не бросаю! Я… я скоро вернусь. Правда! Честно, Сейка, ну не надо!

Но девочка уже хлюпала подозрительно покрасневшим носом.

Когда Курумо, оставив все еще ревущую сестру, выскочил во двор, там было безлюдно, словно среди ночи. Мальчик огляделся по сторонам, но никакой причины такой странности не обнаружил. Разве что из южной башни как раз сейчас выходили господин Тонгил вместе с управляющим. Полуэльф выглядел странно взъерошенным, а вот маг, напротив, собранным и мрачным. Мальчика взрослые заметили одновременно.

— псте с управляющим. к ружил. какой причинычно тихо и безлюдно, словно бы и не середина дня, а ься. овь гидр может оказать на смер Курумо, ты что здесь делаешь? — Митрил сердито шагнул к нему. Ребенок тут же сделал шаг назад, не совсем представляя, в чем провинился, но не желая попасть под горячую руку.

— Курумо, так? — маг смотрел на него со странной полуулыбкой.

— Арон, он из детей Стаи! — торопливо проговорил управляющий. — Это не заложник!

— Думаешь, не отличу оборотня от человека? — насмешливо хмыкнул маг, потом его выражение лица изменилось, стало жестким. — Я велел тебе освободить двор. Почему он здесь?

— Не знаю! Курумо, исчезни! Живо!

Мальчик попятился, не понимая, что происходит.

— Курумо, постой, — взгляд Тонгила вновь изменился, в глазах возник красноватый блеск. — Не уходи никуда, мальчик.

— Арон, остановись! — Мэа-таэль стиснул плечо мага. — Хоть немного подумай. Он же из Стаи! Хочешь потерять верность серых братьев?

Тонгил не ответил, продолжая смотреть на ребенка.

— Курумо, вон отсюда! — рявкнул Мэль на мальчишку. — Быстро!

Тот попятился, не совсем понимая, что нужно делать. С одной стороны, приказ мага — а приказы господина Тонгила должны выполняться без рассуждений, это знали все, живущие в замке. С другой — и сам маг, и управляющий вели себя странно… И этот взгляд Тонгила, словно бы Курумо не живой человек, заслуживающий хоть каких-то эмоций, пусть даже раздражения, с каким взрослые иногда относятся к детям, а предмет, неодушевленная вещь.

Мальчик попятился, следя за малейшим выражением эмоций на лице мага, — но тот продолжал все также молча, с тем же странным выражением смотреть на него. Тогда Курумо развернулся и побежал.

В лесу было спокойно и слегка сумрачно, солнечные лучи едва попадали в редкие просветы между зеленью крон.

Арон ехал уже несколько часов, и с каждой последующей милей ему все легче становилось контролировать жажду. Первые минуты оказались самыми тяжелыми: нестерпимо хотелось вернуться и… и сделать то, о чем, он знал, будет жалеть всю жизнь, сколько бы ее ни осталось.

Но теперь магия солнечной крови больше не бурлила в нем, улеглась, и северянин вновь мог дышать полной грудью. Возможно, Мэль ошибался, возможно, Арону не требовалось несколько суток, чтобы избавиться от чужеродного воздействия?

Тонгил придержал коня, обернулся, глядя на тропу, ведущую к замку. Домой. Вернуться домой. Не ехать никуда, не быть в одиночестве, возвратиться к людям, таким живым, наполненным солнечным светом…

Мужчина вздрогнул, потряс головой, пытаясь выбросить из мыслей искушающую картину. Нет, возвращаться не стоит. Пара ночей в лесу — ничего страшного. Здесь меньше вероятности, что он кого-нибудь встретит и убьет: Мэль пообещал, что, пока он не вернется, в лесу не будет патрулей.

Арон вынырнул из мешанины мыслей — воспоминаний, фраз из дневника прежнего Тонгила, отрывков заклинаний — только после того, как конь пару раз споткнулся, не различая неровностей тропы в опустившейся темноте.

Несколько минут спустя северянин уже сидел у небольшого костра и смотрел на языки ровного синеватого пламени. Посторонний наблюдатель мог бы удивиться тому, что огонь горит на прямо на земле, не имея для питания ничего, кроме воздуха. Но если бы посторонним наблюдателем оказался маг, он скорее бы поразился бездумному расходованию его коллегой резерва. Огонь прекрасно мог гореть и на хворосте…

Арон потер виски, вздохнул — магии в нем все еще был переизбыток. Огонь забирал лишь ничтожную долю чужой силы.

Северянин снял с коня первую дорожную сумку, вытащил припасы и несколько минут с отвращение рассматривал свежий хлеб, копченое мясо и сыр. Есть не хотелось. Совсем. Для пробы мужчина откусил немного хлеба, но выплюнул, так и не сумев проглотить, — по вкусу еда напоминала сухую траву и была столь же аппетитна.

Вторая сумка интересовала его больше — ее он собрал сам, помимо прочего взяв несколько книг из библиотеки прежнего Тонгила, и, в неясном для себя порыве, небольшое зеркало, оказавшееся на полке между книгами. Зеркало, когда-то явно дорогое, если судить по его оправе из драгоценного темного дерева, мааре, теперь имело мутноватую поверхность, покрытую паутиной трещин, разбегающихся из середины овала.

Арон повертел вещицу в руках, пытаясь представить, для какой цели она могла понадобиться Темному магу. Сомнительно, чтобы прежний Тонгил хранил испорченное зеркало из сентиментальности.

Северянин всмотрелся в отражение, в собственное лицо, в глаза, в которых играли блики от костра. Ничего необычного. Наверное, для правильной работы зеркала требовались заклинания, которых Арон не знал. Вот если бы оно могло показать то, что происходит на расстоянии, показать, где теперь Венд, все ли у него благополучно…

Зеркало ожило. Паутина трещин вздрогнула, колыхнулась и пропала, исчезли мутноватые пятна — Арон смотрел теперь словно бы в чистейшую водную гладь, где отражалось совсем другое лицо — лицо его бывшего лучшего друга. Выражение лица Венда один в один показывало то удивление, которое испытал Арон.