Мент поганый - Леонов Николай Иванович - Страница 33
- Предыдущая
- 33/42
- Следующая
Романов вновь хотел встать, Гуров снова его удержал и спросил:
– По Окружной или через центр?
– Слушайте, полковник, вам уже сорок, почти двадцать вы провели в розыске! – закричал Романов. – Неужели вам непонятно: вы никогда ничего не докажете! Их нет в природе, этих доказательств! – Он протянул свои бледные пустые ладони и хихикнул.
Гуров произнес тихо, словно обращаясь не к Романову, а к самому себе:
– То ли дурак, то ли умело актерствует. – Затем взглянул на Романова и, четко выговаривая каждое слово, сказал: – Не валяйте дурака и отдайте дискету с картотекой. Ясно?
– Бред воспаленной фантазии, никакой картотеки не существует.
– Серьезно? А откуда вы знаете, сколько мне лет и как давно я работаю в розыске? Все, мне надоело. У меня действительно нет доказательств, что вы убили девушку и Мельника. Я пока не собираюсь обращаться в прокуратуру. Но главарям Корпорации доказательства не нужны. На девочку им наплевать, но вы убили Мельника и украли бриллианты. Когда они об этом узнают, они вас найдут, после чего вы умрете плохой, мучительной смертью, отдадите бриллианты и все равно умрете, проклиная день, когда родились. Вам ясно?
У Романова была белая кожа, видно, он и загорал плохо. Лицо бывшего сексота стало серым, губы истончились, казалось, он уже умер.
– Шантаж? Вы этого не сделаете…
– Поехали. В дороге обдумаете ситуацию, я человек опытный, но выхода для вас не вижу. Вперед!
«Мерседес» мирно урчал и быстро катился по Окружной. Сыщик и преступник молчали, каждый думал о своем. Они, конечно, были очень разными людьми, но в данный момент мысли их были схожи: и тот и другой клял свою судьбу.
«Надо всегда слушать старших», – думал Гуров. Когда-то отец сказал: «Ты выбрал свой путь, сын. Эту дорогу может осилить только настоящий мужчина, однако учти, ты не успеешь состариться, как окажешься в дерьме и крови по самую маковку. Ты можешь возразить: мол, кто-то должен идти и этим путем. Мне нечего тебе возразить, я лишь предупреждаю».
«Сегодня я изувечил двух людей, а третьего под угрозой смерти принуждаю выполнить свою волю. Можно, конечно, оправдать это тем, что люди эти – убийцы и подонки. В первом случае я защищал свою жизнь, во втором – защищаю покой и жизнь множества людей, порядочных и невинных. Все эти оправдания – только слова, я в дерьме и крови. У меня нет семьи, почти не осталось друзей. Будь я проклят, если, прихлопнув это гадючье гнездо, не уволюсь, не зашвырну наручники и пистолет к чертовой матери. Да, кто-то должен делать эту работу, но я свое прошагал, пусть на эту дорогу выходят другие».
Романов понял сыщика мгновенно и ясно представил красочную картинку. Он, конечно, отдаст чертовы бриллианты, прежде чем они тронут его пальцем. Но ведь убьют, все равно убьют. А компьютер, его гениальная идея с картотекой? Глупости, идея осуществлена, они прекрасно обойдутся и без него.
И припугнуть нельзя, что, дескать, кое-что кое на кого имеется. Лучше самому застрелиться: узнают о втором дне, повесят мгновенно.
«Как же я мог так грубо промахнуться? – думал Романов. – И так жидко? От меня воняет, и не дерьмом, а трупом».
Когда девка в номере Мельника сняла трубку и Романов услышал о золотом миллионе, то потерял ориентацию в пространстве и времени. Миллион та сумма, которую он, Александр Сергеевич Романов, заслуживает. С Кацем справиться несложно, главное, чтобы информация не достигла Мельника. Забраться через окно в номер и зарезать девчонку было делом нескольких минут.
Дело в том, что бывший сексот не только записывал телефонные разговоры, он прекрасно слышал все, что говорилось в люксовых номерах, японская электроника была совершенна и недорога. Таким образом, он находился полностью в курсе всего происходящего. Тревожило, что сыщик не спит, но с ним справились и увезли. Настал момент, когда между Романовым и миллионом остался лишь дебил Мельник.
Кроме табельного, положенного каждому «контрразведчику» «вальтера», у Романова имелся еще пистолет с глушителем. Когда Мельник, получив пулю в затылок, опрокинулся навзничь, обратившись дебильной мордой к звездам, и Романов снял с него заветный пиджак, то первым делом разобрал пистолет и разбросал его части по пруду. Он чувствовал себя в абсолютной безопасности – теперь ему не страшна не только милиция, его не сможет изобличить и могущественный Интерпол.
– Вы за кого болеете в футбол, за «Спартак»? – спросил Гуров.
– Что? Футбол? При чем тут футбол? – ошарашенно потряс головой Романов.
– Вернитесь на грешную землю, наверное, уже проехали нужный поворот.
– Допустим, я отдам дискету, какая гарантия…
– Две дискеты, – перебил Гуров. – Я знаю, что существуют две дискеты.
Сыщик опять блефовал, но чутье и логика подсказывали, что такой человек не сложит все яйца в одну корзину.
Сыщик не ошибся: у Романова было две картотеки, одна содержала данные на каждого члена преступной организации, который попадал в его поле зрения. Тут могла быть и развернутая характеристика человека, и только кличка, и просто фамилия или имя и род занятий. Что Романов узнавал, то и записывал. В этой же картотеке находились и сотрудники милиции, прокуратуры и суда, никаких связей с преступниками не имевшие, но сталкивавшиеся с ними по роду службы. Так в картотеку попал полковник Гуров. Были здесь и мелкие взяточники, люди, принимавшие за свои услуги подарки, те, кто оказывал помощь, что называется, втемную, то есть не зная истинного лица своего протеже. По предложению руководства Романов недавно внес в эту картотеку имена известного депутата и популярного журналиста, пишущего на криминальные темы. Якобы они приняли крупные взятки и с ними установлен постоянный контакт.
Вторая картотека была записана на другую дискету и хранилась в тайнике сейфа. Знал о ней один лишь Романов. Здесь содержался компромат на известное ему руководство Корпорации.
Обе дискеты были надежно защищены. Первая находилась в компьютере и предназначалась для ежедневного пользования, но никто, кроме Романова, не мог дискету из компьютера вынуть, она мгновенно размагничивалась. Вторая тоже имела секрет, и использовать ее посторонний человек не мог.
Сколько трудов, изобретательности было затрачено, и теперь хотят всем завладеть, просто, элементарно, руками самого Романова. Он тряхнул головой: может, наваждение, может, снится? Но рядом сидел чертов сыщик, смотрел усмешливо, предлагал вернуться на грешную землю, и Романов, облизнув пересохшие губы, сказал:
– Я хочу иметь гарантии, что, получив мою картотеку, вы не шепнете своей агентуре, а она не донесет на меня.
– Всяк мерит по себе, кончайте торговаться, лучше подумайте, как отдать дискеты и не сгореть. Ведь на компьютере сидит дежурный телефонист, вы не можете забрать у него дискеты и уйти. Или вы решили дежурного убить и имитировать ограбление?
– Мы говорили о гарантиях, – упрямо повторил Романов.
– Сейчас мы подъедем к вашей конспиративной квартире, вы отправляетесь к компьютеру, я остаюсь в машине: меня не должен видеть дежурный, иначе вы обречены. Видите, я иду вам навстречу, хотя не верю и, отпуская одного, рискую. Я даю вам ровно пять минут, опоздаете – пеняйте на себя. Вы передаете мне дискеты, я ухожу, через несколько дней мы встретимся и обсудим, как жить дальше. Конец связи, как говаривал бессмертный Остап Бендер, «торг здесь неуместен».
Романов свернул на Киевское шоссе и помчался в центр. Неужели конец и нет другого выхода? А если дискеты размагнитить, избавиться от мента хотя бы на час и скрыться? По следу пойдет милиция и, главное, Корпорация. Улететь за Урал, спрятаться в глушь, отсидеться… В глухой деревне ни к чему деньги, тем более камни. И как жить? После цивилизованного мира он и в Москве адаптировался с трудом. Как он будет жить в Мухосранске? Сыщик сказал: «Встретимся через несколько дней». Он не будет меня убивать, предложит работать, значит, никакой катастрофы, я просто меняю хозяина. Классный специалист везде нужен. Сексот, а теперь и убийца, считал себя личностью незаурядной. А кто себя оценивает иначе?
- Предыдущая
- 33/42
- Следующая
