Мент поганый - Леонов Николай Иванович - Страница 19

• Предыдущая
• 19/42
• Следующая

– Гуров, – повторил баритон довольно. – Фамилия известная, сейчас посмотрим. Пожалуйста, товарищ полковник. По вашему сигналу было задействовано…

– Мне нужен только результат, – перебил Гуров.

– Пожалуйста. – Прежде чем произнести, баритон каждое слово тщательно обсасывал. – Названный вами объект в заданном районе не появлялся. Сожалею…

Сыщик положил трубку, так и не узнав, о чем сожалеет чиновник. Взглянув на часы, хотел было позвонить Орлову на квартиру, но понял всю жестокость и бессмысленность предстоящего разговора и вышел из холла на улицу. Значит, объект не появился. Интересно, когда и где теперь обнаружат труп? Как Булат Окуджава пел в давние времена, «на каждого умного по дураку? Все поровну, все справедливо…». Может, тридцать с лишним лет назад и было поровну, хотя сомнительно, поэт, он и есть поэт, он добрый.

Сыщик скользнул взглядом по стоявшим неподалеку машинам. Вот он, свежевымытый «непоявившийся объект», между прочим, уже с другими номерами. Экспертиза, наверное, кровь в машине обнаружит, но что это даст? Надо идти в гараж. Не хочется и опасно, могут увидеть. И зачем, спрашивается, сыщику на ночь глядя заходить в гараж?

Гуров вспомнил, как захватил «механика» и что из этого получилось. Сыщик забрал у Романова пистолет, толкнул на диван, провел пальцем по клавишам стоявшего на полке магнитофона и спросил:

– Музыку любите? Бардов, наверное?.. Или классику? Давайте послушаем вместе.

Романов привстал, одернул брюки, сел и закинул ногу на ногу.

– Можно и вместе послушать, но проще, если вы, полковник, скажете, что конкретно вас интересует.

– Ну, хотя бы откуда вы знаете мое звание? – спросил Гуров.

– Опустим подробности, Лев Иванович. Произошла столь обычная в нашей жизни накладка, и мы с вами коллеги. Или, как иногда выражаются, – соседи. Я подполковник комитета. Вечная история, правая рука не знает, что творит левая…

Гуров внимательно изучил удостоверение подполковника КГБ, вернул и упрямо сказал:

– Мне этого мало, Александр Сергеевич. Давайте поиграем в вопросы и ответы.

– Ну, конечно, у кого в руках оружие, тот и спрашивает, – улыбнулся Романов.

Гуров намек понял, пистолет вернул, хотел даже извиниться, но передумал. Оперативник, который разрешает подойти к себе сзади и отобрать оружие, извинений не заслуживает.

– Так откуда вам известно мое звание? – спросил сыщик.

– Мельник сказал, – кивнул Романов на аппаратуру.

– Вы слышите разговоры в номерах или только телефоны?

– Телефоны.

– Вы из какого главка?

– Из второго, но пятнадцать лет работал в первом.

Гуров не знал руководителей контрразведки, но рассудил, что собеседнику это неизвестно, и спросил:

– Гавриил Петрович в отпуске или уже вышел на работу?

Романов взглянул на потолок и ответил:

– Не имею чести знать такого.

– Кому же вы непосредственно подчиняетесь?

– Полагаю, ваше руководство сумеет это выяснить.

– Как вы представляете наше сотрудничество?

– Каждый выполняет свое задание. При необходимости – обмен информацией.

– Тогда я должен быть в курсе вашего задания.

– Извольте. – Романов поднялся с дивана, спрятал пистолет, взял со стола свое служебное удостоверение, проверил, есть ли в чайнике вода, и включил его в сеть.

Гуров отлично понимал, что контрразведка просто тянет время, обдумывая ответ.

– Вам лучше сказать правду. – Гуров взглянул на часы, время поджимало. – И ксиву, то есть удостоверение, не следует держать в кармане, если что – зарежут…

Романов совет проигнорировал и сказал:

– Мы располагаем данными, что эта группа имеет компьютер с банком информации, – Романов помедлил, поднял взгляд на Гурова, – ценной информации… Простите, а ваше задание?

– С компьютером задумано интересно, но лично я не верю. Уголовники и есть уголовники, не ЦРУ и не Интерпол. Моя задача скромнее – поиск личных контактов, попытка расколоть собравшийся здесь президиум.

Сыщик не то чтобы не верил контрразведчику, просто не хотел признаваться в беспомощности уголовного розыска, у которого не было ни технических средств, ни возможностей, которыми располагал КГБ. И еще сыщик почувствовал, что Романову очень хочется, чтобы задания у них оказались идентичными, тогда он получал неоспоримое преимущество.

– Конечно, я был бы рад вашему успеху, – добавил Гуров.

– Я тоже, вы о нем обязательно узнаете от своего начальства.

Ответ означал, что никакого сотрудничества не предвидится, каждый за себя, и если генералы не договорились, то исполнителям следует лишь выполнять приказы.

Гуров отнесся к ситуации философски: где-то был даже доволен, так как не любил работать в паре с незнакомым человеком, да еще из чужого ведомства. Они поговорили еще несколько минут, Гуров узнал, что Романов прибыл сюда по заявке авторитета Юдина, который, контактируя с Внешторгом, понятия не имел, с кем работает в действительности.

Итак, сыщик стоял на крыльце дома отдыха, в котором недавно убили человека, старался успокоиться: «Жизнь продолжается, работать хотя не хочется, но все равно надо, и, когда дело не ладится, надо терпеть, а не накручивать нервы. Если картотека Мельника действительно заложена в компьютер, то комитетчики при их оснащенности обнаружат его быстрее нас. А мы не гоняемся наперегонки, важны результаты, а не кто именно прибежит первым».

«Считай, сыщик, что тебе повезло, – урезонивал себя Гуров, – ты оказался в привычной ситуации. Убийство. Кто и с какой целью? Уже позже решишь, как доказывать. Сначала надо выяснить для себя. Даже самая длинная дорога начинается с первого шага. Кому мешала девочка по кличке Авария? Может быть, неугодный свидетель? Тогда свидетель чего? Версия, что убийца пришел за Мельником, несерьезна. Она годится только для психологического давления на нервного Георгия Акимовича».

Рассуждения сыщика прервала сумасшедшая мысль, но столь неожиданная, что Гуров рассмеялся вслух и решил, что вернется к ней, когда выйдет на пенсию.

Сыщик вбежал на второй этаж, бесшумно прошел по устланному ковром коридору, двери всех восьми номеров были плотно закрыты, ни голосов, ни музыки, тишина. Гуров дал бы руку на отсечение, что ни один из авторитетов не спит. Вместе они, парами, порознь? Он вернулся к своему номеру, вставил ключ и обнаружил, что в номер либо заходили, либо вошли и ждут внутри. Гуров повернул ключ, мягко толкнул дверь, одновременно достал пистолет, но не вошел, прислушался.

Из номера доносилась очень тихая музыка, невнятный разговор, сыщик понял, что включен телевизор. «Это мы тоже проходили», – подумал Гуров и порог не переступил.

– Добрый вечер, – негромко, но отчетливо произнес он. – Вы вошли без разрешения, теперь я вам разрешаю выйти, но не торопясь.

В ответ он услышал женский смех, затем узнал голос Нины.

– Лев Иванович, я без оружия.

Гуров помедлил. Глупо стоять у открытой двери, но и входить почему-то не хотелось, и он сухо сказал:

– Зато я вооружен и где-то обронил чувство юмора, не могу найти, подойдите к дверям.

Нина, босая, в длинном облегающем халате, подошла к порогу, подбоченилась, увидела пистолет, усмехнулась:

– А кто-то обещал мне цветы и праздник. Но это не вы, тот был красивый и смелый парень.

Гуров взял девушку чуть повыше локтя, прижал к себе, вошел в номер, огляделся, заглянул в спальню и ванную, пистолетом отдернул занавески. Нина попыталась вырваться. Гуров сильнее сжал ей руку, затем резко усадил в кресло, вернулся к двери, запер на ключ.

– Я люблю подарки, но не такие дорогие. – Он взглянул на открытый чемодан Нины, который лежал на стуле. – Вышли за меня замуж?

– Хотела, но теперь передумала. Джеймс Бонд чертов! Трус несчастный! А еще прелестью называл! Сейчас переоденусь и уйду!

Нина раскраснелась, глаза у нее блестели, волосы растрепались, она была очень хорошенькой и злой. Гуров опустился в кресло, следил за каждым жестом и словом девушки, понимая, что если сейчас ошибется, то не только провалит задание, но и заплатит за ошибку жизнью. Он не верил гостье, лишь одно оброненное ею слово убеждало в искренности взбалмошной девушки, что пришла она по своей инициативе и никто ее не посылал. «Прелесть», Гуров действительно три часа назад произнес это слово, и, видимо, оно произвело впечатление. Нина отнесла чемодан в спальню, начала переодеваться.

• Предыдущая
• 19/42
• Следующая