Бесплатных пирожных не бывает! - Леонов Николай Иванович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая

– Приклеился, – выдавил с трудом Лебедев и невольно посмотрел на Ивана.

Убийца явно понимал, кто подсел к Лебедеву, кожа на скулах Ивана натянулась, губы истончились, глаза были плотно прикрыты тяжелыми веками.

– Знакомый? – безучастно спросил Гуров и белоснежным платком заботливо промокнул Лебедеву лоб. – В отношении больницы я не шучу. Что же вы со своим здоровьем делаете? Не дай бог инфаркт либо инсульт? А вы мне в суде здоровенький необходимы. Нет уж, Юрий Петрович, не подводите, держитесь, совсем недолго осталось.

Слабость исчезла так же мгновенно, как и появилась, в лицо пахнуло жаром. Лебедев твердой рукой взял со стола открытку и конверты, положил в карман.

– Анонимки нынче отменили, а я их поклонником никогда не был. Бумагу и конверты я приобрел, приду домой и напишу начальнику Главного управления милиции, что человек я немолодой, здоровьем похвастаться не могу, подполковник Гуров Лев Иванович, – Лебедев выдержал многозначительную паузу. – Я подробно опишу все ваши подвиги сыщика. Как вы вторглись ко мне в гостиницу «Приморская», затем в вашей гостинице убили человека, и с тех пор вы меня преследуете. Знаете, чем ваше положение отличается от моего?

– Естественно, – Гуров кивнул. – Вы преступник, я – сыщик.

– Верно! – Лебедев боковым зрением увидел, что Иван поднялся и ушел. – Поэтому вы должны доказывать все, а я – ничего. Вы должны доказывать свою невиновность и мою вину. А я напишу, что вы виноваты, и моих слов окажется достаточно.

– Так вы уже написали.

– Я еще ничего не писал, – Лебедев улыбнулся. – Но сегодня же восполню пробел. Я не поленюсь и отнесу письмо лично, в приемную на Петровку, 38. Честь имею!

– Не имеете, – сказал Гуров, и слова его прозвучали по-мальчишески беспомощно.

Лебедев вышел на улицу, спустился по улице Горького и зашел в гостиницу «Интурист».

Гуров сел в свои «Жигули», проехал по улице Огарева мимо здания МВД. На углу улицы Герцена его остановил инспектор ГАИ, так как сквозной проезд по Огарева был запрещен.

– Почему нарушаете, товарищ водитель?

– Виноват, товарищ лейтенант, – Гуров протянул права и техпаспорт, удостоверение не предъявил.

Инспектор долго изучал документы, поглядывая на водителя, который ни о чем не просил и не оправдывался, удивленно.

– И талон у вас чистенький, столько лет без единого нарушения, – инспектор достал из кармана компостер, уверенный, что уж сейчас частник заговорит.

Но водитель посмотрел на него задумчиво, явно думая о постороннем, даже чуть улыбнулся.

– Может, вы знака не видели? – с надеждой спросил инспектор.

– Видел.

– Торопитесь?

Гуров почувствовал себя неловко, опустил руку в карман за удостоверением, почему-то взглянул в зеркало и увидел такси, которое отъехало следом за ним от телеграфа. Он обратил внимание на это такси именно потому, что таксист уж точно знает, что сквозной проезд по Огарева запрещен. Гуров не мог видеть пассажира в такси, но машина стояла метрах в тридцати, и никто из нее не выходил. «Неужели меня „ведут“? – подумал Гуров. – Талон, конечно, жалко, но придется пожертвовать».

– Что вы, лейтенант, размахиваете своей железкой? – грубо спросил Гуров, продолжая наблюдать за такси.

Инспектор обиделся, пробил талон, сделал на нем отметку. Такси позади развернулось, поехало в обратную сторону.

– Будьте внимательны, не нарушайте, – инспектор вернул права и техпаспорт.

– Спасибо, – Гуров протянул гаишнику руку.

– Вы что? – опешивший инспектор задержал ладонь Гурова. – Случаем не того?

– Нет, лейтенант, не того! – В голосе Гурова зазвучала начальственная нотка.

Он обогнул квартал, остановился за гостиницей «Интурист», заглушил мотор, откинулся на сиденье и закрыл глаза. Гуров полагал, что сегодня Лебедев активизируется, поэтому в семь утра он был уже около его дома. Не исключалось, что Лебедев уйдет из дома раньше, Гуров и будильник поставил на пять, но проспал. Около одиннадцати терпение у Гурова кончилось, давненько не занимался личным сыском; он уже решил нанести старому финансисту визит, когда тот появился на улице.

Гуров спал минут двадцать. Подъезд гостиницы находился за углом; спит сыщик или бодрствует – не имело значения, все зависело от удачи: остался Лебедев обедать или заглянул на минутку. Если он в одном из ресторанов, Гуров его найдет, а нет, так и нет, и неизвестно, что в данном случае лучше. Подполковник не мог ответить на такое множество вопросов, он даже не пытался их систематизировать, лишь лениво перебрал и свалил в кучу до лучших времен.

Следовало вскрыть конверт, который лежал на столе, или нет? Мужчина, сидевший за соседним столом – тот самый человек, что подошел к Лебедеву в багажном отделении аэропорта, или чудится? Правильно ли он сделал, что отпустил такси, которое за ним стояло на Огарева, или лучше было начать нагло его преследовать и заглянуть пассажиру в лицо? А может, такси не имеет к нему никакого отношения и человек уговаривал водителя нарушить правило? Таксист сначала согласился, затем передумал, и дырку в талоне Гуров приобрел зря? Он снова взглянул на часы, вышел из машины, запер ее и отправился искать Лебедева.

Иван подъехал к телеграфу в половине двенадцатого, договорился с водителем, оставил ему двадцать пять рублей, попросил подождать. Если за стариком топают, то место давно засекли и могут ждать здесь, а не идти за мухомором от дома. Иван внимательно оглядел припаркованные и останавливающиеся машины. Подъезжали и отъезжали такси, военный «газон» не в счет, сверкающая «тридцать первая» «Волга» явно руководителя возит, развалившийся «Москвич» не годится. В общем, ничего подозрительного он не заметил.

Лебедев появился без пяти двенадцать. Иван выждал, просеивая взглядом вошедших, понял, что это занятие напрасное, слишком много народу, слон протопает и не заметишь, не то что оперов-профессионалов.

В зале Иван расположился неподалеку от Лебедева и поглядывал на него, ожидая, когда они встретятся взглядом. «Если он обеспокоен, сразу пойму», – решил Иван. И в этот момент к Лебедеву подсел высокий стройный мужик лет сорока. О чем они говорили, слышно не было; сначала старик испугался и растерялся, но быстро взял себя в руки, обнаглел, начал на соседа пыхтеть, чуть ли не плевался. Мужик шибко смахивал на «муровского» товарища, и не на опера, а повыше. Однако больно воинственно пыхтел старик, видно, человек из его содельников.

На улице Иван дождался Лебедева, хотел уже подойти, когда увидел, что за ним топает незнакомец. Старик свернул в застекленный подъезд новой гостиницы, у которой толклись иностранцы. Незнакомец вернулся к телеграфу и сел в «Жигули», Иван прыгнул в поджидавшее его такси и сказал:

– Видишь белую «шестерку»? Дуй за ней. Этот хмырь мне бабки должен…

– По этой улице сквозного проезда нет, – ответил водитель, но машину тронул. – Его сейчас застопорят.

И точно, в конце улицы белые «Жигули» остановил инспектор.

– Не проехать, – флегматично изрек шофер. – Тут их главная контора, – он указал на большое желтое здание. – Разворачиваться?

– Погоди.

Иван напряг зрение, но не мог, конечно, разглядеть, какие документы предъявляет водитель «шестерки». «Что-то долго они беседуют, – размышлял Иван. – Будь мужик из МУРа, сказал бы менту несколько ласковых и проскочил». Когда в руке гаишника мелькнул компостер, Иван рассмеялся.

– Давай обратно, я этого хмыря в другой раз поймаю.

Иван рассчитался с таксистом и отправился искать Лебедева, но, войдя в гостиницу, растерялся.

– Вашу визитку, – швейцар заметил замешательство и не преминул проявить бдительность.

Иван покорно отдал рубль и спросил:

– Где кабак, служивый?

Швейцар поморщился, указал на гардероб.

– Разденьтесь, второй этаж.

Лебедев сидел в низком мягком кресле, стоявшем напротив гардероба, якобы читал газету, проверяя, появится Гуров или нет. Увидев Ивана, Юрий Петрович удивился, но виду не подал, аккуратно сложил газету, встал и поздоровался с таким видом, словно встреча была обусловлена.

• Предыдущая
• 8/28
• Следующая