Воины Света - Андреев Николай Ник Эндрюс - Страница 19

• Предыдущая
• 19/64
• Следующая

Взглянув на часы, русич махнул рукой, и группа быстрыми, короткими перебежками преодолела открытое пространство у леса и нырнула в колосья кражи. До точки выхода ползли на четвереньках, стараясь не оставить широкую полосу.

При уборке урожая местные жители обязательно ее заметят и поднимут тревогу.

Впрочем, как воины не старались, следы на земле все-таки остались. Примерно через сорок минут Стюарт сделал предупреждающий жест рукой. Сквозь тонкие стебли друзья превосходно видели пляж. На нем отдыхало около трехсот человек. Ситуация вполне благоприятная.

Разведчики начали раздеваться. Карс складывал форму в рюкзак и следил за происходящим вокруг. Неожиданно он пригнулся и едва слышно прошептал:

– Тихо.

Полуобнаженные воины припали к земле. Вскоре все стало ясно.

Какая-то влюбленная пара решила уединиться и быстрым шагом приближалась к полю. Тасконцы остановились лишь в двадцати метрах от спрятавшихся солдат. Выйти сейчас было равносильно самоубийству.

Посмотрев на часы, Олесь произнес:

– Ждем…

Откладывать операцию не имело смысла. Каждое подозрительное движение на этой территории могло привлечь внимание наблюдателей. Неестественное колыхание кражи слишком заметно со стороны. Ползти обратно – значит сорвать хорошо продуманный и подтопленный план.

Между тем юноша и девушка расположились на траве. Молодой человек обнял оливийку за плечи. Они негромко беседовали и изредка целовались. Долго смотревший на романтическую сцену Пол, наконец, не выдержал.

– Это свинство, – вымолвил шотландец. – Мало того, что мы не можем выбраться на пляж, так над нами еще и издеваются.

– А чем ты недоволен? – улыбнулся Аято. – Девушка очень симпатичная, лежи и наслаждайся красотой.

– Черт подери, – выругался Стюарт. – У меня почти четыре года не было женщины. Где же милосердие?

– Серьезная проблема, – затрясся от смеха японец. Перепалка между Полом и Тино немного разрядила атмосферу.

Однако, время шло, а парочка уходить не собиралась. Напряжение постепенно нарастало. Сириус медленно клонился к горизонту.

Трудно сказать, чем бы закончилось романтическое свидание, если бы со стороны пляжа не показалась компания молодежи.

Заметив влюбленных, один из парней с нескрываемой иронией выкрикнул:

– Клинк, перестань приставать к Яле. На вас люди смотрят, постеснялись бы. Того и гляди, полиция привяжется.

Над побережьем разнесся дружный веселый хохот молодых людей.

Парочка поднялась с земли и направилась к компании. Чуть покрасневшая девушка на ходу поправляла платье. Вскоре тасконцы скрылись из виду.

– Слава богу, – облегченно выдохнул Храбров. Мы потеряли двадцать минут. Это не страшно. Подождем еще немного и выходим.

Воины вышли из кражи и решительно направились к пляжу. Внимательно осматриваясь по сторонам, они быстро приближались к воде.

На песке, закрыв глаза, отдыхали десятки оливийцев, тут же лежала и их одежда. Аято остановился возле вещей, хозяин которых, очевидно, купался. Медленно наклонившись, японец поднял голубую рубашку, просунул руки в рукава и, подхватив брюки, стремительно двинулся прочь.

Его примеру последовали русич и шотландец. Возле первых кварталов земляне были уже полностью одеты. Не хватало только обуви, но брать и ее путешественники не решились.

Где-то сзади слышались возмущенные вопли. Приходилось поторапливаться, иначе бдительные граждане могут схватить воров. Кража – очень серьезное преступление.

Войдя в город, воины сразу направились к порту. Несмотря на поздний вечер, у побережья оказалось много людей. Кто-то шел с работы, кто-то, наоборот, спешил на смену. Хватало и праздных любопытных зевак.

Возле высокого забора судоверфи стояло несколько нищих. О них надо сказать особо. Уродством в современной Оливии вряд ли кого-нибудь удивишь.

Мутации произвели на свет сотни тысяч безобразных монстров. Внешний вид чудовищ вызывал брезгливость и отвращение.

Поэтому бродяги избрали другую тактику. Грязные, в лохмотьях, они беспрестанно твердили, что еле вырвались из плена каннибалов. Рассказывали о зверски замученной семье. Кое-кто даже демонстрировал откушенные конечности.

Каждый тасконец прекрасно знал о безжалостных бандах странствующих по материку и не скупился на щедрое подаяние.

Судя по всему, Алан ввел денежное обращение на захваченной территории, либо оно существовало в городе и раньше.

В любом случае дневной заработок попрошаек представлял собой неплохую сумму.

Путешественники подметили еще одну немаловажную деталь. У проходных морского порта дежурили аланские и фолские часовые. Солдаты настороженно разглядывали прохожих, словно постоянно ожидали нападения. Такая бдительность охраны настораживала. Прорваться на территорию судоверфи будет непросто. Впрочем, нищие мало интересовали караульных. На этот сброд никто не обращал внимания. Расчет землян был верным. Бродяги являлись самой безопасной категорией.

В какой-то момент группа остановилась и начала рассматривать видневшиеся вдали корабли. Хотя защитная стена существенно ограничивала обзор, им удалось разглядеть около двадцати судов, покачивающихся на волнах возле причала.

За прошедшие три с половиной года аланцы сумели построить весьма внушительный флот. Их темпы поражали.

Чрезмерное любопытство чужаков не осталось незамеченным. К босякам тотчас направились два солдата. Чтобы избежать излишних расспросов, разведчики поспешно ретировались. Находиться и дальше на набережной стало опасно. На ночь караулы усиливались, из города сюда подтягивались патрули. Они проводили выборочную проверку документов. Разношерстная одеяла землян не позволяла им надеяться на снисходительность полицейских.

Отряд углубился в Фолс, постепенно уходя к южным окраинам. Именно там скапливались беженцы и переселенцы.

Юго– восточный район полностью принадлежал Алану. Рядом с ним возле моря находился самый бедный и заброшенный квартал. Обшарпанные, грязные многоэтажные дома без стекол и дверей.

Тут же ютились жалкие хижины из тростника и наспех поставленные палатки. Возле костров копошились сотни нищих.

Оливийцы с трудом что-то наскребли на ужин и сейчас, громко ругаясь, делили добычу. Тино обернулся назад, взглянул на вспыхнувшее в Фолсе электрическое освещение и с горькой иронией заметил:

– Все, как на Земле. Одни – в золоте, другие – в грязи. Мир развивается, движется вперед, а пропасть между людьми увеличивается.

Возражать самураю никто не стал. Каждый из воинов видел нечто подобное у себя на родине. Купающиеся в роскоши цари, императоры, князья и умирающие от голода и болезней их верные слуги.

Таскона в скорбном ряду не исключение. Армии захватчиков и Великому Координатору нет дела до обезболенных оливийцев.

Подданные должны быть крепкими, здоровыми и работящими. Выживают сильнейшие – неоспоримый закон природы. И все же, когда стоишь рядом с чумазым, жалким, изможденным ребенком, в душе что-то переворачивается. Чувствуешь себя виноватым и, словно побитая собака, отводишь глаза в сторону.

Блуждая между кострами, разведчики искали удобное место для ночлега. Они быстро покинули городок хижин и палаток и устроились на первом этаже заброшенного высотного здания.

Тут же на полу разместилось еще несколько нищих. В вечернем полумраке раздавался приглушенный шорох и хруст. Стараясь, чтобы соседи ничего не заметили, тасконцы украдкой жевали скудный ужин. Едой здесь предпочитали не делиться.

Уже совсем стемнело, когда в помещение ввалился здоровенный бугай. Окинув взглядом лежащих бродяг, он нагло выкрикнул:

– Эй, ублюдки, пора платить за ночлег. А то вы совсем разжирели на дармовых харчах.

Довольный собственной шуткой, оливиец громко расхохотался. Судя по движениям и голосу, мужчина был в стельку пьян. Свои слова вымогатель подкрепил сильным ударом ногой ближайшему нищему. Тот взвыл от боли и отполз к стене.

– Гоните деньги! – повторил требование гигант.

• Предыдущая
• 19/64
• Следующая