Бегство мистера Мак-Кинли - Леонов Леонид Максимович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/25
- Следующая
Мак-Кинли. И, к сожалению, он не молодит… все труднее становится по утрам отрывать голову от подушки.
Мисс Беттл. Ну, это бывает и у меня к перемене погоды… Какая, однако, жаркая ночь! Неужели же у вас не сохранилось других, более отрадных воспоминаний?
Мак-Кинли. Что вы имеете в виду, мисс Беттл?
Мисс Беттл. Хотя бы сердечные привязанности. Ходят слухи, что вы самый влюбчивый человек на свете… что почти каждую на улице вы провожаете взглядом. У нас в конторе вы даже слывете под именем Синей Бороды. (Кокетливо.) Ну-ка признавайтесь, где вы их хороните?.. Неужели в этой комнате где-нибудь?
Мак-Кинли. О да, они у меня здесь, всегда под рукой.
Мисс Беттл. Так сколько же их было всего?
Мак-Кинли. Не ревнуйте меня к могилкам, мисс Беттл.
Точно из-за отвращения к гадким картинкам войны, объектив сползает сперва на колени мисс Беттл с дешевой сумочкой на них, потом своенравно, зигзагами блуждает по комнате с оставшейся от родителей старомодной, под стать фотоальбому, мебелью. В поле зрения случайно попадают то ноги мужчины, то несколько острый локоть его собеседницы, то их совместное, плечо к плечу, отражение в смутном зеркале, со спины. Лишь бы оттянуть главные сведения, объектив даже выглядывает на улицу, но там нет ничего примечательного, кроме пляшущей ночной рекламы. Тогда, как бы нехотя, объектив возвращается на собеседников, участников объяснения. Это Мак-Кинли и его сослуживица из конторы двумя этажами ниже, худенькая мисс Бэттл, еще достаточно миловидная и, наверно, даже привлекательная лет десять тому назад. Она могла бы составить отличную пару м-ру Мак-Кинли, благообразному мужчине лет сорока шести на вид, несколько пасторского облика, с оплывающей фигурой и поразительно неподвижным, всегда без улыбки лицом, выражающим глубокомысленное уныние. Вследствие какого-то органического поражения голова у него чуть набок. Впрочем, это маленькое уродство не портит его, а на службе даже придает ему вид сосредоточенной внимательности к клиенту.
Мисс Беттл. Вы не находите, что здесь очень душно, мистер Мак-Кинли? Как же люди в Африке живут?
Мак-Кинли. Я принесу вам что-нибудь выпить, мисс Беттл.
Он удаляется на свет и музыку в соседнее помещение, гостья неспешно движется по комнате. Ей попадаются на глаза главным образом характерные для холостяцкого быта несообразности. На камине она находит шесть положенных лицом вниз женских карточек. Вот оно, кладбище неосуществленных мечтаний! Все красотки, в одинаковых рамочках, с засушенным цветочком под стеклом. Прежние, более ранние, помоложе. Следовательно, седьмая по счету, повернутая лицом к стене, должна быть она сама, мисс Беттл?.. Так и есть! Молниеносно она обследует содержимое коробочки рядом. В ней припасенное заранее обручальное колечко, так и не доставшееся ее неизвестным соперницам. Мисс Беттл обнадеживающе улыбается себе в зеркало… Впрочем, она успевает отойти к окну, когда, удостоверившись в отсутствии жильца, в комнату заходит пожилая полная женщина, квартирная хозяйка м-ра Мак-Кинли.
Хозяйка. Ну, сделал он вам предложение наконец, этот ужасный человек?
Мисс Беттл. Пока нет, миссис Перкинс. Что-то мешает ему произнести решающее слово…
Хозяйка. За четырнадцать лет, что он живет у нас, мы так изучили его характер, что решили нарочно устроить для вас обоих эту вечеринку…
Мисс Беттл. Вы так добры к нам, миссис Перкинс.
Хозяйка. Ну, не теряйте бодрости. В атаку, и смерть холостякам!
Ночная улица за окном, движение огней, сквер внизу. Над площадью нависает загадочный рекламный транспарант: “Первый в мире сальваторий Боулдер и К°”.
Возвращается м-р Мак-Кинли с бокалами, один из них — для невесты.
Они чокаются, отпивают по глотку, потом — глаза в глаза:
Мисс Беттл. Что вы любите больше всего на свете, мистер Мак-Кинли?
Мак-Кинли. Детей.
Мисс Беттл. О, мне известно, вы кумир всех ребятишек в нашем районе. За что же вы так любите их?
Мак-Кинли (тихо и внятно). За беспорядок, за хлопоты, за бесконечные тревоги, которыми они наполняют нашу бездарную порой житейскую скуку.
Мисс Беттл смятенно и признательно тискает ему руку. Молчание. Кто-то заглядывает в дверь, видит скрещенные руки этой незадачливой пары и благородно исчезает. Нервное мигание световой рекламы за окном.
Мисс Беттл. На каждом шагу эта мрачная реклама… на спичках, в трамваях, в подземке, даже на тротуарах под ногами… Что они продают в конце концов?
Мак-Кинли. Не помню, какой-то газообразный соус, в котором покойники сохраняются без порчи хоть тыщу лет. Патент из серии ДОУ… Видимо, что-то по транспортировке скоропортящихся грузов на дальние расстояния.
Доносится танцевальная музыка.
Мак-Кинли. Хотите потанцевать?
Мисс Беттл. Да… (Они танцуют в довольно тесном пространстве). Почему вы не женились в свое время, мистер Мак-Кинли?
Мак-Кинли. Ну, видите ли… я одинокий, невеселый человек. И потом… я вам открою секрет. После простуды на фронте: мы простояли целую ночь в окопе по пояс в воде… и вот у меня всегда немножко… как видите, шея набок.
Мисс Беттл. О, это не портит мужчину в вашем возрасте, напротив… Это может выглядеть и достоинством в глазах разумной жены. (Очень душевно.) А ведь у вас могло бы быть уже множество детей… да и теперь… если, конечно, спохватиться не слишком поздно. Что же мешало вам завести их?
Мак-Кинли. Страх…
Мисс Беттл. …страх утратить свои холостяцкие свободы?
Мак-Кинли. Нет, другое. Я столько нагляделся детских несчастий в последнюю войну. О детях мало писали в газетах и судебных следствиях… В те годы еще более крупные купюры зверства были в ходу. Но так уж у меня устроен глаз, везде я вижу в первую очередь их. Они лежали даже под откосом у дорог… и у них были такие суровые, ничем не умолить, прокурорские лица. Так вот: я не могу взять на себя ответственность перед моими будущими малютками. Вот и сегодня: опять обещают серию проб новой водородной бомбы, а мир так верил в наступившее затишье.
Мисс Беттл (убежденно). Вы благородный человек, но теперь войне баста, она не встанет больше, она убила себя. Мой сосед… тоже вот прозевал жизнь, теперь наверстывает!.. Вчера в кино со мной обронил шутку, что отныне накал войны будет мериться количеством пены на устах противников. Это очень обнадеживает, правда? (Приблизив к нему лицо.) Прошу вас, не прячьтесь больше, взгляните мне в глаза, Мак-Кинли!
Он медлит, не хочет, отстраняется: он серьезный человек. Но ревность делает свое дело.
Мак-Кинли. Кто этот шутник?.. Я его знаю?
Мисс Беттл. На днях фирма переводит его в Африку.
Похожая на ультиматум пауза.
Мак-Кинли (со вздохом). Хорошо, давайте встретимся в очередную субботу на том же месте… Кстати, я приготовил для вас одну вещицу!
Мисс Беттл. Но вы опять обманете?
Мак-Кинли. В тот раз объявили репетицию, воздушную тревогу номер один. Все утро город был в панике…
Мисс Беттл. Свиданье было назначено на вечер! (Безответное молчание.) Пойдемте же, повеселимся хоть немножко, бедный мистер Мак-Кинли.
Диктор. Общеизвестно, что, передавая детям накопленные труды ума и рук, боль и надежды сердца, мы через этот взнос в будущее приобретаем право волноваться за весь род людской в его историческом пробеге. Это и есть единственно доступный нам вид бессмертия. Но, не имея склонности к азартным играм, мистер Мак-Кинли гнался лишь за тем простым счастьем, которое происходит от общения с малышами, доверчивыми и бескорыстными гражданами земли.
М-ра Мак-Кинли знают в районе, и едва он появляется в ближайшем сквере, все ребячье население немедля, словно под действием магнитной силы, устремляется к нему. Он невозмутимо движется со своеобычно поджатой на сторону головой, и, едва опускается на скамью, десятки ребячьих рук тотчас же обследуют содержимое его карманов, портфеля, свертка, даже сжатых кулаков. Это напоминает налет воробьев на вишневое дерево. Удостоверясь в напрасности дальнейших поисков, стайка разлетается — каждый уносит что-нибудь с собою. Родители и няньки с улыбкой наблюдают эту привычную сценку. Всем интересно, чем кончится у этого смешного господина его неутоленное влечение.
- Предыдущая
- 2/25
- Следующая
