Девочка Прасковья - Лимонов Анатолий Иванович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/50
• Следующая

неверующий — она благочестивая, я злой и коварный — она добрая и терпеливая, я

наглый — она стыдливая… И в то же время, я не одержал ни одной победы над

ней! Я оказался и слабее ее, и трусливее, и беднее, и хилее. Ее сила была в

духе! И укрепляли ее безграничная вера в Бога и добро, любовь к святым и

ближним. Она была сильна и своими слабостями, и своей открытостью, и своим

всепроникающим

взглядом… Это же маленькая Параскева-Пятница! Ее небесную тезку и

покровительницу не смогли ведь одолеть ни злобный всемогущий начальник, ни

язычники, ни пытки, ни соблазны. И я понял, что Пашку тоже никто не сможет

победить! Разве что Георгий Победоносец, но уж никак не Георгий Толстый, коим я

до сих пор и являлся… И все же, несмотря на все минусы в наших характерах, в

образе жизни и в отношениях друг к другу, находилось у нас и много общего, как

и у наших небесных покровителей. Мы научились сглаживать острые углы, стремились понять друг друга, учились уживаться в разных условиях и

обстоятельствах, наваливающихся на нас по желанию судьбы…

— Паш, ты спишь? — тихо

позвал я.

— Нет.

— Ты о чем думаешь?

— О доме, о нас…

— Я тоже… Знаешь, а я

всегда мечтал иметь сестру!

— А мне всегда не

хватало брата.

— А каким бы ты хотела

его видеть?

— Братьев не выбирают…

Но желательно, конечно, чтобы он был верующим в Бога, сильным, смелым, добрым, умным, верным, порядочным… Чтобы с ним всегда было интересно, весело, спокойно и надежно…

Я не решался спросить,

подошел бы я на эту роль? Мы немного помолчали.

— Паш, а как ты думаешь,

я смог бы быть достойным своего небесного покровителя Георгия Победоносца?

— Почему бы и нет? —

удивилась девчонка.

— Правда?

— Конечно! Я верю, что

ты обязательно этого добьешься.

— Почему?

— Ну, ты же привык

побеждать! С соревнований без призов не возвращаешься, в школе тебя все

уважают. Ты сильный и бесстрашный, готов всегда прийти на помощь нуждающемуся, как и святой Георгий. Он ведь сразился с драконом, чтобы спасти царскую дочь, а

ты, не задумываясь, бросился в бурную реку из-за меня, простой девчонки, которую ты не очень-то и жаловал. Фомка-крепыш и то не решился! Знаешь, вот наш

великий полководец Жуков — он ведь тоже Георгий — прошел весь путь от простого

бойца и стал главнокомандующим. Одержал много побед в Великой Отечественной

войне. Одолел очень сильного противника, покорившего почти весь мир! Вот и ты, я думаю, кончишь школу, поступишь в военное училище и станешь офицером

спецназа! Дослужишься до маршала!

— Ну да?! — усмехнулся

я.

— А что? — не унималась

Пашка. — Разве так не может быть? Я вот лично в этом не сомневаюсь! Будешь

ходить такой бравый, с орденами на груди, в лампасах, в высокой фуражке… Тебя

по телевизору будут показывать, как ты в парадах участвуешь. А я буду говорить

подружкам: «А знаете, девочки, это ведь тот самый Жора-Обжора, с которым я

путешествовала по Уралу!» И они будут просто умирать от зависти!

— Спасибо тебе! —

вздохнул я. — За доверие… Но ведь я маловерный…

— Ерунда! Стоит только

захотеть! У тебя все получится. Ты упрямый и твердый, и если чего хочешь, пытаешься добиться. Вон ты как быстро научился креститься! Уже можешь теперь

немного и молиться. Ты умный, способный, все схватываешь на лету, а главное —ты добрый, способный сопереживать и помогать. А доброе сердце — верный путь к

праведности!

Я хотел сказать Пашке:

«Зря ты так меня выгораживаешь — я вовсе не такой уж и хороший. Ведь я обижал

тебя на пароме, и обещания свои легко нарушал там, на болоте… Нет, я еще

весьма грешный человек!» Но опять не хватило духу признаться… Мы еще немного

помолчали, думая о своем, а затем я сменил тему разговора: — Слушай, Паш, а ты

хотела бы побывать в Египте?

— Нет! Там очень жарко,

и всякие там проклятия фараонов витают… Мне, знаешь, больше нравится

путешествовать по святым местам, особенно по нашим, по российским. Ну вот если

бы в Иерусалим, на Святую Землю, еще бы съездила. Хочется все посмотреть своими

глазами, прикоснуться к нашим христианским святыням, наполниться их чистотой и

силой!

— А со мной поехала бы?

— С тобой? Пожалуй…

наверное, да!

— Почему?

— С тобой интересно

путешествовать! Ты такой веселый и, главное, умеешь устраивать очень удобные и

уютные ночлежки! — рассмеялась девчонка. — А в пустыне, наверно, сложно

ночевать, как ты думаешь? Там ведь холодно, леса нет, одни верблюжьи колючки да

песок… Да еще кругом эти жуткие гюрзы, скорпионы и тарантулы…

— Да, пожалуй, ты права!

Наша земля на этот счет гораздо гостеприимнее! И поесть дает, и дровишки для

костра, и местечко для отдыха…

Мы вновь замолчали.

Теперь паузу нарушила Пашка:

— Жор, а расскажи мне

что-нибудь про Египет! Мне и ехать туда не надо будет! Мы ведь тут прямо, как в

пирамиде, лежим!

— Да, Эхнатон и

Нефертити… — согласился я.

— Жор, а Нефертити

действительно была красавицей?

— Считают, что да.

— Конечно, цари всегда

выбирают самых лучших женщин! — вздохнула девчонка.

— Отгадай вот загадку! О

ком арабы говорят: «Голова — в огне, ноги — в воде»?

— М-м-м… О верблюде?

— Нет.

— О страусе?

— Ха! — усмехнулся я. —

Это когда он голову в песок прячет, что ли?

— Ну да!

— Хм, логично… Но

только, зачем ему ноги-то мочить?

— Ну, тогда — не знаю…

Восток — это дето тонкое… — сдалась Пашка.

— Это они так о

финиковой пальме говорят!

— А-а-а! А я, знаешь,

ела финики… Они такие сладкие, а внутри длинная гладкая косточка! Расскажи

еще что-нибудь.

— Ты пирамиду Хеопса в

Гизе знаешь?

— Ага, в учебнике

видела. Это самая большая из пирамид, верно?

— Да. А всего в Египте

порядка сотни пирамид! Пирамида Хеопса была самым высоким сооружением в мире в

течение сорока шести веков! Представь!

— Ого! Такая старушка!

— Да, седая старина… А

знаешь, она состоит из двух миллионов трехсот тысяч гигантских известковых

глыб! Их так тщательно отшлифовывали, что при кладке между ними нельзя было

просунуть даже острие ножа. Высота ее сто сорок семь метров! И возводили ее сто

тысяч человек по три месяца в году в течение тридцати лет. Вот представь, чтобы, например, разобрать ее и перевезти на другое место, понадобится шестьсот

тысяч железнодорожных платформ!

Я еще долго рассказывал

Пашке о фараонах и о разных достопримечательностях Египта, об арабских яствах, пока окончательно не усыпил ее. Когда девчонка затихла, я встал, сходил

напиться водички, проверил засовы и опять вернулся на лежанку. Долго не

спалось. Странный сон не давал мне покоя, да и слова Прасковьи о вере в меня

будоражили душу. Я немного помечтал.

А когда уже стал

засыпать, то в мозгу у меня вдруг отчетливо промелькнула мысль: а ведь сегодня, кажется, начался уже август! Но переварить это внезапное открытие я уже не

смог. Я спал, и мне снился дом: ужин в гостиной, где тетя Клава угощала нас

своим фирменным супчиком, приготовленным из боровичков. Странным было лишь то, что кроме знакомых мне с детства людей, рядом со мною сидела моя славная

сестрица с озорными русыми косичками на груди… И пахла она хвоей, малиной, дымом костра и ароматами лесных целебных трав… А за окнами шумел дождик, качались и скрипели деревья. Тревожно пела какая-то большая ночная птица… И

мне хотелось смеяться и плакать от мысли, как здорово, что все мы, наконец, теперь вместе!

В ПОСЕЛКЕ

Мы отправились к горам

ближе к полудню, когда солнце уже вовсю работало на небосклоне. Пришлось

• Предыдущая
• 31/50
• Следующая