Счет по-венециански - Леон Донна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая

— В каком смысле?

— Пока не покончу с остальными.

— С какими остальными?

Она не ответила и резко мотнула головой: было ясно, что об этом она говорить не станет.

— А вам никогда не приходило в голову, что вас рано или поздно поймают?

— Не знаю. Я об этом не думала. Но потом, когда вы пришли ко мне в турагентство и я сказала вам, что не умею водить машину, я стала вспоминать, что еще я сделала неправильно, помимо забытых в ресторане очков. Думаю, меня могли видеть пассажиры поезда; смотритель в гараже знал, что вечером, в день смерти Лотто, я брала свою машину. А сегодня вечером я поняла, что все кончено. Я думала, что сумею уйти. Хотя, — добавила она чуть погодя, — пожалуй, не думала, просто надеялась, что сумею.

Через некоторое время в поле зрения Брунетти показалась та самая вилла, очертания которой он видел по дороге из города. Только теперь она была справа от него. Синьора Черони вдруг прервала молчание:

— Знаете, а ведь теперь они меня убьют.

Комиссар, разморенный теплом салона и утомленный непривычно поздней поездкой, задремал.

— Что? — спросил он, очнувшись, потряс головой и сел прямо.

— Как только они узнают, что меня арестовали и что это я их убила, им точно придется меня убрать.

— Я вас не понимаю.

— Я знаю их по именам. По крайней мере некоторых из них. Тех, кого я не успела убить. Они-то и позаботятся о том, чтобы я замолчала навсегда.

— Кто они?

— Те, кто делает фильмы, Тревизан ведь занимался этим не в одиночку, и те, кто заправляет проститутками. Я говорю не об уличных шестерках, а о тузах, которые раздают приказы и собирают деньги. Я знаю тех, в чьих руках весь этот бизнес, этот импорт-экспорт женщин. Экспорта, правда, не слишком много: только фильмы. Пусть я не знаю всех имен, этого вполне достаточно.

— Кто они такие? — спросил Брунетти, уже представляя себе усатых мафиози с южным акцентом.

Но она назвала мэра одного большого города в Ломбардии и президента крупной фармацевтической компании. Пораженный Гвидо резко повернул голову и уставился на собеседницу. Заметив его реакцию, она грустно улыбнулась и назвала еще одно имя — одного из помощников министра юстиции.

— Комиссар, это же международный бизнес. Речь идет не о двух старичках, что сидят в баре, попивают дешевое вино и треплются о шлюхах; речь идет о завсегдатаях залов заседаний совета директоров, о тех, кто владеет яхтами и летает на частных самолетах, кто отправляет и получает заказы по факсу и не расстается с мобильником. Это люди, у которых есть власть. А иначе как, по-вашему, они смогли бы избавиться от результатов вскрытия Фаверо?

— Откуда вам это известно?

— Лотто рассказал. Они не хотели, чтобы кто-то копался в смерти Фаверо. Слишком много важных господ были с ним тайно связаны. Всех я не назову, но знаю достаточно. — Улыбка исчезла с ее губ. — Вот поэтому они меня и убьют.

— Вы будете под нашей особой защитой, — пообещал Брунетти, жадно вслушиваясь в каждое слово синьоры Черони, надеясь узнать подробности.

— Это как Синдона? — саркастически уточнила она. — Сколько к нему было приставлено охранников, помните? Да еще видеонаблюдение круглые сутки. И тем не менее кто-то умудрился подсыпать ему яд в кофе. Сколько, как вы считаете, я протяну?

— С вами такого не случится! — выпалил Брунетти. И тут ему пришло в голову, что у него нет особо веских причин во все это верить. Ему известно только, что сидящая рядом с ним женщина убила троих бизнесменов; а все остальное пока только голословные утверждения, в особенности эти истории об угрожающей ей опасности и возможном убийстве.

Она, похоже, уловила перемену в его настроении и замолчала. Они ехали в полной тишине; Брунетти смотрел направо, на мелькающие в воде канала отблески фонарей.

Он проснулся оттого, что почувствовал, как синьора Черони трясет его за плечо, распахнул глаза и увидел прямо перед собой стену. Он инстинктивно закрыл лицо руками и прижал голову к груди, ожидая удара. Ни удара, ни резкого звука не последовало. Машина стояла на месте. Двигатель был уже выключен.

— Мы в Венеции, — сказала она.

Он опустил руки и огляделся. Перед ним действительно была стена — стена гаража; слева и справа стояли припаркованные машины.

Она просунула руку между сиденьями и отстегнула ремень безопасности.

— Теперь, как я понимаю, вы отведете меня в квестуру.

Они дошли до пристани. Нужный им катер первого маршрута только-только отчалил. Брунетти посмотрел на часы и с изумлением обнаружил, что уже четвертый час. Он не позвонил Паоле. Не позвонил в квестуру, чтобы сообщить, чем он занимается.

Синьора Черони подошла к расписанию движения катеров, но разглядеть ничего не смогла. Тогда она достала из сумки очки и надела их.

— Следующий только через сорок минут, — сказала она, оглянувшись на Брунетти.

— Может, пешком? — предложил он. Сидеть на открытой пристани слишком холодно, а движение их согреет. Он, конечно, мог позвонить в квестуру, и за ними тут же прислали бы катер — но они, наверное, быстрее доберутся своим ходом.

— Я с удовольствием пройдусь. Взгляну в последний раз на город.

Брунетти показалось, что это прозвучало как-то слишком театрально, но он промолчал. Они свернули направо и пошли по набережной. Когда они добрались до первого моста, она спросила:

— Вы не будете возражать, если мы пройдемся по Риальто? Мне никогда не нравилась Страда-Нуова.

Брунетти молча следовал за ней до моста, который вел к Толентини, откуда потом, дворами, можно было дойти до Риальто. Она шла не торопясь и, казалось, не обращала никакого внимания на здания, мимо которых пролегал их путь. Временами Гвидо обгонял свою спутницу и останавливался на повороте или у подножия очередного мостика, поджидая ее. Они прошли мимо рыбного рынка, спустились к Риальто. На середине старинного моста она замерла на мгновенье — посмотрела налево, потом направо и на Большой канал, не забитый в этот поздний час разнокалиберными лодками. Они перешли Риальто и двинулись через Кампо-Сан-Бартоломео. Мимо прошел патрульный с овчаркой на поводке. Они молчали.

Когда они добрались до квестуры, было уже почти четыре. Брунетти постучал в тяжелую застекленную дверь. В комнате дежурного, справа от двери, зажегся свет. Дежурный, протирая глаза, подошел к двери и, узнав Брунетти, открыл ее и отдал честь.

— Здравствуйте, комиссар, — сказал он и покосился на женщину, стоявшую подле его начальника.

Брунетти поздоровался и спросил, нет ли среди дежурных офицеров женщины. Тот ответил, что нет. Тогда комиссар велел ему взять список сотрудников, позвонить первой по списку женщине и передать, что ее срочно вызывают в квестуру. Отдав это распоряжение, он отпустил молодого человека и повел синьору Черони через вестибюль, вверх по лестнице в свой кабинет. Отопление на ночь выключили, так что в здании было холодно и сыро. На площадке пятого этажа Брунетти остановился, открыл дверь кабинета и пропустил вперед синьору.

— Я бы хотела воспользоваться уборной.

— Извините! С этим придется подождать. Пока не появится женщина-офицер.

Она улыбнулась.

— Комиссар, вы что же, боитесь, что я покончу с собой? — Он промолчал. — Поверьте, это не мой вариант.

Он предложил ей сесть, а сам подошел к столу и, уставившись на его гладкую поверхность, стал перебирать какие-то бумажки. Никто из них не произнес ни слова за все пятнадцать минут, пока не появилась женщина-полицейский, средних лет дама, уже много лет служившая в полиции.

Как только коллега Брунетти вошла в его кабинет, он взглянул на Черони и сказал:

— Если хотите, можете сделать заявление. Офицер ди Чензо будет вашим свидетелем.

Черони отрицательно покачала головой.

— Вы хотели бы пригласить своего адвоката?

Опять молчаливый отказ.

Брунетти выждал несколько минут, потом обернулся к подчиненной и проговорил:

— Офицер, отведите, пожалуйста, синьору Черони в камеру. Если она захочет, может позвонить семье и адвокату. — Произнося это, он снова взглянул на Черони, но она еще раз мотнула головой.

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая