Вдали от дома - Стил Даниэла - Страница 20

Внезапно Миранда вспомнила о важном.

Чувство опустошенности ошеломило ее. В течение шестнадцати лет она занималась любовью всего с одним мужчиной, предохраняясь с помощью пилюль.

— Ты... — Она смутилась. — Я хотела сказать, ты не...

Что с ней случилось? Господи, ведь она женщина, ей уже тридцать восемь лет! Она слишком стара для таких игр.

— Я помню о предохранении, если ты об этом.

Миранда отвернулась, ненавидя чувство, вызванное в ней этим ответом. Неужели он прихватил с собой презервативы, на что-то надеясь? Неужели то, что она считала естественным и спонтанно возникшим событием, в действительности было рассчитано до мелочей? Или Адам всегда носит с собой презервативы — на случай, если ему повезет?

— Миранда, что случилось?

— Ничего.

— Только не надо притворяться. Ты снова уходишь от ответа. Скажи, что произошло.

— Почему у тебя оказались с собой резинки?

Внутренняя борьба отразилась в его глазах, словно он пытался решить, стоит ли признаваться ей во всем.

— Я купил их вчера, в Сан-Франциско.

— Ты чертовски уверен в себе. — Она отодвинулась и села. — Или ты все рассчитал с самого начала?

— Что? Да. Только об этом я и думал, пока вытаскивал тебя из воды.

Она спустила ноги с кровати. Адам обнял ее за талию и притянул к себе.

— Я еще никогда не встречал женщины, с которой был бы не в силах расстаться... пока не познакомился с тобой. Теперь можешь мучить меня сколько угодно или признаться, что ты так же смущена происходящим между нами, как и я. Так или иначе, ничего не изменится. Ты по-прежнему хочешь меня — точно так же, как я хочу тебя.

— Может быть, — согласилась Миранда. — Но не сегодня. Я чувствую себя как...

— Черт возьми! — Он бросил ее на постель и закрыл ее рот губами. Почувствовав, что ее губы приоткрываются, он продлил поцелуй, без усилий удерживая ее. — Я могу дать тебе то, чего ты хочешь, — пробормотал он, касаясь ее губ и спускаясь к шее и груди. — Решайся, Миранда. — Он обвел языком ее грудь, а затем осторожно взял зубами сосок.

Не сознавая, что делает, Миранда выгнулась под его ртом.

— Да! — выдохнула она. — Делай все, что хочешь... заставь меня забыть.

Адам перекатился на спину, посадил ее к себе на живот и потребовал:

— Скажи мое имя.

— Что? Не понимаю...

— Мне наплевать, кого или что ты хочешь забыть — лишь бы не меня.

— Адам... — Она склонилась к его лицу и повторила, касаясь губ: — Ад...

Она не договорила, растерявшись в столь охотно предложенном им средстве забвения.

По потолку скользили тени, вид которых определяли складки штор и постепенно исчезающая луна. Тень, похожая на утку, превратилась в лебедя, а затем — во фламинго. Потом Адам увидел дорогу с отчетливым началом и исчезающим вдалеке концом.

— Ты был прав, — произнесла Миранда.

Она свернулась рядом с Адамом, положив голову ему на плечо. Он обнял ее, придвигая поближе.

— Я думал, ты спишь.

— Наверное, задремала ненадолго. Не помню.

— В чем же я оказался прав?

— В том, что я хочу тебя. Я просто не знала, как преодолеть смущение и неуверенность.

Он поцеловал ее в макушку.

— А теперь смущение и неуверенность исчезли?

— Наверное, где-то затаились.

— Но как мне узнать, когда ты захочешь повторить все снова?

Миранда приподнялась на локте и взглянула на него.

— А разве можно?

Адам улыбнулся.

— Когда захочешь.

— А сейчас?

В ее голосе он услышал не страсть, а неподдельное отчаяние. Адам посерьезнел.

— Так что же тебе нужно — я, или секс, или секс как единственный способ удержать меня от вопросов?

— Почему бы мне не хотеть и того, и другого, и третьего?

— Потому что я не могу избавиться от мысли о том, что тогда утром я чуть было не передумал рыбачить.

— Не надо, — попросила Миранда, садясь и обхватывая руками колени.

— Ты могла бы превратиться в статистическую единицу, стать жертвой несчастного случая, о котором я прочел бы в газете или услышал в баре. Возможно, я размышлял бы о тебе пару минут, но не более того.

— Подумай, насколько легче тебе бы пришлось в таком случае.

Адам сел рядом с ней.

— Может, лишь немного легче.

— Мой широкий жест не удался. Одного раза было достаточно. Повторения не требуется.

— Почему ты думаешь, что я тебе поверю?

— Потому, что у тебя нет выбора.

— Что же в этом хорошего, Миранда? Что мне прикажешь теперь делать? Черт, о чем я должен думать, если вернусь по твоему зову, а окажется, что ты меня не ждешь?

— Если бы я хотела попробовать вновь, то не стала бы напоминать о первой попытке.

Ее слова были не лишены смысла, но не убедили Адама. Нуждаясь в этом прикосновении и желая его, он положил ладонь на ее спину.

— Для широких жестов нужна аудитория, а ты была в одиночестве.

— Очевидно, не в таком одиночестве, как мне казалось.

— Ты жалеешь, что я оказался у берега? — Он уже спрашивал об этом и услышал ответ, но не удовлетворился им. Он хотел знать нечто большее, обрести столь необходимую ему уверенность.

— Я взбесилась, очнувшись в больнице и поняв, что все страдания оказались напрасными. Услышав рассказ сестры о случившемся, я начала строить планы — о том, как выскажу все, что думаю о твоем героическом поступке. Впервые за несколько месяцев я стала хоть чего-то ждать. Разумеется, вскоре я поняла, что не смогу высказаться, если не признаюсь, каким образом я очутилась в воде.

Миранда подтянула простыни, прикрывая наготу.

— Затем я познакомилась с тобой, и вдруг поняла, как легко ты мог бы погибнуть, спасая меня. После этого у меня возникло чувство вины.

— Прыгнуть за тобой было моей идеей. Ты ни в чем не виновата.

— И потом, все хорошо, что хорошо кончается, — она прибегла к расхожей шаблонной фразе, надеясь захлопнуть между ними дверь. — Ты оказался просто замечательным, Адам. Сегодня...

— Сегодня только начало, — закончил за нее Адам.

— Нет, я хотела сказать совсем не это.

— Я знаю, что ты хотела сказать, но не желаю ничего слышать. — Склонившись, он поцеловал ее в спину.

Миранда вздрогнула от неожиданности и отодвинулась.

— Наверное, тебе пора. Уже поздно, а тебе с утра на работу.

— Послушай, пойми одно... — Адам повернул ее лицом к себе. — Меня нельзя выгнать, как случайного партнера, подцепленного в баре. Если я пригоден для того, чтобы любить тебя, я сгожусь и чтобы спать в твоей постели.

— Я совсем не это имела в виду.

— Не это? Как бы не так!

— Ты слишком серьезно отнесся к тому, что случилось сегодня. Я же говорила тебе — это ничего не значит.

— Так было прежде.

— Ничего не изменилось, Адам. И не изменится. Этого я не допущу.

— О чем ты?

Он явно не собирался сдаваться.

— То, что случилось сегодня, больше не повторится, — произнесла Миранда, чтобы рассеять все сомнения.

— Потому что ты не хочешь?

— Да.

— Врешь.

— Неужели твое мужское самолюбие настолько... — Она осеклась, ощутив его пальцы между своих ног. — Черт бы тебя побрал! — Ее слова и решимость обратились в прах, вихрь неудержимого желания унес их прочь.

Адам положил ее на спину и придвинулся ближе. Миранда чувствовала, что ее ничто не держит, ничто не мешает ей встать и уйти, если она пожелает. Но вместо этого она протянула руку и нашарила пакетик из фольги на тумбочке у кровати. Обхватив ногами его талию, она вскрикнула, и этот крик наслаждения одновременно возвестил о том, что она сдается на милость победителя.

По крайней мере, одно сомнение между ними разрешилось.

ГЛАВА 7

Намеренно избегая Миранды целых три дня, чтобы по ее настоянию дать ей время «одуматься», Адам наконец пришел к выводу: это решение по своим достоинствам сравнимо лишь с убеждением в том, что круги на пшеничных полях оставляют корабли инопланетян. Как бы там ни было, после ночи, когда они занимались любовью, Миранда заняла слишком важное место в жизни Адама. И она намеревалась найти способ изменить положение.