Короткий триллер - Уоддел Мартин - Страница 23

Старуха остановилась и терпеливо подождала, чтобы они нагнали ее, снова поманила рукой и двинулась дальше.

— Извини, — тихо заметила Лидия, — ты был прав, нам следовало остаться в машине.

— Теперь слишком поздно, — мрачно ответил он, — мы ни за что не найдем обратную дорогу. Можем лишь забрести в болото.

Минут через двадцать начало темнеть, а туман стал плотнее. Внезапно старуха остановилась, присела на корточки и порылась в складках накидки. Они услышали скребущий звук, и вскоре в руке у старушки горел старинный фонарь со свечой.

— Или я здорово ошибаюсь, или это каретная лампа, — удивленно присвистнув, заметил Джеймс, — и, клянусь, она зажгла ее с помощью кремня.

— Сколько еще идти? — Лидия тяжело дышала, ее пробирала дрожь.

— Послушайте! — позвал он. — Сколько еще идти? Моя жена очень устала.

Старуха не обратила на него внимания. Она торопливо шла вперед, и им зачастую приходилось бежать, чтобы нагнать мигающий фонарь.

— Наверное, глухонемая, — проворчал Джеймс, — не понимаю, как подобная развалина способна выдерживать такой шаг.

— Все дело в корнуэльском воздухе, — Лидия попыталась геройски улыбнуться.

— Все же для меня это чересчур быстро… Пожалуйста, не идите так быстро! — крикнул он, повышая голос.

Фонарь продолжал прыгать вверх-вниз, и Джеймсу показалось, что он услышал слабый смех. Прошло еще около часа, и Лидия совсем обессилела, споткнулась и едва не упала. Муж поддержал ее и осторожно опустил наземь, затем проорал вслед исчезающему фонарю:

— Жена потеряла сознание! Вернитесь!

Светлячок замер и, к его радости, стал приближаться. Вскоре старуха склонилась над женщиной и осветила бледное лицо фонарем.

Голос ее оказался хриплым, дребезжащим и похожим на шепот — даже не верилось, что голосовые связки могут издавать такие звуки, — будто наждаком потерли о бархат:

— Устать. Холодная. Нести.

Джеймс попытался поднять жену, но легкие саднило от жгучего тумана, да и все силы уже были потрачены на это путешествие, напоминавшее кошмар. Старуха издала похожий на смешок звук:

— Слабый. Держи.

Она протянула ему фонарь, но мужское самолюбие Джеймса воспротивилось.

— Нет. Не стоит, я сам.

— Держи.

Джеймс подчинился команде и поднял фонарь повыше, недоумевая — чем могла помочь эта кучка костей. Он был готов вмешаться, если для приведения Лидии в чувство потребуются слишком жесткие меры, но озадаченность его перешла в изумление, сменившееся настоящим слепым страхом.

Две птичьи лапы — руками их назвать невозможно — выскользнули из-под накидки и туго стянув на Лидии шубу, ухватились за нее. Легкое движение — и женщина взлетела над закутанной головой старухи и опустилась на покатые плечи. Обхватив одной рукой обтянутые нейлоном колени, а другой шею женщины, старуха припустила рысью. Испуганный Джеймс изо всех сил старался не отставать.

Он чувствовал боль в затылке. Мысли мелькали в мозгу, подобно трассирующим пулям. Страх, любовь, ненависть смешались в непрерывный поток пламени, пронизывающий болью его сознание.

Винить за этот кошмар следовало Лидию. Ее глупый эгоизм заставил их покинуть безопасное убежище в машине, и вот он идет следом за высохшим маленьким чудовищем, и белые бедра Лидии подрагивают при каждом его шаге.

А он мечтал о покое…

Когда туман начал редеть и он увидел холм, сил почти не осталось. Показалась поросшая вереском клиновидная расщелина, окруженная кустами утесника… Старуха замедлила шаг. Она протиснулась сквозь кустарник и очутилась возле голой скалы. Сделала какое-то движение ногой — толкнула камень? Джеймс не успел заметить — и вдруг, к его удивлению, распахнулась дверь и приоткрылась освещенная пламенем свечи комната. Мелко семеня, старуха протрусила внутрь и подошла к узкой, накрытой одеялом постели, на которую и сбросила Лидию, словно зеленщик — мешок картошки. Потирая ладошки, она с плохо скрытым презрением наблюдала за Джеймсом. Тот едва осмелился шагнуть внутрь, за порог.

— Идти. Дверь закрыть.

Он находился в пещере, пожалуй, естественной и, возможно, расширенной и обжитой кем-то давным-давно. Гранитные стены были гладкими со следами резца; слева в стене вырублен очаг с дымоходом, на старинной железной решетке пылали дрова с торфом. Дыма в пещере не было, но чувствовался еле уловимый неприятный запах, похожий на звериный, как будто старуха держала здесь хищника, оставившего полусъеденную пищу в темном углу. Одновременно вкусно пахло из висевшего на крюке над огнем котелка. Джеймс невольно подумал, что все это похоже на встречу с чем-то призрачным, давно ушедшим.

На полу лежала грубая подстилка, посередине комнаты стоял потемневший от времени стол, а по обеим его сторонам, как и положено, трехногие табуреты. У очага древняя качалка, у стены напротив великолепный дубовый шкаф с целым набором оловянных чашек и расписных тарелок и гигантским серебряным блюдом для мяса. На шкафу и на широкой каменной плите, служившей каминной доской, стояли огромные сальные свечи, воткнутые в маленькие глиняные блюдца.

Стены на торцовых концах пещеры были выложены из камня. В одной стене была обычная деревянная дверь — через нее они вошли сюда. Во всю высоту стены на противоположном конце была встроена огромная решетка, по-видимому, служившая некогда подъемными воротами старинного замка. Да и каменные блоки могли быть частью той же постройки. Стену усеивали огромные, покрытые ржавчиной заклепки, а справа, как раз под железным кольцом, находился самый большой ключ из всех, виденных когда-либо Джеймсом.

Он подошел к постели и нежно похлопал Лидию по лицу.

— Еда, — старуха заперла входную дверь, опустила ключ в складки накидки и принялась разглядывать содержимое котелка. — Скоро просыпаться.

Лидия шевельнулась и, открыв глаза, с минуту всматривалась в мужа, явно не понимая, что происходит, затем слабо вскрикнула и села.

— Все в порядке, дорогая, — мягко заметил Джеймс, — мы в безопасности. Это… коттедж старой леди.

— Джеймс, мне холодно.

— Сейчас согреешься, — он снял пальто и укрыл ее. — Старуха что-то готовит.

Лидия огляделась и вздрогнула, увидев странную обстановку:

— Что это?

— Жилище, сделанное в пещере. Если вдуматься, весьма разумно — крыши нет, протекать нечему, да и сквозняк исключен. Несомненно так жили наши далекие предки.

— Здесь страшно, и вдобавок этот запах, — она наморщила нос. — Долго мы здесь пробудем?

— Только до утра, потом вернемся на дорогу и поймаем какую-нибудь машину. Когда поешь, постарайся уснуть.

— А ты не заснешь, хорошо? — она как ребенок думала только о себе. — И следи за старухой, чтобы она чего-нибудь не сделала, ладно?

— Послежу…

Она закрыла глаза, и он переключился на старуху, помешивающую варево в котелке деревянной ложкой.

— Давно жить здесь? — спросил Джеймс, невольно подражая речи хозяйки.

Та кивнула и сделала глоток с ложки на пробу.

— Давно.

— Как давно?

Варево с ложки стекло в котелок.

— Лед уходить. Я приходить.

Джеймс нахмурился:

— Вы имеете в виду, что родились в конце исключительно холодной зимы?

Она очертила ложкой полукруг:

— Кругом лед. Корнуэл — нет лед. Я приходить…

— Вы хотите сказать, что родились в ледниковый период? — осведомился Джеймс, помолчав пару минут.

Она не ответила, а его окликнула Лидия:

— Джеймс, долго она еще будет возиться? Я умираю с голоду.

— Недолго.

Он подошел и сел на краешек постели:

— Знаешь, она говорит, что родилась в ледниковый период.

— Неужели? — Лидия зевнула. — Это когда было?

— Не знаю. По меньшей мере, сотню миллионов лет назад. Может, и раньше.

— Как глупо. Я говорила, что она чокнутая.

— Конечно. Но она не обычная старуха. Несла тебя с легкостью, хотя, должно быть, очень старая. Можно представить, что ее предки жили здесь миллионы лет и память их передавалась из поколения в поколение. В таком случае, она является хранительницей этой памяти. Ведь Корнуэл и в самом деле оставался единственной частью Британских островов, не покрытой льдами. И здесь действительно обитали древние люди.