Грозовой Сумрак - Самойлова Елена Александровна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/71
• Следующая

– Мне кажется, ты слишком давно не выбиралась к людям. – Сестра улыбается четко очерченными губами, бледно-желтые глаза искрятся лунным серебром. – Давай чуть поторопим события, чтобы не ждать до завтрашнего вечера?

– Как скажешь. – Я поставила бокал с недопитым вином на каминную полку и шутливо потянула Ильен за хвост. – Только сначала найдем, во что тебя переодеть. Чарование – это хорошо, но, боюсь, в Цветущую ночь ни ты, ни я не сумеем воспользоваться им в полной мере.

– И хорошо же вам, осенним, – нарочито горько вздохнула сестра, легко соскакивая с кресла-качалки так, что оно даже не шелохнулось. – Вам не надо на себя чары накладывать, чтобы походить на людей или хотя бы на фаэриэ, а вот нам труднее всех приходится. Не скажи. В отличие от весенних, мы с тобой хотя бы нормального размера, а не являемся подобиями десятилетних детей у смертных. Им меняться гораздо сложнее, если хотят сойти за взрослого человека.

– Может, потому они и предпочитают невинным развлечениям жестокие шутки?

Я лишь плечами пожала. Кто знает, что на уме у непредсказуемых, как весенний паводок, обманчиво-теплых, как мартовское солнце, после которого зачастую жди метели, и призрачно-прекрасных весенних ши-дани? Наверх они являются в облике крошечных человечков с прозрачными стрекозиными крыльями, чей голос звонок, как песенка ручья, а светящийся след рассыпаемой крылышками пыльцы может далеко увлечь человека от родного дома. Иногда в круг танцующих, где смертный может плясать, пока не свалится замертво, в непролазную чащу, но чаще всего «болотные огоньки» заманивают незваного гостя в непролазную трясину. С другой стороны, весенние ши-дани могут одарить человека, связанного Условиями, даром предвидения, остановить надвигающиеся на только-только зазеленевшие пшеничные поля заморозки и не дать разлившейся в начале апреля реке затопить близлежащие села.

Но в Цветущую ночь на жестоких шуточках лежит негласный запрет. Бельтайн – это ночь веселья, ночь праздника жизни, ночь ярких костров, залихватских танцев и торопливых поцелуев. В эту ночь, приходящуюся на первое мая, даже фаэриэ оставляют свои закрытые города у побережья океана и выходят в люди для того, чтобы ощутить пьянящую радость от участия в красочном, жарком, как солнце, и пьянящем, как лучшее вино, потоке человеческой жизни. Ведь долгие годы для фаэриэ не протекают так же бесследно, как для нас, ши-дани. Мы с рождения учимся скользить в потоке времени легко и непринужденно, для нас уходящие годы – лишь вода, текущая сквозь пальцы, тогда как редко кто из фаэриэ не несет на своих плечах груз памяти прожитых лет. Потому и их прекрасные глаза чаще всего – лишь бездонные колодцы, куда годы падают тяжелыми камнями, постепенно вытесняя со дна души яростное безумие заключенной в телесную оболочку стихии.

Я провела ладонью по волосам – и пышная осенняя корона осыпалась пожухлой ароматной листвой на светлый деревянный пол.

Для ши-дани Бельтайн – это ночь, когда можно быть кем угодно. Как и Ильен, я хочу притвориться человеком…

Звонкий смех вперемешку с простоватой крестьянской музыкой разливался над долиной у подножия Алгорских холмов. Прохладный ночной ветер шевелил зеленый подол моего платья, ласково касался мягких каштановых кудрей, выбившихся из туго заплетенных кос с ярко-красными лентами на кончиках. Я смотрела вниз, на долину, где горели золотисто-рыжие лепестки костров, лился хмельной мед, а люди танцевали едва ли не до упаду, и, по правде говоря, немного завидовала их способности столь полно отдаваться веселью. В Бельтайн огонь горит лишь на перекрестках дорог у деревень да в лесу на особых полянах, где обычно их зажигают те, чьим Условием колдовства является темное время суток или же полыхающее пламя. С наступлением сумерек один за другим гаснут очаги в людских домах, молодежь обряжается в лучшие свои одежды, украшает себя венками из полевых цветов и яркими лентами, чтобы веселиться до утра.

Горят высокие, в рост человека, костры – и юноши и девушки, поодиночке или взявшись за руки, прыгают через них, не боясь оступиться и рухнуть в пылающий жар. Звенит простая тростниковая свирель, ей вторит невесть как очутившаяся на празднике скрипка, девушки танцуют вокруг костра, обмениваясь цветочными венками, ждут, кому же посчастливится встретить рассвет с самой пышной и богато украшенной «короной» на голове.

В полночь Бельтайна избирается прекрасная Майская королева, и далеко не всегда это самая красивая девушка на празднике. Чаще это та, кто танцует задорнее всех, смелее всех прыгает через костер, не скупится на улыбки и ведет девичий хоровод по поляне. Не природная красота ценится на Бельтайн, а огонь, что горит в груди у каждой, и в чьем сердце пламя поднимется выше и жарче – той и суждено стать Майской королевой и получить благословение весенних ши-дани, без которых этот праздник просто не обходится.

Их присутствие ощущается повсюду – то и дело мелькают средь ветвей темного леса разноцветные огоньки, мерцают серебристо-лунным светом мелкие цветочки на волшебном, зачарованном ими папоротнике, что поможет отыскать запрятанный клад, а в порывах ветра слышны отзвуки тонких голосков-колокольчиков.

Мы с Ильен шли по едва заметной тропинке, кусты расступались перед нами, пропуская, и сразу же смыкались за нашими спинами. Я пыталась идти неторопливо, впитывая запахи ночного леса и отголоски человеческого смеха, но зимняя сестра все ускоряла шаг, словно ей не терпелось поскорее очутиться в людском хороводе, вобрать в себя столь щедро разливаемую смертными жизнь, опьянеть от этой жизни, как от хмельного вина… И наверняка совершить очередную глупость – но кого это будет волновать?

Ильен скользила по тропе – и менялась с каждым пройденным шагом. Зимнее серебро волос потемнело, пропал мягкий искристый мех, покрывающий тело, как я подозреваю, вместе с роскошным волчьим хвостом, так что к тому моменту, как мы подошли к поляне, на которой полыхало кострище и играла громкая музыка, Ильен выглядела как обычная женщина. Светловолосая и сероглазая, с тонкой талией и высокой грудью, одетая в голубое платье с белой вышивкой, моя зимняя сестра так быстро влилась в хоровод, что я и глазом моргнуть не успела. Только мелькнула ее светлая коса, когда Ильен подхватил под руку ладный мужчина – да и увлек по ту сторону костра, где я уже не могла уследить за сестрой.

Впрочем, и сама я долго в стороне не оставалась – стоило только шагнуть вперед, как чьи-то руки надели мне на голову сладко пахнущий медом цветочный венок, хрупкая девичья ладонь ухватила меня за руку – и утянула в простенький круговой танец чуть в стороне от костра. Краем глаза я заметила тонкие, почти прозрачные стрекозиные крылья за спиной одной из девушек, цветущий вереск из серебра в волосах другой, платье из сияющего лунного света на третьей. Так иногда случается с нашим даром чарования – стоит заметить одну замаскированную деталь, как все остальные становятся видны. Весенние ши-дани редко увеличивались в размерах, чаще пребывая в облике хрупких, низкорослых существ или вовсе миниатюрных карликов размером с зяблика или синицу с полупрозрачными крылышками за плечами, потому сейчас их истинный облик нетрудно было заметить даже людям… если бы те присматривались чуточку внимательнее.

Мелькнули на хорошеньком личике огромные темные глаза весенней ши-дани, и тотчас державшая меня за руку девушка разомкнула пальцы, уводя змейку-хоровод по краю поляны, оставляя меня в «хвосте». Щекотала босые ступни мягкая трава, чуть кололи пятки незаметные веточки, стлался по ветру алый плащ, словно предвестник рассвета.

Гуляй, Бельтайн! Горите, весенние костры, сжигая затянувшуюся в этом году зиму!

Кажется, что ноги не касаются земли, что солнечное золото яркой, страстной смертной жизни обращает воду в хмельной мед, а кровь – в жидкое пламя, бегущее по жилам. Я рассмеялась, искренне, от души – словно хрустальный звон раздался в ночном воздухе, стремительно потонув в дружной песне десятков голосов, – и, ухватив первого, кто оказался на пути, за руку, утянула его в бегущую «змейку», что вновь замыкалась кругом по краю поляны, и остановилась только для того, чтобы танцующие могли обменяться венками.

• Предыдущая
• 4/71
• Следующая