Ожерелье Лараны - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая

Сегодняшний день буквально доконал Лайтнинга. Промерзшие мышцы даже после горячего омовения были вялыми и совершенно отказывались слушаться. Молодой человек искренне надеялся, что это последствия утомительной дороги, а не привет от начинающейся простуды. Лайтнинг поспешил скорее залечь под теплое одеяло. Единственное, что до сих пор заставляло его держаться на ногах – это Мерцающий. Зверь услышал про предстоящую вылазку, которая должна была пройти при его непосредственном участии, и своей радостью вливал силы в ослабевшее человеческое тело. Лайтнинг даже переживал, что из-за возбуждения кота не сможет толком заснуть, но Мерцающий достаточно быстро успокоился, поняв, что человеку нужно отдохнуть, иначе утренняя вылазка вполне может накрыться, потому что Дерри попросту будет не в состоянии встать с кровати.

Лайтнинг уже практически заснул, когда к нему еще раз явилась Ларана. Девушка совершенно неожиданно возникла из воздуха серебристым туманным облаком и села на край кровати, внимательно разглядывая сонное лицо ксари.

– Ты ведь поможешь ей найти штучки? – поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, сменила тему. – Твоя грусть почти прошла – это хорошо. Для нее больше нет повода. Все возвращается на круги своя. Так и должно быть, если штучки вернутся ко мне.

– Кому ей? – крикнул Дерри, но Ларана растворилась в темноте комнаты неожиданно, как и появилась, а парень остался лежать с широко раскрытыми глазами, безуспешно пытаясь понять, что же значат слова девушки-призрака. Чем дальше, тем меньше он понимал происходящее. Ларана напомнила ему недавнюю встречу с Анет, и ксари выругался, вспомнив, что забыл поговорить на эту тему с Калларионом. Он какое-то время боролся с желанием встать и попробовать найти эльфа, но усталость победила желание посоветоваться с магом. «В конце концов, до утра вряд ли что-нибудь изменится, – заключил Дерри, проваливаясь в сон. – Завтра все узнаю».

Утро, как и предполагал Дерри, началось погано и поздно. Яркое, но абсолютно не греющее зимнее солнце золотисто-зеленым светом заливало комнату. Особенно наглые лучи падали прямо на лицо ксари, пытаясь сквозь ресницы пробраться к плотно прикрытым глазам. До некоторого времени абсолютно безуспешно. Проснулся Дерри далеко за полдень с больной головой, саднящим горлом и, судя по всему, высокой температурой. Вылезать из-под одеяла не было ни малейшего желания, все мышцы свело судорогой и хотелось одного – спать дальше. Этому низменному желанию немного сопротивлялась совесть, которая истошно напоминала про обещанную Дирону разведку. Но одна лишь мысль о промозглом холоде улицы, да и просто о том, чтобы встать и куда-то идти, моментально заглушала надоедливый внутренний голос, зудевший, что данные обещания надо выполнять, хотя бы время от времени. Не в силах решить, что же делать дальше: то ли нагло отключиться и уснуть, то ли выйти к ребятам и продемонстрировать свое больное состояние, дабы никто не приставал и не ждал от него никакой активности сегодня, Дерри лежал, завернувшись в одеяло в болезненной полудреме. Любая мысль, возникающая в голове, моментально отзывалась тупой болью в висках, простуженный организм отказывался функционировать даже так. О том, чтобы подняться, не хотелось даже думать. «Почему у меня все не как у людей? – размышлял Лайтнинг, разглядывая колышущуюся за окном ветку, и тут же сам отвечал на свой вопрос. – Потому что я не человек. Даже простыть как все нормальные люди не могу. Что у Стикура, что у Дирона любая простуда заканчивается насморком, больным горлом и общей не слишком заметной слабостью. Я же вечно страдаю дня три не в силах поднять от подушки больную голову, мучаясь от высокой температуры и полной беспомощности. Вот и сейчас лежу здесь и жду, когда же обо мне хоть кто-нибудь вспомнит и придумает способ облегчить мои страдания».

Спустя некоторое время в комнату заглянул Дир (не иначе как учуявший деррины угрызения совести и страдания) и, увидев абсолютно нерабочее состояние друга, тут же куда-то исчез, вернувшись через пятнадцать минут с кружкой горячего, воняющего не пойми чем отвара. Дерри недовольно сморщился, понюхав подозрительное варево. Его терпкий запах уже расползался по комнате удушливыми, беловатыми струями. Но наполняющую кружку жидкость ксари выпил, пусть и с изрядной долей опасения. Горячая густая масса прокатилась по горлу, выжигая болезнь изнутри. Но неприятные ощущения быстро схлынули, оставив тепло, разливающееся по венам. Глаза самопроизвольно закрылись, и Дерри уснул, не успев даже поблагодарить друга.

Второй раз Лайтнинг пришел в себя вечером. На улице за окном уже стемнело, а в комнату сквозь тонкие тюлевые занавески пробирался серебристый, слегка мерцающий свет луны. Унылая и однообразная обстановка гостиничного номера от этого приобрела какое-то странное очарование. Все оттенки от светло-серого до черного на мебели, коврах, стенах и потолке да серебристое мерцание лунных бликов: это делало, в общем-то, обычную комнату нереальной, волшебной. В светлом проеме окна медленно покачивалась заиндевевшая ветка дерева, бросая корявую тень на подоконник и слегка колеблющуюся штору. Дерри медленно сел, прогоняя наваждение, вызванное очарованием зимнего лунного света, и осторожно потянулся. Не испытав никаких дискомфортных ощущений, которые обычно являются неизменными спутниками простуды, мысленно поблагодарил Дирона. Хотя, если признаться честно, ксари не сомневался, что к столь качественно лечащему пойлу приложил руку еще и эльф. В магическом арсенале Дира подобного чудодейственного средства раньше не было, по крайней мере, Лайтнинг ничего похожего не помнил.

– Ну что ж, – сказал молодой человек себе под нос, тупо уставившись сквозь серебристый полумрак гостиничной комнаты на противоположную стену. – Раз вылазка сегодня обломилась, пожалуй, стоит поискать Каллариона и попытаться разузнать у него про странный призрак по имени Анет. И заодно поинтересоваться у ребят, что же такое непонятное случилось с гхырхом, и как его можно вернуть.

Чтобы ни говорил Стик по поводу того, что с исчезновением Зюзюки жизнь стала проще, Дерри этого признавать не хотел. За последние полгода он успел привыкнуть к сумасбродному питомцу Анет и искренне по нему скучал. И дело не только в том, что гхырх – единственное, что осталось от погибшей девушки. Зюзюка стал частью и его жизни. Лайтнинг подозревал, что, несмотря на все свои слова, Стикур тоже расстроен из-за того, что зверь сбежал, просто не хочет показать свою слабость и привязанность к прожорливой и глупой (по его мнению) скотине. Насчет глупости Зюзюки Лайтнинг тоже мог бы поспорить: за время совместного проживания гхырх проявил удивительную сообразительность в некоторых вопросах, и тупым его назвать язык не поворачивался. Бегство Зюзюки сложно было объяснить, и Дерри не верил, что виной всему взбалмошный характер гхырха.

Молодой человек через силу заставил себя подняться с кровати и натянуть на усталое тело одежду, висевшую на спинке стула. Как бы ни было лень, ксари понимал, что проваляться в кровати до утра – не лучшее решение, гораздо умнее попытаться получить ответы на интересующие его вопросы, раз вечер все равно волей судьбы оказался свободен.

Эльфа Дерри обнаружил в комнате, приспособленной магами под гостиную, в компании Стикура и Дира. Все трое расположились возле камина и, судя по блаженным лицам, наслаждались жизнью и теплом. Мелькающая то тут, то там Ларана особо ничем не наслаждалась, она бесцельно летала по комнате, иногда плавно скользя в пространстве, а иногда резко переносясь с места на место, возникая прямо из воздуха в снопе маленьких блестящих искорок.

– О, Дерри соизволил проснуться! – оживился Стикур. – Но, к сожалению, есть у нас нечего. Мы думали, ты проваляешься до утра и ничего съестного не оставили. Если хочешь чего-нибудь пожевать, придется тебе самому спуститься вниз и сделать заказ.

– Нет, – устало покачал головой ксари и плюхнулся в свободное кресло. Хотя болезнь и ушла, неприятная слабость все равно осталась. – Что-то я сегодня совсем не проголодался.

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая