Сказки Верховины - Автор неизвестен - Страница 33

• Предыдущая
• 33/72
• Следующая

Долманеш отвязал лисицу. Идет дальше. Приходит к одной бабе на полонину. Кланяется:

— Добрый день, мамка!

— Доброго здоровья, сынок. Если бы ты мне не поклонился и не сказал: «Добрый день, мамка!», я бы тебя погубила.

— А если бы вы мне не ответили: «Доброго здоровья, сынок!», я бы вас погубил.

Баба стала спрашивать:

— Чего ты ищешь?

— Ищу службу.

— Ну так служи у меня три года. Будешь пасти моих кобылиц. Но если вовремя не приведешь хоть одну, станешь короче на голову.

Дала она хлопцу поесть такого сала, что его сразу на сон потянуло. А когда Долманеш задремал, кобылицы его превратились в комья земли. Прибегает лисица:

— Вставай, Долманеш, твои кобылицы пропали. Но не горюй, они недалеко от тебя. Вон видишь эти комья земли? Возьми прут и бей их, приговаривая: «Станьте кобылицами, как и были!»

Долманеш так и сделал. Кобылиц загнал в хлев, и баба его похвалила:

— Давно не было у меня такого слуги!

На другой день (а дни там были длинные, как год) хлопец снова пригнал кобылиц в поле и опять заснул, а кобылицы стали копнами сена. И на этот раз прибежала лисица, разбудила Долманеша:

— Вставай, кобылицы опять исчезли. Возьми палку и бей по копнам: «Станьте снова кобылицами!»

Долманеш так и сделал. Пригнал кобылиц в хлев, и баба опять его похвалила:

— Давно не было у меня такого слуги!

Погнал Долманеш и на третий день кобылиц и все думает, как бы не заснуть. Но только поел сала, сразу задремал.

Лисица разбудила его и говорит:

— Беда, баба забрала кобылиц во двор, превратила их в наседку с цыплятами и спрятала в корзине. Но не печалься, пойдем к бабе. Я заберусь на чердак, буду мучить ее кур, а когда баба полезет на чердак, ты возьми корзину с наседкой и цыплятами, отнеси в хлев, приговаривая: «Станьте кобылицами, а не то — опять бить буду!» А когда баба будет тебе за службу платить, ничего не бери, попроси только жеребенка, который лежит в навозе.

Приходит Долманеш в хату, а баба раздувает огонь в печи, хочет в ней своего слугу изжарить за то, что кобылиц недоглядел. А хлопец тем временем сделал так, как лисица советовала. Баба видит: стоят ее кобылицы на месте. И говорит она:

— Дорогой Долманеш, что ты просишь за верную службу? Бери серебра и золота, сколько хочешь.

— Ничего мне не надо, только того жеребенка, что в навозе лежит.

Пришлось бабе отдать жеребенка. Хотела дать еще веревку, но Долманеш не взял. Вынул из ногавиц ремень, накинул жеребенку на шею и повел. Вывел за рощу. А жеребенок и говорит человеческим голосом:

— Оглянись, не видит ли нас баба.

— Не видит.

Жеребенок встал на дыбы, отряхнулся и превратился в прекрасного коня Татоша[33].

— Садись на меня скорее: братья нас уже давно дожидаются.

Прискакал Долманеш к братьям, и все они вернулись к отцу.

Татош говорит:

— Долманеш, моего знака никто, кроме тебя, не услышит. Как стукну копытом — приходи ко мне и делай все, что я тебе скажу.

У отца побыли они несколько дней. Однажды слышит Долманеш: стучит Татош.

— Что, конек, стучишь?

— В тридевятом царстве есть баба, которая имеет двенадцать дочерей. Посылай своего отца их сватать.

Долманеш сказал отцу, и тот пошел в тридевятое царство сватать невест своим сыновьям. Пришел и говорит:

— Слушай, баба, у тебя двенадцать девок, у меня двенадцать легиней. Не попаровать ли нам их?

— А чего ж, можно, — говорит баба. — Пусть твои хлопцы сами придут ко мне.

Собрались хлопцы и пошли к бабе. А Татош говорит Долманешу:

— Не дай тебе бог у бабы что-нибудь съесть или выпить. Ты будешь сыт от моего пара.

Баба приготовила угощенье, дочери ее сели около хлопцев, едят, пьют. А Долманеш не ест и не пьет. Как наелись, напились, баба постелила двадцать четыре постели. Все легли спать. А коней баба поставила в хлеву — двенадцать своих по одну сторону, а двенадцать Долманеша и братьев — по другую. Ночью стучит Татош. Долманеш идет на стук:

— Что, конек, прикажешь?

— Быстро иди в хату и переложи братьев на постели девушек, а девушек — на постели братьев. А я поменяю местами коней.

Так и сделали.

А баба встала, взяла саблю и всем своим дочерям и коням отрубила головы. И снова легла спать.

Татош опять стучит:

— Скорее садитесь на коней и удирайте, а то будет беда.

Братья потихоньку вышли из горницы, вскочили на своих коней и пустили их во весь дух. А баба утром разглядела, что порубила ночью своих дочерей и своих коней. Страшно рассердилась:

— Подожди, собачий сын, попадешь еще в мои руки, я тебя проучу!

А дома отец переженил одиннадцать сыновей, стали они хозяйствовать. Только Долманеш сказал:

— Не буду жениться, пойду странствовать.

Сел на Татоша и поскакал. Едет пустынными местами, где ни одного села не видно, и вдруг находит золотую подкову.

— Слушай, Татош, возьму я эту подкову?

— Бери, если тебе хочется. Только знай: твой огонь, а мой дым.

Едут дальше. Находят в пути золотые перья.

— Ой, какие красивые перья! Не взять ли их?

— Бери, если они тебе нравятся. Возьмешь — будешь бедовать, не возьмешь — будешь горевать. Едут дальше. Находят три золотых волоса.

— Ой, какие красивые волосы! Взять их?

— Бери, только знай: твой огонь, а мой дым.

Приезжают они к поганинскому царю. Приходят к нему на подворье. Долманеш кланяется царю.

— Что ищешь здесь, хлопче?

— Ищу службу — я человек бедный.

— Будешь у меня служить. Есть у меня двадцать четыре слуги, будешь главный над ними.

И остался Долманеш у поганинского царя.

Прошло несколько дней. Царь давал слугам свечи на ночь, а Долманеш не брал: ему светили подкова, золотые перья и три золотых волоса. Так хорошо светили, хоть мак собирай.

Подсмотрели это слуги и рассказали царю. Царь позвал Долманеша.

— Откуда у тебя три золотых волоса? Если не скажешь, станешь короче на голову.

Сказал Долманеш правду и отдал царю три золотых волоса. Тогда спрашивает царь:

— А кто обронил эти три золотых волоса? Если не скажешь, короче станешь на голову.

Долманеш советуется с Татошем, как выйти из беды.

— Не горюй, приведем мы того, кто обронил эти золотые волосы.

Собрались и поехали в другую державу, к той бабе, которая зарубила двенадцать своих дочерей.

Дорогой Татош говорит:

— Когда приедем, оставишь меня под окном, а сам войдешь в хату. Баба будет молиться о своем умершем сыне, а ты ходи сзади нее и молись до тех пор, пока не удастся толкнуть бабу через окно к моим ногам. Я ногами ее прижму, а ты хватай бабину тринадцатую дочку и неси к окну, я подставлю спину, вы сядете на меня — и все убежим.

Так и сделали.

Возвращаются к поганинскому царю. Царь обрадовался, что Долманеш привез ему такую писаную красавицу, и говорит:

— Душа моя, давай свадьбу сыграем.

— Хорошо, только прежде хочу я иметь того коня, от которого у Дол-манеша подкова.

— Кто же приведет того коня?

— Тот, кто привез меня.

Призвал царь Долманеша.

— Должен ты привести того коня, от которого у тебя золотая подкова.

А Татош постучал копытом:

— Ну, Долманеш, не говорил ли я тебе: «Твой огонь, а мой дым»?

Но не горюй. Поедем за тем жеребцом, только попроси у царя три буйволовых шкуры, двенадцать мешков золы и три мешка пакли.

Все это они получили и отправились в другую державу за жеребцом. Когда подъезжали, Татош сказал:

— Обшей меня шкурами, положи за них паклю и насыпь золу, чтоб жеребец не убил меня. Когда сдерет он с меня две шкуры и будет сдирать третью, зола ему глаза засыплет, а ты сними с меня уздечку, накинь на него и скачи в нашу державу. И другие кони за ним пойдут.

Так и случилось.

Вернулись они. Поганинский царь радуется.

— Ну, теперь, душа моя, будем играть свадьбу?

— Будем, — говорит девушка, — только я еще хочу видеть на своем дворе тех уток, золотые перья с которых есть у Долманеша.

• Предыдущая
• 33/72
• Следующая