Звездный врач - Лейнстер Мюррей - Страница 12

• Предыдущая
• 12/25
• Следующая

Голос монотонно продолжал: «Вызываю медкор „Эскулап-20“! Вызываю медкор „Эскулап-20“! Вызываю…». Флот должен был быть очень далеко, если понадобилось столько времени, чтобы услышать ответ Кэлхауна. Наконец автозапросчик отключили. «Медкор! Наши врачи хотят знать причину неприятностей на Псе. Можем ли мы помочь? У нас имеются санитарные корабли, экипированные и в полной готовности.»

— Весь вопрос в том, смогу ли я идентифицировать формулу и структуру антител и удастся ли вам синтезировать то, что я идентифицирую. Что вы можете сказать о вашей лаборатории? Как вы обеспечены биологическим сырьем?

И снова ожидание. Судя по интервалу между вопросом и ответом, корабль, ведущий с ним переговоры, находился не менее чем в пяти миллионах миль. Но все равно ближе, чем ближайшая внешняя планета системы Пса-3, на которой находилась база флота Федры.

В ожидании ответа Кэлхаун услышал бормотание. Оно могло доноситься из здания управления, стоящего у посадочной решетки. Шайка недоверчивых увальней подслушивала. Кэлхаун пригрозил им разрушить посадочную решетку, если они предпримут враждебные действия по отношению к медкору, но в действительности он бессилен что-либо сделать, пока они не пытаются использовать силовое поле. Они подслушивали, перешептываясь между собой.

После долгой паузы пришел ответ из космоса. Флот старшего поколения Федры находится на базе, за исключением кораблей-разведчиков, один из которых и вышел на связь. Флот полностью укомплектован на случай любого бедствия, в том числе и биологическим оборудованием. На нем можно синтезировать любой требуемый компонент, вплоть до… Степень сложности и класс были удовлетворительны.

— Позавчера, — сказал Кэлхаун, — когда вы посадили меня на Псе-4, ваш лидер Уолкер заявил, что дети ваши на этой планете губят ваших внуков. Он не объяснил, как. Но процесс сильно продвинулся и, по всей вероятности, все население Пса уйдет с ними. Во всяком случае, большая часть населения.

Мне понадобятся эти санитарные корабли и лучшие, я надеюсь, ваши биохимики. Направьте их как можно быстрее! Я попытаюсь договориться, чтобы хоть санитарным кораблям разрешили посадку. Конец передачи.

Он не выключил космофон, а продолжал слушать. И услышал как откуда-то поблизости кто-то проговорил едко и зло:

— Как же, как же! Мы позволим посадить под видом санитарных корабли, переполненные вооруженными до зубов людьми! Мы устроим им посадочку пусть только сунутся!

Послышался щелчок. Космофон в здании управления отключили.

Кэлхаун повернулся к спящему Мургатройду. У здания контроля посадочной решетки началась какая-то возня. Две яркие блестящие машины умчались куда-то. Кэлхаун переключился на планетарную радиосвязь. Он мог перехватить сообщение на волне любой длины, используемой для связи на планете. Ему нужно было связаться с Уолкером или с любым другим первопоселенцем. Зло на родную планету у них не прошло, но то, что Кэлхаун сказал правду о состоянии малышей, они должны были начать понимать. Зная о болезни, они ее обнаружат.

Но планетарная связь молчала. Передачи не велись ни на одной волне.

Служба новостей вообще не была организована. Молодые люди на Псе-3 настолько сконцентрировались на самих себе, что не позаботились организовать выпуск информации. Не было развлекательных программ. Только жаждущие популярности хотели бы попасть в эфир, но им не под силу создание аппаратуры. К услугам Кэлхауна остались космофон, с дальностью в миллионы километров, и внешний громкоговоритель корабля, с дальностью в сотни футов. Если выйти из медкора, то, по всей вероятности, назад не пробиться.

В любом случае, на ногах ему Уолкера не найти, а никого другого он просто не знал.

Кроме того, на корабле его ждала неотложная работа. Прежде, чем Мургатройд проснулся, обе машины вернулись. К этому времени дюжина других машин промчалась к зданию управления мимо центра решетки, оставляя за собой впечатляющие тучи пыли. Подъехав, они резко притормозили. Оттуда высыпали стаи юнцов. Многие из них освистали медкор, угрожающе жестикулируя в его сторону. Затем все вошли в здание.

— Чи? — попытался завести разговор Мургатройд. Он уже проснулся.

Кэлхаун обнял его.

— Ну, посмотрим, как твои дела, — мрачно проговорил он. — Будем надеяться, что ты сделал свое дело, Мургатройд!

Зверек послушно вскарабкался на заранее приготовленный стол. И на этот раз действия врача не причиняли боли. Крошечный участок на ягодице Мургатройда сделали постоянно нечувствительным к боли вскоре после его рождения. Кэлхаун извлек небольшое количество того, что, как он полагал, было высокоэффективным антагонистом болезнетворных бактерий. Всего тридцать кубиков. Удалил красные кровяные тельца. Выделил плазму. Разбавил мельчайшую ее долю и твердой рукой добавил ее в слайд с теми же культурами — живыми — над которыми трудилась иммунная система Мургатройда.

Культуры тут же погибли.

В распоряжении Кэлхауна находился образец антитела, которое было в состоянии покончить с недопустимым и теперь вовсю распространяющимся в мире молодых бедствием… если ему будет по силам сделать быстрый и точный анализ, если санитарным кораблям Федры позволят совершить посадку, если им удастся синтезировать составляющие антитела, некоторые из которых очень сложны, если население Пса сумеет отложить на время ненависть…

Послышались звуки ударов по корпусу медкора. Он посмотрел на экран.

Двое юношей, стоя в дверном проеме здания управления, развлекались стрельбой по медкору из спортивных ружей.

Кэлхаун взялся за работу. Спортивные ружья — это не то, что может нанести существенный вред кораблю. За час, под пошлепывание случайных пулевых попаданий по обшивке корабля, он проделал тончайшую работу по отделению плазмы от антител. В течение второго часа безуспешно пытался разделить антитело на составляющие. Невероятно, но оно не делилось. Ибо состояло из единой субстанции.

Послышался грохот, корабль задрожал. На экране появилось уносимое ветром облако дыма. Ребятки из охраны решетки взорвали что-то, предназначенное для бурения, вернее всего, под одним из стабилизаторов.

Кэлхаун выругался. Причиной, конечно же, были его переговоры с флотом Федры. Охрана решетки вознамерилась не допустить посадки. Он пригрозил уничтожить управление, если они попытаются воспользоваться решеткой против медкора, но она понадобилась им в готовности как оружие против космического флота. Им нельзя воспользоваться решеткой против Кэлхауна. И ему не причинить вреда, пока та бездействует. Они хотят избавиться от него.

Кэлхаун вернулся к своему делу, время от времени посматривая на происходящее снаружи. Вот появилась группа юных воинов, неся в руках что-то тяжелое. Больший заряд взрывчатки, скорее всего. Он подождал, пока они не подошли на расстояние в несколько ярдов от корабля. Затем нажал кнопку запуска аварийной ракеты. Тонкий, не толще карандаша, столб пламени внезапно возник между стабилизаторами, на которых покоился корабль. Был он бело-голубого цвета — цвета солнца. В мгновение ока полыхнул огнем во все стороны, затем пламя съежилось и исчезло в выжженной им же дыре. Но и мгновения хватило, чтобы загорелась упаковка и юнцы, бросив груз, разбежались во все стороны. Столб огня зарывался все глубже.

Клубы дыма и пара становились все гуще. Внезапно мертвенно-бледная вспышка озарила иллюминатор. Брошенный молодыми воинами груз исчез в этой вспышке, которая была больше похожа на удар молнии. Корабль задрожал от детонации. На месте груза появился кратер.

Кэлхаун отключил аварийную ракету. За десять секунд она сожгла четвертую часть горючего.

С сумерками пришла вторая ночь на этой планете. Он отметил, что часть машин снова куда-то умчались. Но на этот раз они старались проехать подальше от корабля. Врач продолжал заниматься своим делом. Почти тридцать часов он уже потерял, собирая образцы мазков из детских горлышек, работая с Мургатройдом, ожидая результата, отделяя антитела из плазмы, которых в конечном счете оказалось не больше, чем пыльцы на крыле у бабочки.

• Предыдущая
• 12/25
• Следующая