Запретный мир - Лейнстер Мюррей - Страница 22

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая

Поближе к вечеру Кэлхаун похоже справился со своей задачей. В конце концов, в результате долгого сидения за микроскопом, многократного отбора образцов и окончательной фильтрации, он получил шесть или семь кубических сантиметров некой прозрачной жидкости.

— Ну что ж, — сказал он, посмотрев на часы, — лучше подождать до завтра. Он поставил часть полученной жидкости в автоклав.

— Что это такое? — спросила Мэрил. — И для чего это?

— Это часть работы, которую я должен сделать, — ответил Кэлхаун. — Как насчет того, чтобы послушать немного музыки?

Мэрил выглядела очень удивленной. Не дожидаясь ответа, он сложил все свои инструменты и приборы, вставил микродиск в проигрыватель и, откинувшись в кресле, приготовился слушать. Полилась музыка, которую Мэрил никогда до этого не слышала. Эта музыка, как раз была еще одной возможностью справиться с чувством оторванности и монотонной скуки длительного полета. Но для того чтобы она не приедалась и не теряла своей эффективности, Кэлхаун слушал ее довольно редко.

Поблажки, слишком часто устраиваемые самому себе, превращаются вскоре в привычку, в состояние, которое уже больше не приносит какого-либо особого удовольствия, но скорее способствует стрессу и не дают возможности противиться этой привычке. Поэтому Кэлхаун специально довольно долго не пользовался своими записями и теперь музыка была для него приятным событием.

Когда удивительно успокаивающие, расслабляющие звуки симфонии Кана Ги смолкли, Мэрил посмотрела на него долгим, немного даже удивленным взглядом.

— Мне кажется, что я начинаю понимать почему вы часто поступаете не так, как большинство других людей, — проговорила она медленно. — Например по отношению ко мне. Ваш жизненный путь дал вам возможность получить то, что другие люди получают на пути к безумству, то, что превращает их работу в предмет тщеславия, тешит их гордыню, и дает им повод ощущать свою значительность. Но вы отдаете всего себя вашей работе.

Он сидел обдумывая услышанное.

— Рутинная работа на корабле Медицинской Службы предполагает наличие здорового, трезвого ума, — согласился с ней Кэлхаун. — Я действительно очень хорошо работаю. Это вполне удовлетворяет все мои духовные потребности. Но есть еще и инстинкты…

Он притих, несмотря на то что она явно ждала продолжения.

— Что же вы делаете когда остаетесь один на один со своими инстинктами, когда работа, музыка или еще что-то в этом духе уже не приносят вам больше удовлетворения?

— Я очень строг сам с собой, — Кэлхаун криво усмехнулся. — Должен таким быть.

Он поднялся давая ясно понять, что разговор окончен и что ей необходимо отправляться спать в ее отсек.

На следующие сутки по корабельному времени, после завтрака, он опять начал возиться с образцами той самой жидкости, на изготовление которой он недавно потратил так много времени.

— Ну что ж, посмотрим как эта штука будет действовать, — задумчиво произнес он. — Если тут что-то не так, то под рукой всегда есть Мургатройд.

Мэрил видела как он ввел себе под кожу половину объема этой жидкости. Ее почему-то начало немного знобить.

— Что это такое?

— Нужно немного подождать, чтобы увидеть, — ответил он после небольшой паузы. — Вы и я, — продолжил он несколько холодно, — сможем провести замечательное исследование. Если вы вдруг заразитесь от меня, то значит инфекция действительно существует.

Она крайне удивленно уставилась на него, ничего не понимая.

Кэлхаун померил себе температуру и отправился за справочником, который был для него одновременно и инструкцией, содержащей список тех планет, которые он должен был посетить с обычными, плановыми медицинскими инспекциями. Вельд был в его списке. Дейр же не упоминался вовсе. Но сотрудник Медицинской Службы имеет большую свободу действий, хотя он и обязан придерживаться графика плановых медицинских обследований. Естественно, как только он сталкивался с небрежным, плохим выполнением своих обязанностей, необходимость его вмешательства резко возрастала. Так что Кэлхаун действовал по инструкции.

Еще через два часа он опять измерил температуру и явно оставшись доволен результатом, сделал запись в бортовом журнале. Еще через два часа он почувствовал сильную жажду, но выглядел он тем не менее еще более довольным.

После этого он сделал еще одну запись в бортовом журнале и взяв у себя из вены немного крови, подозвал Мургатройда и вколол ее ему. Мургатройд с дружелюбным спокойствием перенес эту маленькую операцию. Кэлхаун отложил в сторону шприц и тут заметил, что Мэрил потрясенно смотрит на него.

— Это не повредит ему, — объяснил ей Кэлхаун. — Сразу после его рождения, ему иннервировали крошечный участок кожи на боку. Так что он не чувствует боль в этом месте. С Мургатройдом все в порядке. Это как раз то, где он незаменим.

— Но ведь он ваш друг! — Воскликнула Мэрил.

Мургатройд, несмотря на свои малые размеры и густую шерсть, приобрел за время долгого общения с людьми, очень многие их черты. Кэлхаун был по настоящему привязан к нему.

— Он мой настоящий помощник. Я никогда не прошу его сделать то, что могу сделать сам. Но мы оба сотрудники Медицинской Службы. И я делаю для него то, что он сам не может сделать для себя. Например я варю для него кофе.

Услышав хорошо знакомое слово, Мургатройд встрепенулся и выдал целую тираду возбужденных, выражающих крайнюю степень нетерпения, звуков.

— Хорошо, хорошо Мургатройд, — усмехнулся Кэлхаун. — Сейчас сделаю.

Получив свой кофе, Мургатройд стал маленькими глотками прихлебывать горячую жидкость, держа в своих лапах специально сделанную для него чашечку. Он только один раз оторвался от своего занятия, чтобы почесать как раз то место на боку, о котором только что говорил Кэлхаун. Видимо, оно беспокоило его, зудело. Но тем не менее, он явно был доволен жизнью. Он всегда был счастлив находиться подле Кэлхауна.

Прошел еще час. Мургатройд подошел к Кэлхауну, взобрался к нему на колени и расположившись там с независимым видом, уснул. Слегка потревожив его, Кэлхаун достал из кармана небольшой прибор и пока Мургатройд сладко посапывал у него на коленях, внимательно прослушал его сердцебиение.

— Мэрил, сделайте для меня пожалуйста кой-какие записи, — попросил он ее. — Проставьте время, потом девяносто шесть, и еще сто двадцать на девяносто четыре.

Не совсем понимая, что все это значит, она записала продиктованные цифры. Еще через полчаса, едва пошевелясь, чтобы не очень беспокоить Мургатройда, он попросил ее еще раз записать тот же ряд малопонятных для нее цифр, которые почти ничем не разнились от предыдущих. Потом еще через полчаса все повторилось вновь. Но после этого Кэлхаун спустил Мургатройда на пол и измерил собственную температуру, чем и остался весьма доволен.

— У нас с Мургатройдом есть небольшое дельце. Не могли бы вы оставить нас на пару минут, — попросил он Мэрил.

Она поднялась и с беспокойным видом отправилась в другой отсек. Кэлхаун взял шприц и воткнув иглу в нечувствительное место на боку Мургатройда набрал немного его крови. Зверек отнесся ко всей этой процедуре с полным безразличием. В течение десяти минут Кэлхаун колдовал над образцом его крови. Разбавлял, добавлял антикоагулянты, взбалтывал и под конец отправил в центрифугу, чтобы отделить таким образом плазму от красных и белых кровяных телец. Если бы какой-либо иной сотрудник Медицинской Службы мог наблюдать за Кэлхауном, то он бы решил, что Кэлхаун использовал Мургатройда для того, чтобы приготовить кишащую антителами, прекрасную сыворотку, на тот случай если он не сможет удержать ситуацию под контролем. Это была его страховка.

Но в то же время, любой сотрудник Медицинской Службы должен был знать, что это только одна из мер тщательной предосторожности, которые должен был применять Кэлхаун при использовании образцов культур из его запасника.

Кэлхаун спрятал все свои образцы и позвал Мэрил.

— Тут ни чего особенного не происходило, — пояснил он, — но я подумал, что вы бы чувствовали потом себя не в своей тарелке. Просто небольшая врачебная рутина, но проделать ее требовалось очень тщательно. Так что теперь все в порядке.

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая