Нитка кораллов - Котовщикова Аделаида Александровна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/58
• Следующая

Вечером бабушка сидит у Ваниной кровати и гладит его по голове:

— Зайчик ты мой! Только две ночки и осталось тебе тут поспать. А потом мы с тобой полгода не увидимся. Раньше чем через полгода мне к вам не приехать.

— А сколько секунд в полгоде? — спрашивает Ваня.

— Секунд? Надо сосчитать. — Бабушка берет листок бумаги и карандаш. Посидев под настольной лампой у стола, она говорит: — Пятнадцать миллионов пятьдесят две тысячи. Вот сколько секунд в полугоде. Ужас!

— А сколько это — миллион? — спрашивает Ваня.

— Миллион — это очень много, — грустно говорит бабушка. — Сама-то секунда маленькая, а вот пятнадцать миллионов секунд… Как же ты недолго тут был, мой хороший!

— Почему недолго? Я уже здесь давно.

— Всего какой-то месяц. Где же давно? Или тебе уже надоело?

— Что ты, бабушка! Совсем мне не надоело. Я хочу всегда здесь с тобой жить. И там, с мамой, я тоже хочу жить всегда… А все-таки я здесь давно.

Насчет времени бабушке и Ване не столковаться. Секунды, часы, а особенно дни у них разные. У Вани они гораздо длиннее. Вечером Ване кажется, что утро было очень давно, зимой, кажется, что лето было в такие далекие времена, что даже неизвестно, наступит ли оно опять…

Сколько-то секунд из пятнадцати миллионов Ваня проводит в поезде и в автобусе. А потом он выходит на высокий открытый мыс, взбирается на большой камень, оглядывает ослепительный голубой простор и кричит во все горло:

— Э-ге-е-ей! Здравствуй-те!

И все горы, кедры, кипарисы, все мамины хризантемы и само необъятное море отвечают ему:

— Ты вернулся, Ваня? Мы очень рады!

Ваня прислушивается, удовлетворенно кивает, спрыгивает с камня и стремительно бежит с крутого обрыва навстречу своим собственным секундам и дням.

Осенний воздух прозрачен и свеж. Золотистые березы и липы толпятся во дворе.

Вартан крадется, как зверек на охоте, по каменным плиткам дорожки вокруг дома, где он родился восемь лет назад. Острым глазом шарит по земле: не виднеются ли следы каких-нибудь вражеских племен, например Ирки из двенадцатой квартиры? Впрочем, ему сейчас некогда. Он ведь торопится к Коле.

Коля сегодня в школу не пришел. Вартан один сидел за партой, и ему было очень скучно. Почему скучно, он и сам не мог бы объяснить — ведь Коля сидит на уроках тихо, как мышка. Хорошо хоть, что на уроке русского случилось событие «выдающее», как сказала рыженькая лупоглазая Маркошка-Маркошина.

На дом им было задано упражнение. Перечислены разные действия: летает, жужжит, ползает, шипит… Ну, и всякое другое. И «слова для справок»: корова, собака, лошадь, жук… Нужно было в конце каждого слова приписать, кто что делает.

Ведь они нарочно были вразброд напечатаны, эти «слова для справок». А Санька Перепелкин все так подряд и накатал в свою тетрадку. Вызвала его учительница прочесть домашнее задание, а Санька встал и как зачастит:

— Летает, жужжит корова. Ползает, шипит собака. Ласкается, мурлычет лошадь…

Ребята остолбенели. А Марина Анатольевна сказала:

— Постой, постой! Где ты видел, чтобы корова жужжала, а лошадь мурлыкала?

Тут ребята опомнились и прямо зашлись от смеха.

— Хоть немножко-то надо своей головой думать! — говорила учительница Саньке Перепелкину. А тот сперва смутился, покраснел, а потом фыркнул и стал смеяться вместе со всеми.

Вартан так несется по лестнице, словно за ним гонится стая волков. Изо всех сил он нажимает кнопку звонка.

Тонкий голос за дверью:

— Кто та-ам?

— Да я же! Я! — кричит Вартан и для убедительности колотит в дверь кулаками.

Щелкает замок. На пороге Коля в полосатой пижамке. Горло у него завязано. Он смеется от радости. Звук такой, будто по камешкам со звонким бульканьем скачет ручей.

— Опять? — строго спрашивает Вартан и тычет пальцем в бинт на Колиной шее. — Беда мне с тобой! — Он скидывает на пол курточку и стремительно шагает в комнату. Медленно идя за ним, Коля, объясняет:

— Ночью повысилась температура, сильно опухли. Мама поставила компресс, велела не снимать до ее прихода. Нельзя же в школу с компрессом.

В большой светлой комнате с двумя широкими окнами изрядный беспорядок. На письменном столе, поверх бумаг и книг, валяются детские лыжные штаны. Стулья стоят как попало. Да вообще все предметы — вразброд, точно разбежались по комнате, кем-то вспугнутые.

Бледный, с синими подглазьями светловолосый Коля рядом с крепким, черным, как жук, Вартаном кажется прозрачным.

— А в подводном царстве завелся новый ихтиозавр! — сообщает он весело.

Мальчики лезут под круглый стол. Там разостлан на полу лист зеленой плотной бумаги. Среди причудливых скал из камешков и ракушек — пластилиновые акулы, рыба-меч, допотопные птеродактили с зубастыми пастями, морские коньки.

— Здорово! — восклицает Вартан, взяв в руки фигурку ихтиозавра. — И вот этого морского чудища я еще не видел. Это кто же такой?

— Это просто электрический скат. Я вон по тому Брему вылепил.

В картонной коробке — батисфера со множеством человечков в водолазных скафандрах. Вартан берет одного человека.

— Пусть этот аквалангист заблудился на дне океана и стал сражаться с акулой.

— А сзади к аквалангисту подобрался морской еж! — подхватывает Коля. — Но аквалангист не дурак, живо юркнул в расщелину.

— И оттуда морского ежа торпедировал. А потом вот этой веревочкой… — Вартан роется в кармане штанов. — Ой, да у меня двадцать копеек нашлось! Сейчас, Колька, я знаешь что? Мороженое тебе принесу! Ты ж мой бедненький, ты ж мой дурачок! — Он гладит Колю по голове. — А я за тебя сегодня замечание получил.

— Ка-ак?! Я ведь не был в школе!

— Учительница спросила: «Анопьян, ты не знаешь, почему не пришел Коля Шапкин?» Я говорю: «Наверно, у него проклятые железки распухли». А она говорит: «Не смей ругаться!». За то, что правильно догадался, — замечание. Ну, я мигом!

Вихрем Вартан убегает «на угол» и вскоре возвращается.

Коля тычет в твердый пакетик пальцем:

— Уй, прямо айсберг, до чего ледяной!

Вартан смотрит на него озабоченно:

— А тебе можно такое ледяное? Знаешь что? Давай подогреем!

— А что? Верно! Только я газ зажигать… не то чтобы боюсь, а так… не очень у меня выходит.

Вартан снисходительно усмехается:

— А мне газ зажечь — раз плюнуть, хоть и не разрешают.

Мальчики бегут в кухню и выкладывают мороженое в алюминиевую миску. Изведя десяток спичек и размахивая в воздухе обожженным пальцем, Вартан ставит миску на предусмотрительно уменьшенный огонь.

— Намажу тебе чем-нибудь палец? — предлагает Коля.

— Тю-у! Мне обжечься — раз плюнуть!

Раздается звонок. Мальчики бегут в переднюю.

— Кто там? — спрашивает Коля.

Мужской голос говорит что-то непонятное.

Вартан протягивает руку к замку, но Коля удерживает его:

— Мама велит открывать, только если знакомый голос.

За дверью раздается быстро и невнятно:

— Здесь, скжит, пжалуста, живет профессор?

— Нет, здесь мы с мамой живем, — отвечает Коля.

— Я из Швеция! Швеция… — говорит мужчина за дверью.

— Ну и что? — спрашивает Вартан.

— Я приехаль. Мне нужен профессор Белов. Это квартира профессор Белов? Я из Швеция…

— Открою, посмотрю, какой бывает из Швеции, — говорит Вартан. — А что так пахнет?

Коля тянет носом, и у него испуганно расширяются глаза:

— В кухне что-то горит!

— Подожди, Швеция! — кричит Вартан и кидается в кухню. Там черный смрад. Вартан подскакивает к плите и выключает газ. И говорит плачущим голосом:

— Проклятый швед! Мороженое сгорело!

Опять звонок. Коля хочет бежать.

— Не ходи, — мрачно останавливает Вартан. — Очень жалко мороженое. Будь он проклят, спалил нам мороженое! Не хочу и смотреть. Позвонит и уйдет. Ты же все равно не профессор Белов, правда?

• Предыдущая
• 37/58
• Следующая