Страна желанная(изд.1955)-без илл. - Бражнин Илья Яковлевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/69
• Следующая

— Гори-им! — завопил он не своим голосом и, сорвал с гвоздя чёрный романовский полушубок, опрометью кинулся во двор.

Клеть и набитая сеном поветь располагались над хлевом и конюшней. Скот уже почуял огонь. Коровы громко ревели в хлеву. Пронзительно ржали кони. Жалобно и непрерывно блеяли овцы. Мякишев кинулся открывать ворота хлева, но от страха и волнения пальцы не слушались, и он долго возился с засовом. Из дому с воплями выскочили жена и невестка и бросились помогать ему.

Пламя росло с каждой минутой и гудя поднималось к чёрному ночному небу. На колокольне часто и тревожно бил набат, сзывая жителей деревни на помощь, но никто не спешил к месту пожара.

Огонь, поглотив поветь, клеть, хлев, конюшню, сарай, подбирался к двухэтажному Мякишевскому дому. Но вокруг бушевавшего пламени суетились только чёрные фигурки самого Мякишева и его домочадцев.

Между тем вся деревня давно уже была на ногах. Крестьяне стояли возле своих изб и смотрели насторожёнными глазами на бушевавший огонь.

Огонь никому, кроме Мякишева, не угрожал и, вопреки вековечному обычаю русской деревни бороться с огнём всем миром, никто нынче не тронулся от своих ворот, ни в одном дворе не звякнуло ведро. Даже те, кто был всегда заодно с Мякишевым, лавочник Дерябин и другие кулаки, сидели по своим дворам, боясь их оставить. Они понимали, что пожар у Мякишева, — это не несчастный случай. Это народ карал Мякишева за предательство. И они боялись, что помогая предателю, поставят под удар и себя.

Даже ребят на пожаре нынче не было. Родители держали их при себе, следя, чтобы они не отходили от своих изб. Только Глебка и Степанок, которых некому было удерживать, одни были свидетелями того, что делалось на Мякишевском дворе.

Глебка смотрел на бушевавшее пламя, точно заворожённый. Он считал этот пожар каким-то чудом. Только что, сидя в тёмном углу Квашнинской избы, он клялся устроить «им» казнь. И вот, словно кто подслушал его мысли и казнил врагов. Вот оно карающее пламя!

Остаток ночи Глебка простоял за плетнём огорода, глядя на полыхающий огонь. К утру от дома Мякишева и хозяйственных строений остались дымящиеся головешки. Тогда Глебка повернулся к пожарищу спиной и пошёл по дороге к станции.

Дед Назар, встретив Глебку, спросил:

— Ты чего же воротился?

— Я батю дожидать буду, — сказал Глебка негромко и решительно.

В сущности говоря, дед Назар был рад, что Глебка вернулся. Он уже знал обо всём, что случилось в Воронихе, и боялся за Глебку. Да и скучно ему было без лесничонка, к которому давно привык и привязался. Нынче Глебка показался деду каким-то новым и непривычно сдержанным, словно он разом повзрослел. И в словах Глебки была какая-то сдержанная, но неуклонная твёрдость. В ответ на Глебкино: «Я батю дожидать буду», дед тяжело вздохнул и сказал, кивнув маленькой седой головой:

— Ну что ж. Дожидай.

Деревня Ворониха стояла на почтовом тракте. Тракт шёл на город Онегу. На Онежском участке стояли американские части. Лейтенант Питер Скваб выслал разведку для установления связи с американцами.

За коротким отрезком тракта по другую сторону Воронихи вплоть до станции Приозерской лейтенант поручил наблюдать сержанту Даусону. Сержант взял часть своего взвода и вышел на дорогу к Приозерской. Он решил установить заставу где-нибудь между деревней и станцией, высылая на дорогу парные патрули. Надо было отыскать при дороге строение, в котором можно было бы обосноваться заставе. Единственным таким строением была сторожка лесника. Сержант Даусон нашёл, что местоположение её вполне отвечает всем необходимым требованиям. Он кивнул двоим из сопровождавших его солдат и, сойдя с дороги, уверенно взошёл на крыльцо сторожки. Солдаты шли следом за ним.

Сидевший в сторожке Глебка услышал дробный стук окованных гвоздями ботинок и вскочил с лавки. Буян залился злобным лаем и кинулся к двери. Дверь широко распахнулась, и на пороге её появился сержант. За его спиной виднелись солдаты и блестели стволы винтовок. Буян бросился на чужаков и тотчас отлетел в сторону. Сержант одним пинком кованого ботинка опрокинул его и отбросил в сторону.

Буян, вскочил на ноги и собирался снова кинуться в атаку, но был остановлен коротким Глебкиным окриком:

— Назад.

Дрожа всем телом, пёс полуприсел, словно готовясь к прыжку, и взглядывал на Глебку, как будто прося разрешения прыгнуть. Но Глебке было не до пса. Он стоял неподвижный и застывший, не сводя глаз с сержанта. Он узнал пришельца с первого взгляда. Сомнений быть не могло. Это тот краснорожий детина, который закручивал назад руки Василию Квашнину, а потом волок по земле его жёнку Ульяну… Зачем явился он теперь сюда? Что ему здесь-то нужно?

Буян подобрался к Глебке и, просунув острую морду между Глебкиных колен, грозно зарычал на чужака. Глебка слегка сжал морду Буяна коленями, и пёс замолчал. Тогда Глебка хмуро и отрывисто спросил у сержанта:

— Тебе чего?

Сержант Даусон ничего не ответил. Он не понимал и не хотел понимать русского языка. В данном случае он вообще всякие разговоры считал излишними. Он находит для себя подходящим этот дом и он его занимает. Кто жил здесь до него и кому он принадлежит — Даусона не касается.

Не обращая никакого внимания на Глебку, он бегло оглядел сторожку, обошёл её, заглянул через окна наружу. Из окон была видна дорога. Прекрасно. Сержант поглядел на потолок. Потом вышел в сени. Осмотрел и их. После этого он вернулся в сторожку, подошёл к лежанке, указал солдатам на Глебкин сенник, на лежащий поверх него драный полушубок и что-то сказал отрывисто и громко. Один из солдат сгрёб с лежанки сенник и полушубок и потащил их к двери.

— Ты чего? Ты куда это? — сердито спросил Глебка.

Но и на этот раз сержант не обратил на Глебку никакого внимания. Солдат застрял со своей неудобной ношей в узком дверном притворе. Глебка кинулся к нему и схватился за рукав полушубка. Он был не на шутку рассержен бесцеремонностью чужаков. Солдат что-то крикнул и, вырвав полушубок из Глебкиных рук, протиснулся в сени. Глебка шагнул следом за ним. Наружная дверь была открыта. Солдат вышел на крыльцо и сбросил сенник и полушубок прямо на снег. Туда же выбрасывал другой солдат вёдра и кадушки, потом сенник с отцовской кровати и другое лесниково имущество. Глебка постоял с минуту в сенцах ошеломлённый всем происходящим и растерянный. Когда солдаты выбрасывали отцовское одеяло, он уцепился за него и зло крикнул:

— Вы чего? Из ума что ли выскочили?

Этот крик привлёк к Глебке внимание сержанта. Сержант посмотрел на него, словно только что увидел. Потом протянул руку к Глебке и взял его за ворот. Глебка дёрнулся и схватился за руку сержанта. Это не изменило положения. Рука была, как железная. Сержант Даусон легко приподнял худенького Глебку и кинул в дверной пролёт. Болтая руками и ногами в воздухе, Глебка вылетел наружу и ткнулся головой в снег. Сержант вышел на крыльцо посмотреть, как барахтается в снегу Глебка, и захохотал.

• Предыдущая
• 11/69
• Следующая