Эдем - Макгвайр Джейми - Страница 22
- Предыдущая
- 22/54
- Следующая
— В храм Гроба Господня? — хмуро спросил священник.
— Да, — ответила я, прикоснулась к его руке, и он накрыл мою руку своей.
— Вы этого не сделаете, — печально сказал он.
Джаред недовольно переступил с ноги на ногу:
— Давайте разберемся в ситуации. Я прошу вас только об одном: попытаться еще раз все обдумать, чтобы найти выход. Сидеть сложа руки и ждать, пока родится ребенок и небеса вступят в игру, — это, конечно, не единственное возможное решение.
Священник пренебрежительно мотнул головой:
— Мы проверили каждую строчку. Там ничего нет.
— Попробуем еще раз. Прошу вас. Прежде чем я повезу жену и неродившегося ребенка в Иерусалим, мне нужно убедиться, что другого выбора нет.
Отец Фрэнсис глянул на кожаный переплет и вздохнул.
— Ладно, ладно. — Он надел очки с круглыми стеклами и посмотрел на нас поверх них. — После этого вы уйдете и никогда больше не появитесь с этой вещью в доме Божьем.
— Даю слово, — сказал Джаред.
Священник принес еще один стул и вместе с Джаредом углубился в изучение книги. В комнате стало холодно. Я обхватила себя руками. Другие знали, что мы здесь и книга у нас. Джаред давно ничему не удивлялся; он невозмутимо обсуждал с отцом Фрэнсисом разные отрывки текста. Когда святой отец ухватывал суть, то переходил к предсказанию, изложенному на других страницах, показывая Джареду, что все можно толковать и по-другому. Так они перелистывали книгу, то перескакивая вперед, то возвращаясь назад, спорили и соглашались друг с другом, но каждая новая идея приводила их к еще большему непониманию и досаде.
Минуты перетекали в часы, а они все повторяли слова пророчества на разные лады, так что в конце концов стало казаться, будто они заучивают стихи, а не беседуют. В углах заколоченных оконных проемов забрезжил тусклый свет. Уже утро. Мы провели в Вунсокете всю ночь, а у меня даже веки не отяжелели.
Джаред в первый раз отвлекся от книги, потому что я заерзала на стуле.
— Проголодалась? — спросил он так, будто только что вспомнил о моем присутствии.
— Дохожу до кондиции, — ответила я, кладя подбородок на кулак.
Джаред швырнул книгу через всю комнату. Она врезалась в стену и с глухим стуком шлепнулась на пол. Несмотря на почтенный возраст, ни один лист не выпал из переплета.
Я встала и пошла на маленькую кухоньку, взяла стакан и открыла кран. Тут только я начала чувствовать усталость во всем теле, да и нервы были измотаны от царившего в комнате священника напряжения. На столе лежал экземпляр Библии короля Якова. Корешок был истерт настолько сильно, что от него почти ничего не осталось, и книга скособочилась — ей было трудно без поддержки «позвоночника» сохранять форму параллелепипеда. Я откинула обложку и пролистала кончиками пальцев несколько страниц.
— Надо накормить тебя чем-нибудь, — сказал Джаред.
— А что говорит об этом ваша Библия? — обратилась я к священнику.
Отец Фрэнсис немного подумал:
— Ну, в ней нет собственной версии последних дней. Говорится о женщине с ребенком.
— Я говорила Джареду, что мы не там ищем. Если ответа нет в Библии ада, почему бы не заглянуть в Библию небес?
Священник пожал плечами.
— Это разумно. — Он подошел к столу и взял книгу. — Стоит попробовать. Библия на треть состоит из пророчеств.
Я предложила Джареду свой стакан, он сделал глоток воды и вернул стакан мне, сопроводив поцелуем в щеку. Потом мужчины вернулись на свои места, на этот раз открыв Библию неба.
Отец Фрэнсис перелистнул страницы:
— Начнем с тех мест, где говорится о женщинах с детьми в последние дни.
Джаред кивнул и стал ждать, пока священник найдет первый подходящий отрывок. Они поговорили о трубном гласе, потом о печатях. Я представила себе ангелов, вскрывающих запечатанные сургучом конверты, как делают знаменитости на вручении премий. Потом речь зашла о драконе и женщине с ребенком. Я попыталась отключиться, потому что слушать было страшно. Однако такая роскошь — забыть о зловещем пророчестве — оказалась мне не по карману. За последние два года со мной чего только не происходило, так что я доподлинно знала: пророчества очень часто сбываются. Мне хотелось с криком убежать, и единственной защитой было просто не вникать в смысл слов. Священник среди прочих рассуждений вворачивал объяснения буквальных значений и символические интерпретации, отчего я невольно вздрагивала. Не могу сказать точно, что было причиной: усталость, мое твердое намерение не слушать разговор или то, что беседа мужчин была выше моего понимания. В любом случае беременность и общая усталость привели меня в весьма раздраженное состояние.
— Не могли бы вы оба перестать говорить обо мне так, будто меня здесь нет, — недовольным тоном сказала я.
— Прости, любимая, — нежно произнес Джаред. — Мы торопимся, но должны быть предельно точны. Это наш последний шанс.
— Почему это? — спросила я.
— Ким нужно вернуть книгу в Иерусалим. По моей вине она ждет так долго.
Уже не раз я думала о неизбежной поездке в Иерусалим. Шах и его приспешники едва ли допустят, чтобы мы запросто вернули книгу туда, куда Шаху нет доступа. Храм Гроба Господня воздвигнут над могилой Иисуса; созданиям ада туда вход закрыт. Даже бесконечное терпение небес истощится, если возникнет угроза осквернения этого храма. Война может начаться в момент приземления самолета, либо слуги Шаха помешают нам взойти на борт. Никто не знает, как будут разворачиваться события. И это хуже всего.
Отец Фрэнсис поднял от книги рассеянный взгляд; он углублялся все дальше в собственные мысли.
— Есть один еврейский апокрифический текст, который называется Четвертая книга Ездры. Архангел Уриэль описывает многое, что случится в последние дни.
Джаред нахмурился:
— Я знаю, что вы сейчас скажете, и знаком с Уриэлем. Гавриил — самый яростный противник гибридов, Уриэль — следующий.
— Тем не менее в его пророчестве есть кое-что заслуживающее внимания. Он говорит…
— Отец, — оборвал священника Джаред.
Мое любопытство и чувство самосохранения пересилили все остальное.
— Скажите мне, отец. Я хочу знать.
Джаред вздохнул, и священник продолжил:
— Он особо упоминает беременных женщин в Четвертой книге Ездры, говоря: «Беременные жены будут производить на свет чудовищ».
Джаред негодующе округлил глаза:
— Уриэль считает меня чудовищем?
Я нерешительно спросила:
— Каких… каких именно чудовищ?
Священник посмотрел на Джареда, потом на меня:
— Он много пророчествует в духе Откровений Иоанна Богослова и говорит об этом как о «начале великих скорбей». Иисус подтверждает это: «Горе тем, кто носит ребенка или вскармливает грудью в эти дни».
— Это ничего не значит, — протестовал Джаред.
— Лучше послушай, — сказала я. — Может быть, ты не в состоянии разобраться в этом, потому что не хочешь слышать правду. Может быть, здесь мы не властны.
— В этих пророчествах утверждается, что гибриды будут рождаться во множестве. Если бы что-нибудь подобное происходило, мы бы уже знали об этом. Кроме того, Горошинка не гибрид.
Отец Фрэнсис сдвинул на лоб очки; он был заинтригован.
— Тебе это известно точно?
— Да. Ребенок, вызывающий такую бурную реакцию со стороны ада, способный нарушить Равновесие, должен быть больше чем просто гибридом.
— Ваш ребенок не человек?
Я обхватила руками живот, защищая Горошинку:
— Вы говорите так, будто это не ребенок, а какая-то гадость.
— Да или нет? — повторил вопрос отец Фрэнсис.
— Нет. Это ребенок. Наш ребенок.
Джаред встал и взял меня за руку; я поднялась следом за ним.
— Простите меня, — сказал священник и тоже встал. — Я не хотел вас обидеть. Мы живем в странное время — опасное время. Я поддался панике. Просто не понимаю, как такое может быть.
— Нина происходит из рода нефилимов, — твердым голосом произнес Джаред.
Священник пришел в замешательство:
— Но ведь это и к вам относится. Нефилимы — дети ангелов, рожденные земными женщинами.
- Предыдущая
- 22/54
- Следующая