Любовь сильнее меча - Легостаев Андрей - Страница 19

• Предыдущая
• 19/74
• Следующая

Не все так безоблачно, конечно, как представлялось в бытность хэккером, и порой закрадывались сомнения: а человеком ли был верховный координатор Фоор? Слишком уж тяжел груз — хотя организация напоминает хорошо подогнанный и тщательно смазанный шестереночный механизм, порой сил в руке не хватает вертеть ручку с необходимой скоростью.

Но и жаловаться пока причин нет — все идет хорошо. А причина, по которой он собирает совет хэккеров, даже на руку. Давно, еще в бытность хэккером, его раздражал глупый запрет Алвисида распространять алголианское влияние на Британию. Но с этим он покончит.

Справа у кресла стояли два гонга. Он взял ритуальный жезл и тонко звякнул о большой гонг — магический. Второй был простым — по его звуку в комнату совещаний войдет личный скринлук верховного координатора.

Он внутренне усмехнулся, вспомнив, как всегда сидел вон в том кресле (не в нем, конечно, а в таком же в своем каталоге — в каждом алголианском храме есть подобный зал) напрягшись, ожидая вызова Фоора, и не желая попасть под его взгляд неожиданно для себя с какой-нибудь глупой ухмылкой на лице. Он знал, что в эти минуты шестнадцать хэккеров сосредоточены и думают лишь о деле, какие бы вопросы ни пришлось сейчас решать: от мелких — кого выбрать отстоятелем к очередной частице плоти Алгола, до глобальных — где построить очередной подкаталог. Все хэккеры настроены на предельно серьезный разговор.

Верховный координатор встал с трона и запел торжественный файл Алголу. Из-под приспущенных век он быстро осмотрел проявившиеся в креслах фигуры хэккеров. На его веку не было случая, чтобы кто-либо не явился на совет хэккеров к Фоору. Но в прошлый раз, двое прислали вместо себя помощников, сказавшись тяжело больными. Сегодня все шестнадцать были на местах.

Голос Прионеста значительно уступал голосу Фоора, но слова торжественного файла, тотчас подхваченные всеми хэккерами, хотя и не совсем понятные, вселяли в душу торжественность и ощущение неземного счастья, прикосновение, пусть и мимолетное, к величию Алгола, делу которого они посвятили жизни.

— Саве, саве, саве, энтер!

Прочертив пред собой в воздухе священную спираль Алвисида, Прионест сел. По давно заведенной традиции с кресла встал и вышел в круг, обозначенный на мозаичном полу зеленой спиралью змеи, младший (по чину, не по возрасту) из шестнадцати, старший хэккер каталога Ферстстарр Жараан.

— Хвала великому Алголу… — начал тот.

Шла рутинная работа — хэккеры по очереди вставали в круг, докладывали, что в доверенной области все нормально, извещали о начавшихся войнах между местными мирскими властителями и о заключенных мирных договорах, о свадьбах или смертях королей, выносили на обсуждения свои вопросы, касательно жизни паствы. Прионест слушал в четверть уха, участия в обсуждениях не принимал. Он помнил, как вел себя Фоор на подобных советах — словно находится здесь и не здесь одновременно, словно эти мелкие вопросы его и не касались, хотя на самом деле вникал в каждое слово.

Прионест ненавидел Фоора всей душой, но неосознанно старался подражать ему во всем. Во всем, кроме одного — Прионест не желал возрождения Алвисида. Более того — он поклялся себе, что не допустит этого, что священная реликвия, голова поверженного бога, снова будет покоится на своем месте в укромном зале ирландского каталога. Только об этом и том, что с этим связано, и думал верховный координатор. Он полагал, что остальные хэккеры поддержат его. Всю жизнь он прожил, когда верховным координатором был Фоор, и Прионест не помнил, чтобы на совете хэккеров возникали какие-либо серьезные дискуссии. Он даже не задумывался, что так было только потому, что Фоор прекрасно владел ситуацией, великолепно знал своих соратников и пресекал все конфликты в зародыше.

И когда верховный координатор Прионест встал со своего кресла, он не ожидал со стороны хэккеров никаких других эмоций, кроме тех, что владели им самим.

Он понимал, что верховный координатор не должен давать волю чувствам, Фоор и погиб по всей видимости из-за этого, но Прионест не мог сдержать праведного гнева:

— Братья! — с чувством сказал он. — Настал в нашей жизни момент, когда мы должны принять решение. Важное и бесповоротное. Я долго думал, прежде, чем обратиться к вам за советом. И думал бы еще, но обстоятельства заставляют меня воззвать к вам немедленно, братья. Великий Алгол видит чистоту моих намерений и поддерживает меня своей мудростью, чему свидетельством целый ряд чудесных знамений и предзнаменований. Хвала великому Алголу! — он воздел руки к потолку.

— Саве, саве, саве, энтер! — поддержали шестнадцать алголианских повелителей дум.

— Нам нанесено невероятное и небывалое оскорбление, братья! — с пафосом продолжал Прионест. — В одном из рыцарских замков, куда четверо наших дебаггеров в сопровождении четырех бриков, в том числе известный всем присутствующим дебаггер Шавш, попросились переночевать, их связали, пытали и позорно повесили всех на крепостной стене. Лишь одному брику с великим трудом удалось бежать, чтобы донести до нас эту скорбную весть, братья. Почтим память дебаггеров Шавша, Монша, Дарра и Валлка, — он прочертил в воздухе спираль, — и отомстим за них! Месть — суровая и беспощадная, должна обрушиться на тех, кто посмел казнить наших братьев.

— Месть!

— Смерть!

— Смерть! Саве, саве, саве, энтер!

Когда возмущенные восклики смолкли, неожиданно для Прионеста, тишину нарушил хэккер Натаил, не присутствующий лично на прошлом собрании:

— Мы хотим знать, кто из рыцарей нанес столь серьезное оскорбление сынам Алгола, и не было ли у него для этого веских причин.

— Да, — поддержали его. — Имя! Кто этот рыцарь?

Прионест обвел взглядом хэккеров, готовясь к решающему удару. Он не сомневался в чувствах всех шестнадцати, но что-то занозой скребнуло в душе. Впрочем, Прионест отогнал прочь мысль сомнения и тревоги, даже не вслушиваясь в нее.

— Страшное оскорбление, не заслуживающее прощения, было нанесено нашей церкви в замке британского рыцаря сэра Радхаура, графа Маридунского…

Впервые в этом зале случилось так, что верховного координатора перебили:

— Граф Маридунский — это же…

— …Наследник Алвисида!

— Но мы же так помогли ему в битве у Рэдвэлла, нарушив запрещение Алвисида! Неблагодарный…

И так же неожиданно, как раздались пораженные восклицания, в зале повисла напряженная тишина. Хэккеры смотрели на верховного координатора. И ждали. Первая волна удивления прошла — нарыв лопнул, нельзя больше давать волю чувствам. Все шестнадцать не могли не думать долгие часы в тиши своих каталогов о загадочной для всех смерти координатора Фоора, о Наследнике Алвисида, которому суждено по предсказанию возродить сына великого Алгола. Прионест за время своего правления ни разу не упоминал о Наследнике Алвисида и многие решили, что он положился на волю Алгола, предоставив событиям течь так, как предрешено. Никто не осмеливался прямо спросить на совете о Наследнике. Тем более, что великий Алвисид наложил запрет на действия алголиан в Британии, а со времен, когда частица плоти Алгола, самая мощная из всех, заняла почетное место в Ферстстарре, в Британии им и вообще делать нечего — ни явно, ни тайно. Но вот, оказывается, Прионест не сидел сложа руки и предпринял какие-то действия. Но что все это означает? Верховный пытался сам разрешить проблему, но потерпел неудачу?

— Что делали наши люди в бриттских землях? — снова подал голос Натаил. — Они не могли оказаться в Рэдвэлле случайно.

Прионест, стараясь не встречаться ни с кем взглядом, словно всматривался в невидимую даль Алгола, произнес:

— Они направлялись в Лондон по приглашению тамошнего епископа для религиозных диспутов. По дороге решили заехать в Рэдвэлл поклониться голове Алвисида — самой великой реликвии, которую Фоор столь опрометчиво потерял. Как вам известно, она сейчас находится именно в Рэдвэлле. Шавш и его люди заглянули туда, чтобы выяснить в должном ли состоянии хранится часть великого сына Алгола. А то доходили до нас случайные слухи, что она чуть ли не валяется в хлеву!

• Предыдущая
• 19/74
• Следующая