Любовь опаснее меча - Легостаев Андрей - Страница 100

• Предыдущая
• 100/101
• Следующая

Не доходя ярдов двадцати, варлаки стали метать в противников свои трезубцы. Но разве трудно уклониться от столь неуклюжих предметов? С кличем графа Маридунского на устах, Уррий первый бросился на нестройные ряды противника.

И первый же удар Гурондоля рассек череп гиганта в коричневых одеждах — кровь брызнула в лицо Уррия, опьяняя его бешеным ритмом схватки. Рукавом Уррий вытер кровь и тут же парировал удар другого варлака. Рядом в предсмертном крике упал пораженный мечом отшельника бородатый урод. Неустрашимый пронзил сердце противника Ламорака. Экскалибурн снес с плеч уродливую голову еще одного врага. Мечи звенели, друзья яростно кричали — они бились плечом к плечу. Первая в жизни битва Эмриса и Ламорака! И бились они достойно. Экскалибурн, Гурондоль и Неустрашимый не знали преград, круша головы врагов и перерубая их широкие мечи.

Но врагов было слишком много и вскоре Уррий, Эмрис и Ламорак прижались спинами к Руану и его воинам, которых из девяти оставалось четверо. Варлаки окружили их со всех сторон.

И словно повторилась история у Гуронгеля — из леса выскочили ладные, ловкие фигуры алголиан. Они в считанные мгновения прорубили дорогу к Уррию и его друзьям и взяли их в кольцо. Вовремя — Ламорак был ранен в руку и волосы его пропитались кровью от ссадины на голове, на лице Эмриса из рассеченной щеки хлестала кровь. У самого Уррия было поранено плечо. Они перевели с облегчением дух, готовясь снова вступить в бой. Лишь сэр Таулас бился без устали в первых рядах — наверстывал упущенное за долгие десятилетия.

Живых варлаков оставалось меньше, чем алголиан, хотя тех всего было тридцать два. Победа уже не вызывала никаких сомнений. Варлаки сражались отчаянно и еще два воина Руана и пятеро алголиан пали замертво, пронзенные короткими варлакскими мечами.

Неожиданно для юношей (но не для оставшихся в живых варлаков, напавших на них без всяких разговоров) из леса с той стороны озера появились новые отряды, которые со всех ног бросились к сражающим. И было их сотни.

Сотни три, не меньше, а может и четыре. Сотни свежих, разъяренных гибелью товарищей, свирепых варлаков.

— Это конец, — прошептал Ламорак.

— Что ж, — сказал ему Эмрис, нанося удар очередному врагу. — Надо принять смерть достойно!

— Мне рано умирать, — крикнул Уррий, парируя удар и втыкая кинжал в сердце противника. — Я хочу жить!

Молчаливые алголиане падали один за другим, поляну наполняли звон мечей, крики умирающих и зычные хыканья сэра Таулас, разминающего застоявшиеся без любимого дела мышцы. Смерть — его ремесло, что он и доказывал с блеском, вся одежда его стала багровой от крови врагов.

Ноги Уррия скользили в траве, пропитавшейся кровью, продвигаться мешали тела погибших.

— Молись, — отбивая очередной удар короткого меча своим Экскалибурном крикнул Эмрис.

Последний алголианин упал. Никого из воинов Руана уже не было стоявших на ногах, как и самого Руана. Лишь Триан, поднявший с земли клинок павшего алголианина, тяжело дышал рядом со своими юными господами, да в самой гуще варлаков крушил черепа сэр Таулас. Надежд на спасение не было никаких.

В это мгновение вода в озере словно закипела и на берег выскочили мускулистые парни с тяжелыми подбородками и темно-зелеными короткими волосами. Они все были обнажены до пояса, в руках держали узкие и длинные мечи, чем-то слегка напоминающие Гурондоль. В воздухе замелькали их плавники.

Через несколько минут боя варлаки дрогнули и побежали.

Воины царя озерного погнались за ними, хватая сзади за волосы, задирая голову и перерезая горло уродливым варлакам. Когда сэр Таулас догонял очередного беглеца он орал: Обернись!»и тут же разил.

Победа была полная и окончательная.

На воде озера стоял царь Тютин и, прикрыв от солнца ладонью глаза, смотрел, как сражаются его воины. Рядом стояла Лорелла и улыбалась Уррию. Уррий заметил ее взгляд и тоже улыбнулся ей. Она подошла к самому берегу, заваленному телами погибших. Тщательно выбирая место куда встать, чтобы не наступить на погибших и раненых, Уррий приблизился к ней.

— Ты пришла вовремя, — сказал Уррий. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — ответила Лорелла. — Ты — самый лучший. И самый отважный, — добавила она, заметив его взгляд.

— У меня есть для тебя подарок, сэр Уррий, — неожиданно прогремел на всю поляну царь Тютин. — Я запамятовал сразу сделать его, но не поздно и сейчас.

Он стукнул посохом по глади воды и тут же на поверхности появился маленький карлик с морщинистым лицом. Карлик держал в руках огромный по сравнению с его щуплым тельцем щит. Он подошел по воде и протянул щит Уррию.

Щит оказался почти невесомым. На квадратном лазурном поле был изображен серебряный фонтан, на ним был золотыми буквами начертан девиз:» Быть чистым совестью, как родниковая вода!»

« Ни один самый строгий герольд не придерется к гербу — составлен по всем тонкостям геральдики «, — подумал Уррий.

— Спасибо, — сказал Уррий и поклонился. — Мне подходит этот девиз. И я принимаю рыцарское имя Радхаур.

— Да здравствует сэр Радхаур, бесстрашный Рыцарь Воды! — искренне радостно воскликнул Эмрис и Лорелла захлопала в ладоши.

— Да здравствует Эмрис Пендрагон, будущий Верховный Король Британии! — крикнул Уррий.

И царь озерный и лесной почтительно наклонил голову перед наследником Верховного Короля Британии.

Триан вытаскивал раненых на чистую траву. Руан и еще двое воинов из замка оказались ранеными не опасно, лишь оглушенными. Еще двое воинов графа Маридунского были с серьезными ранами, остальные мертвы. Из алголиан в живых остался лишь один. Сэр Таулас, добив последнего варлака, сходил в часовню и принес травы и бинты, перевязать раненых. Едва алголианина привели в чувство, он встал и преклонил голову перед Уррием.

— Мы сделали все, что могли, наследник Алвисида, — сказал он.

— Да, я благодарен вам, вы спасли мне жизнь.

— Не трогайте наших погибших, — попросил алголианин, — за ними прибудут.

— Хорошо, — сказал Уррий. — Мы оставим здесь караул.

Алголианин слабо и невесело улыбнулся и Уррий узнал его — это был тот самый, что тогда, у Гуронгеля, сказал, что павших телохранителей Уррия предадут огню, а когда юноша отказался от этого, предложил выставить караул. В точности, как сейчас Уррий.

— И соберем все ваши клинки — они очень дорогие, — сказал Уррий. — Может быть, дать вам коня? У нас… теперь есть лишние.

Алголианин покачал головой и пошатываясь направился в лес.

Уррий подошел к Эмрису, который задумчиво осматривал поле боя — он все еще тяжело дышал.

— Поздравляю с боевым крещением, принц Эмрис Пендрагон, — торжественно сказал Уррий. И совсем по-мальчишечьи ткнул его кулаком в здоровое плечо. — Ты молодец, отлично сражался.

— Ты тоже драться умеешь! — сказал Эмрис и они улыбнулись друг другу.

Царь Тютин уже скрылся в озере вместе со своими бойцами. Лорелла все так же стояла у берега на поверхности воды и смотрела на возлюбленного. Уррий улыбнулся и пошел к ней.

Знакомый лесовик сэра Отлака оказался еще жив, как и семь его сыновей. Он видно он чем-то был сильно обязан графу, так как искренне обрадовался ему и сам вызвался провести через опасные трясины.

Как ни странно, но проблем (которых опасался герцог Вольдемар) с женами не возникло.

На следующий день, когда солнце уже клонилось к горизонту, измученные всадники выехали на дорогу, ведущую прямиком к Рэдвэллу. Они были в землях сэра Отлака.

Мост неприступного замка был поднят, на стенах стояли воины, натянувшие тетивы луков. Граф Маридунский отделился от кавалькады и в сопровождении барона Ансеиса, который стал ему лучшим другом, подъехал к воротам.

• Предыдущая
• 100/101
• Следующая