Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения - Оливер Лорен - Страница 19
- Предыдущая
- 19/42
- Следующая
А тетка с тростью и противный полисмен все не могли прийти в себя от странного и неожиданного ощущения. Обоим словно бы обхватило горло чем-то бархатным и невесомым. Было не то чтобы страшно, но до того непривычно, что оба – независимо друг от друга и неведомо почему – вдруг подумали о домашних любимцах, которые у них были когда-то давно, в детстве.
Узелок, очень довольный собой, легким усилием мысли перенесся прямиком к По…
Полисмен и тетка проморгались и стали оглядываться, но девочки с деревянной коробкой, разговаривавшей с воображаемыми друзьями, нигде не было видно.
Уилл прятался в вагонном туалете, пока не удостоверился, что кондуктор у всех проверил билеты и удалился. Тогда он с удобством устроился на откидном сиденье в одном из последних вагонов, возле окна, и стал любоваться пейзажами, проносившимися за стеклом. Снаружи мелькали бурые луга и далекие фиолетовые горы, увенчанные снежными шапками. Уилл никогда раньше не бывал за пределами города, а единственными горами, которые он когда-либо видел, были отвалы битого кирпича. А сколько же тут открытого пространства!..
И пускай все выглядело бурым и мертвым (зеленые растения давно перестали расти), мальчика не оставляли мысли о беспредельной свободе, о том, что можно было раскинуть руки и бежать, бежать, бежать, нигде не встречая преграды…
Он был так поглощен видами за окном, что не очень-то обратил внимание на девочку, которая вышла из тамбура и шмыгнула мимо него, неся деревянную коробку. А ведь это была та самая шкатулка, из-за которой и начались все его беды.
По правде сказать, Уилл навряд ли узнал бы этот простой ящичек, даже если бы пристально на него посмотрел.
Но он не смотрел – его больше занимали горы, проплывавшие за стеклом…
Глава пятнадцатая
В первом багажном вагоне резко и малоприятно пахло, и повсюду высились клетки. Вдоль одной стены в несколько рядов стояли клетки с курами, напротив сидели в своих контейнерах собаки и кошки. Кто-то – в модных дорогих переносках с кожаными петельками, другие – в простых решетчатых клетках. Собаки порыкивали на кошек, кошки шипели на кур – короче, гам стоял немыслимый.
– Пошли дальше, – сказала Лайзл.
Во втором вагоне оказалось очень холодно и темно. Здесь пахло пылью. Все пространство было сплошь набито коробками, чемоданами, сундуками, корзинами и баулами, громоздившимися до самого потолка. Шаткие сооружения покачивались в такт рывкам поезда и грозили обрушиться. Дыхание Лайзл вырывалось облачками пара, но здесь, по крайней мере, было спокойно и тихо, и злобная тетка с тростью навряд ли сюда доберется, не говоря уже о полицейском или кондукторе, проверяющем билеты.
Облюбовав уголок между двумя гигантскими деревянными сундуками, Лайзл села на пол и поджала коленки к груди, а драгоценную коробку бережно устроила возле ног. По сложилось пополам, втискиваясь в узкую щель рядом с девочкой, а Узелок вспрыгнул на чемоданы и вытянулся наверху, превратившись в бесформенную темную кляксу.
Лайзл зевнула.
– Ты, наверно, совсем вымоталась, – сказало По. Привидение только сейчас сообразило, что предыдущей ночью девочке почти совсем не пришлось спать.
– Язык на плече… – слабо улыбнулась Лайзл и опустила подбородок на колени.
Поезд, размеренно громыхая, катился вперед. Девочка и привидение некоторое время молчали. Наверху, над их головами, виднелось одно-единственное окошко. Сквозь него вялыми струйками втекал серый свет дня и время от времени мелькало затянутое тучами небо.
Потом По спросило:
– А как мы поймем, что прибыли туда, куда нужно?
Лайзл немного подумала.
– Я помню город… он состоял из дыма и огня, – сказала она наконец. – Там нам надо будет сойти с поезда. Потом мы будем долго-долго идти по дороге прочь от этого города – на запад, в холмы. За этими холмами мы увидим дом, и пруд, и большую иву возле пруда…
– Город из дыма и огня? – Силуэт По замерцал по краям. – Звучит похоже на некоторые места на Той Стороне…
Лайзл заинтересованно повернулась к нему:
– А у вас на Той Стороне тоже есть города?
– И еще какие! Огромные, куда больше тех, что на Этой! Есть такие, в которых пыль и вода. Есть огненные. А есть холодные и темные города в глубоких недрах планет, они врезаны в камень…
Лайзл обдумала услышанное:
– Как там вообще, на Той Стороне?
По едва не сказало ей: Там ты чувствуешь себя как бы всем сразу. Ты словно бы несешь в себе всю Вселенную, но и сам являешься ее частью… Но Лайзл вряд ли бы поняла, и привидение ответило проще:
– Трудно объяснить… Быть может, однажды ты сама все узнаешь.
Лайзл задумчиво поковыряла ногтем стенку сундука, стоявшего перед ней.
– Может быть, – повторила она. Она не могла с уверенностью сказать, пугала или притягивала ее эта идея. – Слушай, а ты не скучаешь по прежней живой жизни? По Этой Стороне?
Ляпнула – и немедленно поняла, что обидела По. Его очертания резко потемнели, а по краям ярко вспыхнула «подсветка».
– Еще чего! – сказало привидение. – Очень надо! Там просто другая форма существования, вот и все!
– Но здешняя форма называется жизнью, – осторожно заметила Лайзл. – А там – не-жизнь.
Утверждая, будто ни о чем не жалеет, По, конечно же, лгало. Ну, по крайней мере привирало. Зря ли оно само ей рассказывало, что души, не оставившие привязанности к Этой Стороне, уносились куда-то дальше. В новые пределы. В Иную Жизнь.
А По между тем взвилось вверх и подплыло к окошку.
– Когда ты плаваешь и опускаешь голову в воду, – сказало оно, – там, внизу, все выглядит таким странным, и звук искажается, и вообще… И что, все это время ты только и скучаешь по воздуху, жаждешь надводных видов и звуков? Нет ведь? Там просто все по-другому…
– Верно, – сказала Лайзл и опять на некоторое время умолкла. Однако потом продолжила свою мысль: – Однако спорю на что угодно, что ты станешь жаждать воздуха, если будешь тонуть. Что угодно отдашь, чтобы только оказаться над водой!
Настал черед По надолго умолкнуть. Привидение беспокойно болталось по багажному вагону; то тут, то там потемки неестественно сгущались, а на потолке возникали нештатные тени. Лайзл было очень не по себе оттого, что она расстроила друга, она очень хотела что-нибудь сказать, чтобы утешить и подбодрить его… но ей слишком хотелось спать. От этого мысли трудно и тяжело ворочались в голове, а веки опускались сами собой.
Потом По вновь оказалось подле нее:
– Ты захватила бумагу для рисования, как я тебя просило?
Лайзл кивнула.
– Покажи, – потребовал призрак.
Вблизи его голос прозвучал странновато. Он показался девочке куда более живым, чем обычно. Это чувства, – сказала она себе. Голос По был действительно полон чувства.
Она сунула руку в брезентовый рюкзачок и вытащила альбом для эскизов, карандаши и два рисунка, сделанные для По.
Привидение некоторое время молчало, глядя то на рисунки, то на чистый лист в альбоме на коленях у Лайзл.
– Хочу, чтобы ты мне солнце нарисовала, – сказало оно наконец.
– Боюсь, не получится у меня, – запинаясь, ответила Лайзл. – Я уже и не помню, как оно выглядит.
– А ты попробуй, – сказало По. – Постарайся – и вспомнишь.
Лайзл неуверенно изобразила на бумаге кружок. Потом стерла его и нарисовала другой, побольше, в самом центре страницы. Этот вариант тоже ей не понравился. Он был каким-то скучным и пустым и… глупым, короче. Точно лицо, лишенное выражения. Вот бы вспомнить отчетливей… Как же давно она не видела солнца!
Она прикрыла глаза, и ее карандаш завис над белым листом. Лестница в «башне воспоминаний» уводила ее все ниже. И вот рука понемногу начала двигаться. Вагон подпрыгивал и качался, и, открыв глаза, она увидела, что испещрила лист непонятной бессмыслицей. От круга посередине отходили загогулины, напоминавшие языки огня. Они тянулись влево и вправо, вниз и наверх – до самых краев листа.
- Предыдущая
- 19/42
- Следующая
