Арсена Люпена обокрали - Леблан Морис - Страница 3

• Предыдущая
• 3/4
• Следующая

— Но где Арсен Люпен? — спросил комиссар.

— Он выпрыгнул из поезда в туннель за Сеной.

— Уверены ли вы, что это был Арсен Люпен?

— Конечно, уверена! Я прекрасно его узнала. Впрочем, его заметили на станции С.-Лазар. Он был в мягкой шляпе…

— Нет, вы ошибаетесь, на нем была фетровая жесткая шляпа, как вот эта, — поправил ее комиссар, указывая на шляпу Берла.

— Утверждаю, что шляпа была мягкая, — повторила мадам Рено, — а пальто серое, в талию.

— Действительно, — пробормотал комиссар, — в телеграмме указано на серое пальто в талию, с черным бархатным воротником.

— Вот именно, с черным бархатным воротником, — торжествующе воскликнула мадам Рено.

Я вздохнул свободно. Ах, какого славного, милого друга нашел я в своей спутнице!

Между тем агенты освободили меня от веревки. Я так сильно закусил губы, что показалась кровь. Сильно сгорбившись, приложив платок к губам, как подобает человеку, долго находившемуся в неудобном положении, я слабым голосом обратился к комиссару:

— Без сомнения, это был Арсен Люпен. Если поторопятся, его еще можно будет задержать… Я думаю, что до некоторой степени могу быть вам полезен в этом деле…

Вагон, который мог служить правосудию доказательством случившегося факта, отцепили, и поезд пошел в Гавр.

Нас провели в контору начальника станции среди толпы любопытных, собравшейся на набережной.

В этот момент мне пришла блестящая мысль: под каким-либо предлогом я могу удалиться, разыскать мой автомобиль и удрать на нем; ждать было опасно. Случись еще какой-нибудь инцидент или приди депеша из Парижа, — и я пропал.

Да, но мой вор? Один, в местности, мне мало знакомой, я не мог надеяться догнать его.

«Ничего, попытаюсь остаться, — решил я. — С этим делом трудно справиться, но зато как интересно рисковать! К тому же эта игра стоит свеч».

И так как нас попросили повторить предварительные показания, я воскликнул:

— Господин комиссар, в настоящее время Арсен Люпен опередил нас. Мой автомобиль ждет на дворе. Сделайте одолжение, воспользуйтесь им, мы постараемся…

Комиссар лукаво улыбнулся.

— Мысль недурна, даже так недурна, что ее уже в настоящее время исполнили.

— Как так?!

— Да двое из моих агентов отправились на велосипедах… уже несколько минут назад.

— Но куда?

— К выходу из туннеля; там они нападут на следы, по которым будут преследовать Арсена Люпена.

Я невольно пожал плечами.

— Ваши два агента не нападут ни на его след, ни на доказательства.

— Вы думаете?

— Арсен Люпен, наверное, устроился так, что никто не заметил, как он вышел из туннеля. Он мог дойти до первой дороги, а оттуда…

— А оттуда в Руан, где мы его схватим.

— Он не пойдет в Руан.

— Значит, он останется в окрестностях, где мы еще вернее…

— Он и здесь не останется.

— Ого! Так где же он скроется?

Из кармана я вынул часы.

— В настоящую минуту Арсен Люпен бродит вокруг станции Дарнеталь. Без десяти одиннадцать, то есть через двадцать минут он сядет в поезд, идущий из Руана в Амьен.

— Вы так предполагаете? Откуда вы все это знаете?

— О, очень просто! Сидя в купе, Арсен Люпен справлялся по моему путеводителю. С каким намерением?! Разве был на том месте, где он исчез, другой путь, другая станция или какой-нибудь поезд, останавливающийся на этой станции? Я сам только что справился в путеводитель и получил верные сведения.

— Надо отдать вам справедливость, вы все великолепно разъяснили, — сказал комиссар, — и как компетентно!

Увлеченный своими выводами, я сделал ошибку, высказав столько ловкости. Комиссар с удивлением смотрел на меня, и мне показалось, что у него возникли подозрения, — самые ничтожные, потому что фотографии, разосланные прокурорским надзором, были слишком мало похожи на оригинал: они представляли совсем иного Арсена Люпена, чем тот, который стоял теперь перед комиссаром; ему было невозможно узнать меня. Но все-таки он был смущен и беспокоен.

Водворилось минутное молчание. Какая-то двусмысленность, какое-то сомнение заставили нас молчать. Я невольно вздрогнул. Неужели счастье изменило мне? Я принудил себя засмеяться:

— Господи, да разве вам непонятно мое желание вернуть свой бумажник? И мне кажется, если вы захотите дать мне двух агентов, мы вместе могли бы…

— О, прошу вас, — взмолилась мадам Рено, — послушайте господина Берла!

Вмешательство моей милой спутницы решило дело в мою пользу. Произнесенное ей, женой влиятельной особы, имя Берла сделалось моим собственным и придало мне подлинность, которой никакое подозрение не могло коснуться.

Комиссар встал.

— Поверьте мне, я буду очень счастлив, если это дело вам удастся. Я столько же заинтересован в аресте Арсена Люпена, сколько и вы.

Он проводил меня до автомобиля. Двое из его агентов, которых он представил мне, — их фамилии были Деливэ и Массоль, — сели со мной. Я поместился у руля, и мой шофер повернул рукоятку. Через несколько секунд мы покинули станцию. Я был спасен.

Ах, признаюсь, проезжая по бульварам, окружавшим старинный нормандский город, с той быстротой, на которую был способен мой автомобиль, я испытывал некоторую гордость. Деревья по обеим сторонам дороги быстро неслись нам навстречу. Я мог свободно устроить свои собственные дела с помощью двух почтенных представителей власти. Арсен Люпен отправлялся на поиски Арсена Люпена! Деливэ и Массоль, скромные защитники общественного порядка, как дорога была мне ваша помощь! Что бы я предпринял без вас?! Не будь вас, мне пришлось бы сбиваться с дороги, может быть, на каждом перекрестке, а мошенник в это время удрал бы. Но дело далеко еще не кончилось! Надо было прежде всего догнать негодяя и затем овладеть бумагами, которые он украл у меня. Никоим образом нельзя было допустить, чтобы мои провожатые сунули нос в эти документы, тем более завладели бы ими. Пользоваться их присутствием, но действовать без них, вот чего я добивался. На станцию мы прибыли через три минуты после прохода поезда. Меня несколько утешило известие, что какой-то субъект в сером пальто в талию, с черным бархатным воротником вошел в купе второго класса с билетом, взятым на Амьен. Мой дебют в качестве полицейского подавал большие надежды.

— Этот поезд — экспресс и через девятнадцать минут останавливается у Монтеролье-Бюми. Если мы не опередим Арсена Люпена, он может продолжать путь на Амьен или свернуть на Клер, а оттуда проехать в Дьеп или Париж.

— Как велико расстояние до Монтеролье?

— Двадцать три километра.

Двадцать три километра и девятнадцать минут… Мы будем на месте раньше Люпена.

Какая бешеная гонка! Никогда мой верный автомобиль не оправдывал моего доверия таким блестящим образом. Казалось, моя непреклонная воля передавалась ему помимо рычагов и рукояток. Автомобиль разделял мои желания и одобрял мое упорство, понимая мою злобу на этого мошенника, пройдоху и обманщика! Разделаюсь ли я с ним? Неужели он ускользнет от судебной власти, представителем которой я был в настоящий момент?

— Вправо! — восклицал Деливэ. — Влево!.. Прямо!..

Мы словно неслись над землею. Межевые столбы казались маленькими, боязливыми животными, разбегавшимися при нашем приближении.

Вдруг на повороте дороги мы увидели клубы дыма; это был северный экспресс.

На расстоянии километра длилась упорная борьба. Подъезжая к станции, мы опередили поезд на двадцать шагов.

Через три секунды мы уже были на дебаркадере, у вагонов второго класса. Дверцы вагонов отворились. Несколько человек вышли из них, но нашего вора между ними ни оказалось. Мы осмотрели все отделения: Арсена Люпена и след простыл.

— Черт возьми! — воскликнул я. — Наверное он узнал меня, пока мы мчались на автомобиле рядом с поездом. Он выпрыгнул из поезда!

Начальник станции подтвердил мое предположение. Он видел какого-то человека, летевшего вниз по насыпи в двухстах метрах от станции.

• Предыдущая
• 3/4
• Следующая