Воин кровавых времен - Бэккер Р. Скотт - Страница 62

4111 год Бивня, конец лета, южная Гедея

Гедея не столько закончилась, сколько исчезла. После десятков стычек и нескольких маловажных осад Коифус Атьеаури вместе со своими рыцарями помчался на юг, через обширное каменистое плато внутренней Гедеи. Они двигались вдоль гребней холмов, все время наверх. Они охотились на антилоп ради пропитания и на шакалов ради развлечения. По ночам они чувствовали дыхание Великой пустыни. Трава понемногу исчезла, Уступив место пыли, щебню и кустарнику с резким запахом. Они ехали три дня, не встретив ни единой живой души, а потом наконец увидели дым у южного края горизонта. Они помчались вверх по склону — лишь затем, чтобы резко натянуть поводья, в испуге останавливая лошадей. Плато закончилось обрывом глубиной в добрую тысячу футов, если не больше. Противоположная сторона огромного откоса терялась вдали, в туманной дымке. А посередине по зеленой равнине текла, извиваясь и сверкая под солнцем, река Семпис.

Шайгек.

Древние киранейцы называли эти края Чемерат, Красная земля, — из-за ила цвета меди, во время половодья оседавшего по всей долине. В седой древности здесь находился центр империи, раскинувшейся от Сумны до Шайме. Деяния ее королей-богов вошли в легенды, и многие так и остались непревзойденными по сей день, в том числе легендарные зиккураты. В недавнем прошлом она прославилась хитростью своих жрецов, изысканностью благовоний и эффективностью ядов. А для Людей Бивня это была земля проклятий, склепов и руин.

Край, где прошлое сделалось источником страха — так далеко в глубь веков оно уходило.

Атьеаури со своими рыцарями спустился с откоса и поразился тому, как быстро пустыня сменилась плодородной почвой и зелеными деревьями. Опасаясь засады, он двигался вдоль древних насыпей от одной покинутой деревни к другой. В конце концов айнрити обнаружили старика, которому, видимо, нечего было бояться, и с некоторыми затруднениями выяснили, что Скаур с армией покинул северный берег. Вот откуда взялся дым, который они видели с обрыва. Сапатишах сжег все лодки, какие только смог отыскать.

Молодой граф Гаэнри отправил известие Великим Именам. Две недели спустя первые колонны Священного воинства вошли в долину Семписа, не встретив на пути ни малейшего сопротивления. Отряды айнрити рассеялись вдоль реки, прибирая к рукам припасы и занимая оставленные кианцами укрепления. Кровь практически не лилась — сперва.

На берегу реки Люди Бивня видели священных ибисов и серых цапель, бродящих в тростниках, и огромные стаи белых цапель, плещущихся в черной воде. Некоторые даже заметили крокодилов и гиппопотамов — зверей, которых в Шайгеке почитали священными. На некотором отдалении от реки, в рощах разнообразных деревьев — эвкалиптов и платанов, финиковых и веерных пальм, — они частенько натыкались на руины домов, колонны и стены, покрытые резными изображениями безымянных царей и их давно забытых завоеваний. Некоторые из этих развалин были поистине колоссальными — останки дворцов или храмов, что некогда, как казалось Людям Бивня, были под стать Андиаминским Высотам в Момемне или Юнриюме в Священной Сумне. Многие из солдат подолгу бродили там, размышляя о вечном.

Когда они проходили через селения, двигаясь вдоль земляных насыпей — их строили, чтобы отводить на поля воды разлившейся реки, — жители собирались, чтобы поглазеть на войско, шикая на детей и удерживая гавкающих собак. За века кианского владычества шайгекцы сделались правоверными фаним, но это был древний народ, земледельцы, испокон веков переживавшие своих господ. Они уже не узнавали себя в воинственных ликах, что глядели с полуразрушенных стен. И потому несли пиво, вино и воду, чтобы утолить жажду чужеземцев. Они отдавали финики, лук и свежевыпеченный хлеб, чтобы насытить их. А иногда даже предлагали дочерей для удовлетворения их похоти. Люди Бивня недоверчиво качали головами и восклицали, что здешний край — страна чудес. А некоторым вспоминалось, как они в молодости возвращались в отцовский дом после первой отлучки — из-за странного ощущения возвращения в страну, где никогда не бывали прежде.

Шайгек часто упоминался в «Трактате», он был слухом о тиране, что казался древним еще в те далекие дни. И в результате некоторых айнрити стало терзать беспокойство — из-за того, что описание не соответствовало увиденному. Они мочились в реку, испражнялись под деревьями и били комаров. Эта земля была древней и печальной — но оставалась просто страной, такой же, как и все прочие. Однако большинство Людей Бивня все равно испытывало трепет. Каким бы священным ни был текст, пока земля остается незримой, слова лишь дразнят. Теперь же они, каждый на свой лад, поняли, что суть паломничества в том, чтобы совместить мир со Священным Писанием. Они сделали свой первый настоящий шаг.

И казалось, что Шайме совсем рядом.

Затем тидонец Керджулла, граф Варнутский, наткнулся на укрепленный городок Чиама. В прошлом году здесь случился недород из-за насекомых-вредителей, и старейшины городка, боясь голода, потребовали, чтобы айнрити дали определенные гарантии, прежде чем жители отопрут ворота. А Керджулла, не желая разговаривать, просто двинул людей на штурм — тем более что взять город не составляло особого труда. Прорвавшись за стены, варнутцы перебили всех местных жителей до единого.

Два дня спустя произошла другая резня, в Юриксе, крупной крепости на берегу реки. Судя по всему, шайгекский гарнизон, оставленный Скавром, взбунтовался и перебил кианских офицеров. Когда к городу прибыл со своими рыцарями Ураньянка, прославленный айнонский палатин Мозероту, мятежники отворили ворота — после чего их всех перебили. Как позднее Ураньянка объяснял Чеферамунни, язычников он еще может терпеть, но вот язычников-предателей вытерпеть не смог.

На следующее утро Гайдекки, неистовый палатин Анплейский, приказал штурмовать городок под названием Гутерат, расположенный неподалеку от одного из городов Древней династии, Иотии. Возможно, из-за того, что его переводчик, редкостный пьянчуга, неправильно изложил выдвинутые городом условия сдачи. Как только ворота пали, конрийцы принялись бесчинствовать на улицах, насилуя и убивая без разбора.

А затем, словно от первой крови пошла своя жестокая инерция, пребывание Священного воинства на северном берегу выродилось в бессмысленную бойню — хотя никто не понимал, чем она вызвана. Возможно, причиной послужили слухи об отравленных финиках и гранатах. Возможно, одно кровопролитие порождало другое. Возможно, искренняя вера не только прекрасна, но и ужасна. Что может быть более правильным и более добродетельным, чем искоренение ереси?

Вести о зверствах айнрити разнеслись по всему Шайгеку. У алтарей и на улицах жрецы Фана провозглашали, что Единый Бог карает их за терпимость к идолопоклонникам. Шайгекцы принялись запираться в своих огромных храмах с высокими куполами. Вместе с женами и детьми они падали ниц на ковры и с причитаниями каялись в грехах, моля о прощении. Ответом им были лишь удары тарана в дверь. А затем — поток железных людей с мечами.

Все храмы северного берега пережили резню того или иного масштаба. Люди Бивня рубили кающихся грешников, затем пинками опрокидывали треножники, разбивали мраморные алтари, рвали в клочья драпировки на стенах и роскошные молитвенные ковры на полах. Все, на чем лежало пятно чужой религии, летело в колоссальные костры. Иногда они обнаруживали под коврами поразительной красоты мозаики работы тех айнрити, что некогда возводили здание, — и тогда сам храм щадили. Все прочие великие храмы Шайгека были сожжены. Рядом с чудовищными столбами дыма собаки обнюхивали сваленных в кучи мертвецов и слизывали кровь с широких ступеней.

В Иотии, что в ужасе поспешила распахнуть ворота перед захватчиками, сотни кератотиков, членов айнритийской секты, пережившей века господства фаним, спаслись только благодаря тому, что принялись петь древние гимны Тысячи Храмов. Люди, причитавшие от ужаса, вдруг оказались в объятиях давно утраченных братьев по вере. Той ночью улицы принадлежали кератотикам; они вышибали двери и убивали давних конкурентов, нечестных откупщиков и вообще всех, кому завидовали во времена владычества сапатишаха. А завидовали они многим.