Игра со Зверем - Алексина Алена - Страница 15

• Предыдущая
• 15/166
• Следующая

Странная – обычно люди боятся его крыльев.

– Они могут стать прозрачными, плотными, легкими или тяжелыми. На них можно спать, можно укрываться, а можно сделать вот так. – Крылья мягко взметнулись, и тихонько ойкнувшая Кэсс оказалась огорожена от всего мира, словно в алькове.

– Очень удобно, – вкрадчиво сказал демон.

– Тебе повезло.

Стало ясно – грозный хозяин сегодня отчего-то в хорошем настроении. Знать бы только причину его благосклонности, а еще быть уверенной в том, что нежданная милость не сменится за долю секунды на гнев.

И все-таки девушка не удержалась и подушечками пальцев осторожно коснулась крыла. Теплое. Мягкое.

– Подойди. – Короткий приказ заставил вздрогнуть, и улыбка незамедлительно сошла с лица. Только сейчас настигло запоздалое понимание: они остались один на один, скрытые от глаз спутников.

– Нет. – Кассандра отстранилась и уперлась лопатками в крылья. – Выпусти.

– Чего ты боишься? – мягко спросил Амон.

Все он знал. И о ней, и о ее страхах. Врать не имело смысла:

– Тебя, – честно ответила девушка.

– Я такой страшный?

И он крыльями подтолкнул жертву к себе. Какое-то время изучающе смотрел на то, как судорожно она дышит, а потом наклонился… Вздох – и сердце невольницы, обмирая, рухнуло в пустоту. Ее демон, ее жуткий кошмар, ее сон – прижимал ее к себе. Под прикосновениями горячих ладоней плавился и таял ужас, отступала бездна, которую недавно довелось пригубить. Он живой, настоящий, как она только могла подумать, что в нем нет ничего, кроме пустоты?!

Девушка всем телом подалась вперед. Захотелось коснуться, почувствовать – какой он на ощупь? Обжигающе горячий и при этом будто высеченный из гладкого камня… Кэсс снова встала на цыпочки, как сутки назад, когда грозила хозяину ножом, но теперь, осмелев, обняла за шею. По коже словно танцевало пламя, путешествуя за его руками. И ничего не осталось – ни боли, ни страха. Оказывается у него очень нежные губы. И руки. Отдаться его воле, никогда не перечить, быть покорной, самой покорной из всех рабынь…

Но в этот самый миг, когда она уже была готова добровольно подчиниться, демон отстранился и сказал с привычной насмешкой в голосе:

– Вот видишь, ничего страшного не произошло. Не я первый, не я последний… – Он улыбнулся и убрал крылья. – Хотя… наверное, я все же первый.

Рука сама собой взлетела, чтобы влепить пощечину, но была перехвачена за запястье. Злость на лице Кассандры нисколько не уступала мгновенно вскипевшей ярости Амона. Но впервые его жертва, пригубившая бездну и огонь, не обратила внимания на звериный блеск голубых глаз.

– Больше никогда меня не трогай. Лучше убей!

– Это было бы слишком просто, – пожал плечами демон. – Поэтому ты будешь жить. И сломаешься, как все.

– Сам скорее переломишься! – пронзительно кинула она, сжимая смехотворные кулаки.

– Ты, похоже, забыла, кому принадлежишь, человечка? – прошипел уязвленный хозяин.

Его глаза вмиг стали желтыми.

– Я. Тебе. Не. Принадлежу, – чеканя каждое слово, отозвалась рабыня. – И. Никогда. Не. Подчинюсь.

– Принадлежишь и подчинишься, иначе…

– Эй! – крикнул появившийся опять, словно ниоткуда, ангел. – Пора открывать Путь. Что ты там застыл?

Демон обернулся и прожег друга таким свирепым взглядом, что он отшатнулся. Кэсс воспользовалась моментом – отступила подальше, чувствуя, как внутри все дрожит. Но жесткая рука тут же больно стиснула ее за плечо и дернула, волоча, будто собачонку. Амон стремительно подошел к Андриэлю, а тот достал из-за пояса кинжал и острием прочертил на ладони кровавую линию. То же самое совершил и его спутник. Повернувшись лицом друг к другу, ангел и демон соприкоснулись ранами, смешивая кровь. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из соединенных ладоней полилось ослепительное сияние. Шлец схватил ангела за руку, и, как только руки всех четырех путешественников соединились, нелюди выкрикнули что-то на гортанном хриплом наречии. И свет померк…

Когда Кассандра нашла в себе силы разлепить зажмуренные от ужаса глаза, то оказалось, что она и ее спутники (или конвоиры?) стоят не в лесной чаще, а посреди длинной проселочной дороги. Щедро светило яркое летнее солнце, пахло травой. Ветер лениво подгонял серую пыль, а по обе стороны тракта тянулись просторные луга. Вдалеке паслось стадо под присмотром одинокого пастушка. И больше никого – ни души. Если не считать раскинувшегося впереди поселения. Неказистые дома жались за бревенчатыми стенами. Похоже, не город, так – деревушка какая-то…

Организм, непривычный к столь оригинальным способам перемещения, растерялся от резкой смены видов. С запозданием настигло противное головокружение, к горлу подступила тошнота. Как будто спрыгнула с быстро крутящейся карусели или перекачалась на качелях. Девушка пошатнулась и машинально оперлась обо что-то. Лишь когда по позвоночнику пробежала мелкая дрожь, Кэсс поняла, кто служит ей поддержкой, и застыла. Демон несильно дернул ее за волосы, вынуждая посмотреть на него.

– Боишься меня, – недобро усмехнулся он, видя, как вздрогнула жертва. – Это хорошо. Люди должны бояться.

– Не боюсь, – храбро, но глупо огрызнулась она.

Мышонок, исполненный отваги, снова был готов напасть на кота.

– Неужто? – Ей показалось, или в низком голосе звучали мурлычущие нотки?

Все. Довольно его радовать! И отчаявшаяся рабыня смело взглянула в глаза хозяину, собираясь сказать… что именно она собиралась сказать, так и осталось тайной. В том числе и для нее самой. Язык присох к небу, в горле застыл ком. Стоило посмотреть в лицо Амону, как сила воли превращалась в абсолютное ничто. Ни шевельнуться, ни даже просто отвести взгляд. Вихрем пронеслись перед глазами воспоминания о недавнем поцелуе и последующем унижении.

В глубине звериных зрачков опять мелькнула странная искра, и демон чуть наклонился к жертве, ожидая, что та отпрянет. Но она, напротив, сжала зубы, стиснула кулаки и подалась вперед, вопреки всем своим вопящим от ужаса инстинктам. Снова на его лице мелькнула насмешка. Они стояли так близко друг к другу, что дыхание сливалось.

Прозрачные глаза демона смотрели в темные, полные ярости глаза девушки. В мыслях Кэсс снова всплыло воспоминание о поцелуе, но сейчас оно изменилось, ожило, словно превратилось в чреду видений, которые можно было почувствовать. Он целует ее… отстраняется… но не говорит ничего обидного. Вместо этого горячие губы скользят по ее запрокинутой шее, обжигая дыханием. И покорная невольница откидывается еще сильнее, чувствуя на спине сильные ладони и впитывая, впитывая ласку. Сердце неистово бьется, но вот он отрывается от нее, и голубые глаза медленно становятся звериными…

Чем старательнее девушка гнала от себя эти странные, вязкие и чувственные мысли, тем откровеннее они становились. Амон, глядя в глаза рабыне, улыбался все шире и шире, видя, как жарко полыхает от стыда перед навязанными им картинками лицо. Он склонился еще ближе, так, что губами почти коснулся уха упрямицы, и прошептал:

– Как громко ты думаешь…

От близости его дыхания по спине и рукам Кассандры побежали мурашки. Глаза испуганно распахнулись, щеки залились еще более отчаянным румянцем – она понимала, что он видит ее смятение и наслаждается. А демон, решив одержать окончательную победу, шепнул:

– Только попроси…

Шлец шмыгнул носом, подсаживая Риэля на лошадь, и этот резкий неуместный звук помог девушке совладать с собой.

Она уставилась под ноги.

Лицо пылало.

Бешено бьющееся сердце будто собиралось выпрыгнуть из груди.

А вот Амон только невозмутимо хмыкнул и спокойно отошел.

– Сволочь бездушная, – прошептала Кэсс, подходя на неверных ногах к знакомой уже сивой лошадке.

Селение, через которое лежал их путь, оказалось крошечным и убогим – пара десятков полуразвалившихся домов, постоялый двор и небольшой торг, все – в кольце подгнивающей бревенчатой ограды. Пальцем ткни – развалится. Дорожки и тропинки между домами почему-то оказались посыпаны пеплом.

• Предыдущая
• 15/166
• Следующая