Сингл и Сингл - ле Карре Джон - Страница 24
- Предыдущая
- 24/79
- Следующая
Для отличного настроения есть поводы. В начале девяностых «Сингл» — не просто одна из многих фирм, занимающихся рисковыми вложениями капитала, и свидетельства тому — финансовые колонки. «Фай-нэншл тайме»:
«Сингл» — рыцарь на побегушках горбачевского Нового Востока, смело наступающий там, где отступают другие».
«Телеграф»:
«Сингл» идет на экстраординарные риски, активно продвигаясь на рынки стран посткоммунистического блока в поисках новых возможностей и взаимовыгодного сотрудничества в духе перестройки».
«Индепендент»:
«Согласно Тайгеру, бурлящему энергией основателю финансового дома, „Сингл“ готов выслушивать кого угодно, когда угодно и где угодно в своей решимости принять „величайший вызов, брошенный сегодня свободному миру“.
«Экономист»:
«Тайгер говорит о „рождении рыночно ориентированного Советского Союза“. „Сингл“ использует новое поколение финансистов, легких на подъем, смелых, энергичных, мобильных, в отличие от седовласых джаггернаутов вчерашнего дня».
И когда кто-либо заикался о том, что Оливеру следовало поднабраться опыта в ведущих банках, таких, как «Клай-нуорт», «Чейз» или «Бэрингз», Тайгер отвечал: «Мы идем впереди всех. Мы хотим снять с него сливки, он нужен нам сейчас».
И у Оливера есть резоны стремиться в «Сингл». «Работа рядом с отцом для меня — дополнительные дивиденды, — объясняет он симпатичной женщине, ведущей еженедельную колонку в «Ивнинг стандарт», на приеме, организованном на крыше одного из отелей Парк-Лейн по поводу его прихода на фирму. — Отец и я всегда уважали друг друга. Выучку, которую я получу здесь, мне больше нигде не сыскать». На вопрос, а что он привнесет в «Сингл», молодой наследник дает понять, что и он не лыком шит: «Неуемный идеализм с головой на плечах, — радует он ее ответом. — Бывшим социалистическим странам необходимы вся помощь, знания, ноу-хау и финансы, которые мы можем выложить на стол». С другим репортером он делится еще одним постулатом «Сингла»: «Мы предлагаем долговременное партнерство без эксплуатации. Тот, кто надеется сделать быстрый рубль, будет разочарован».
«Наконец-то меня посылают на линию огня», — думает Оливер, торопливо направляясь в святая святых. Трудно желать большего. После трех месяцев бултыхания в тихой заводи юридического департамента Альфреда Уинзера он начал бояться застоя. Высказанное им желание «изучить работу каждого винтика и гаечки фирмы» привело его в лабиринт офшорных компаний, на поиски выхода из которого могла уйти не одна жизнь. Но сегодня Уинзер в Бедфордшире покупает малазийскую перчаточную фабрику, и Оливер сам себе хозяин. Плохо освещенная лестница черного хода ведет из юридического департамента на верхний этаж. Перепрыгивая через две ступеньки, Оливер представляет себя в потайном ходе замка времен Медичи. Как на крыльях, ничего не видя, кроме своей цели, он минует приемные, набитые секретарями, комнаты ожидания, стены которых обшиты деревянными панелями. И вот перед ним знаменитые веджвудские двойные двери. Он открывает их, и на мгновение божественное сияние ослепляет его.
— Ты звал, отец, — бормочет он, ничего не видя перед собой, но губы расходятся в не менее ослепительной улыбке.
Глаза привыкают. Шесть человек ждут его, все стоят. Тайгеру это не так уж и нравится, потому что он ниже всех как минимум на двенадцать дюймов. Они — групповая фотография, а Оливер — камера, и все, должно быть, слышат команду: «Скажите „чи-из“, — потому что улыбаются одновременно, судя по всему, только что поднявшись из-за стола. Но у Тайгера улыбка, как всегда, самая яркая и энергичная. Оливер любит эту улыбку. Это солнце, из которого он черпает силы. Все свое детство он верил, что когда-нибудь, пробившись сквозь эти лучи и заглянув за любящие глаза, он сможет попасть в волшебное царство, справедливым и абсолютным правителем которого был его отец. «Это же братья Орловы! —мысленно восклицает он. — Собственной персоной! Значит, Рэнди Массингхэму удалось-таки их подцепить!» В последние дни Тайгер просил Оливера быть наготове, ждать вызова, до минимума сократить число деловых встреч, приходить на работу в приличном костюме. Но только теперь он понял причину.
Тайгер, как капитан команды, занимает центральное положение. В новеньком двубортном синем в полоску костюме от «Хэйуэрда» на Маунт-стрит, в черных броуги с высокими каблуками от «Лобба» из Сент-Джеймса, подстриженный в «Трампере», парикмахерском салоне, расположенном по соседству, идеальный джентльмен Уэст-Энда, сокровище, свет в окошке, зрелище, притягивающее все взгляды. Вытянувшись во весь рост, Тайгер одной рукой обнимает за плечи крепко сложенного, с военной выправкой мужчину лет шестидесяти с небольшим. И хотя Оливер никогда не встречался с этим человеком, взглянув на его смуглое лицо, коротко стриженные каштановые волосы, глаза в обрамлении густых ресниц, он понимает, что перед ним знаменитый Евгений Орлов, способный решить в Москве любую проблему, удачливый биржевик, полномочный представитель и виночерпий верховного правителя России.
По другую руку Тайгера, не обнимаясь с ним, яростно сверкает глазами кривоногий усач в черном костюме, который сидит на нем, как мешок, и в оранжевых туфлях с дырочками для вентиляции. Стоит, чуть ссутулившись, руки плетьми болтаются впереди, чем-то напоминая исхудалого казака, склонившегося над провисшими вожжами. Оливеру требуется пара мгновений, чтобы идентифицировать его: Михаил Орлов, по словам Массингхэма, телохранитель, правая рука и младший брат Евгения.
Позади трио удовлетворенно улыбается, все-таки именно он и никто другой свел их вместе, неутомимый консультант Тайгера по советскому блоку, его начальник штаба, Рэнди Массингхэм, ранее сотрудник Форин оффис, бывший солдат Лейб-гвардейского полка, бывший лоббист и бывшая звезда пиара, говорящий на русском, говорящий на арабском, в свое время советник правительств Катара и Бахрейна, а в новой ипостаси — селекционер, за соответствующее вознаграждение отыскивающий «Синглу» новых клиентов. Как один человек, не достигнув сорока лет, мог перепробовать столько профессий, остается загадкой, разрешить которую Оливер пока не может. Тем не менее он завидует Массингхэму за его бурное прошлое, а сегодня завидует и его успеху, ибо последние месяцы Тайгер не хотел слышать ни о ком, кроме братьев Орловых. На всех совещаниях, касающихся перспективного планирования, Тайгер буквально не слезал с Массингхэма: «Где Орловы, Рэнди, в чем дело? Почему я должен иметь дело со всякой мелюзгой? — имея в виду более мелких русских предпринимателей, которые заходили в приемную, где им без лишних слов указывали на дверь. — Если иметь дело нужно с Орловыми, почему сейчас они не сидят за этим столом и не разговаривают со мной? — А потом участливо добавлял, чтобы окончательно испортить Массингхэму настроение: — Что-то ты сегодня выглядишь стариком, Рэнди. Возьми день отдыха. Возвращайся в понедельник, когда станешь моложе».
Но сегодня, Оливер это видит, желание Тайгера осуществилось: братья Орловы сидели за его столом и разговаривали с ним. Так что Массингхэму больше нет нужды срываться с места («зубная щетка всегда при мне») и мчаться в Ленинград, Москву, Одессу, туда, где Орловы могли заниматься своими делами. Сегодня гора о двух вершинах пришла к Магомету в сопровождении двух мужчин, на групповой фотографии они стояли по бокам центральной троицы, которых Оливер правильно вычислил, как порученцев: один — блондин с молочной кожей, если и старше Оливера, то на самую малость, второй — пятидесятилетний, коротконогий и толстый, в пиджаке, застегнутом на все три пуговицы.
- Предыдущая
- 24/79
- Следующая
