Быть котом - Хейг Мэтт - Страница 5
- Предыдущая
- 5/36
- Следующая
— Нет, я лучше останусь дома и подожду маму, — сказал он Риссе. — У нее и так, наверное, скоро будет нервный срыв. Не хочу, чтобы все стало еще хуже.
— Все будет хорошо, — сказала Рисса с теплой улыбкой. И положила руку ему на плечо. — Послушай, Барни, я всегда на твоей стороне, ты же знаешь! Сегодня тебе, скорее всего, не поздоровится, но подумай лучше о том, что это всего лишь крошечный, малюсенький отрезок времени. Подумай о звездах. О нашей звезде — о Солнце. Ему биллионы лет. И что бы ни происходило, оно все равно продолжает светить, несмотря ни на что. Вот увидишь, через год все это покажется тебе ерундой. А через десять лет, когда у тебя будет длинная борода, ты об этом уже и не вспомнишь.
— У меня никогда не будет длинной бороды, — сказал Барни. — У меня даже короткой не будет.
— Между прочим, у моего папы есть борода. И ничего такого ужасного в ней нет, если хочешь знать. Вот, например, сколько было великих и важных исторических личностей: Иисус, император Адриан… э-э… Санта-Клаус — у них у всех были бороды.
— Мне вряд ли пойдет быть волосатым, — сказал Барни. Тут он увидел, что кот, задрав голову, смотрит на него. — Без обид.
Рисса пошла к дому.
— Увидимся завтра утром. На том же месте, в то же время.
— Угу. До завтра. И, Рисса, спасибо — мне очень понравилась открытка.
— Я рада! Помнишь, ты мне тоже делал открытку — так что теперь мы квиты. И, это, удачи тебе с мамой!
Она пошла вниз по улице. Барни проводил ее взглядом: безумная прическа, длинное пальто и черные ботинки с нарисованными маргаритками. Потом Барни немного помедлил снаружи, не заходя в дом.
«В том же месте, в то же время».
Есть в этом что-то пугающее, подумал Барни. В том, что жизнь так неизменна. Особенно учитывая то, что в этой жизни присутствовали Гэвин Игл и мисс Хлыстер.
Кот все смотрел на него, отчего Барни стало как-то не по себе, так что он зашел внутрь и там распечатал письмо.
Уважаемая миссис Ив,
Пишу Вам с тем, чтобы сообщить, что Ваш сын Барни позорит честь нашей школы. По словам учителей, за последние месяцы его поведение чрезвычайно ухудшилось и в настоящее время стало настолько недостойным, что я вынуждена написать Вам это письмо. Как бы то ни было, это последнее письмо такого рода, которое Вы от меня получаете.
Сегодня, самовольно покинув урок французского, Барни включил в коридоре пожарную тревогу. Я застала его за этим, и, думаю, нет необходимости объяснять Вам, какой беспорядок это вызвало — о чем он, разумеется, не мог не предполагать.
Так что мой долг — сообщить Вам, что если Барни еще раз хоть в чем-нибудь провинится, он будет немедленно ИСКЛЮЧЕН из средней школы Блэнфорда.
Таким образом, Вы как его мать должны всерьез заняться его воспитанием, чтобы предотвратить повторение подобного поведения. Я бы порекомендовала Вам лишить его карманных денег, запретить смотреть телевизор, проследить за тем, чтобы он читал правильные книги (чем длиннее и скучнее они — тем лучше; замечательный пример — словари), и почаще запирать его в комнате, чтобы у него было время обдумать свое ужасное поведение.
Желание
Барни отложил письмо и посмотрел на свое отражение в зеркале у двери.
— Ненавижу быть тобой, — сообщил он ему.
И вдруг ему пришла в голову счастливая мысль. Кто его, собственно, заставляет отдавать маме письмо? Даже если мисс Хлыстер позвонит им домой, мамы наверняка не будет — ее никогда нет. Нужно только избавиться от письма — вот и все.
Нет письма — нет проблемы.
Как легко!
Нужно просто выкинуть его в урну. Да, так и нужно сделать. Но в какую урну? Урна на кухне — слишком рискованно, да и урна в саду — тоже, особенно учитывая то, сколько вещей мама успевает потерять за день и потом повсюду поискать. Помедлив, Барни вышел с рюкзаком на улицу.
Кот исчез. Пройдя немного по улице и завернув за угол, Барни подошел к урне возле газетного киоска.
Он в нерешительности достал письмо. Перечитал его еще раз. Конечно, уничтожать улики нехорошо. Но что делать, если эти улики врут?
И он принялся рвать письмо на мелкие клочки, пока оно не превратилось в горстку конфетти.
Он повернул обратно к дому, и обрывки письма, подхваченные ветром, погнались за ним и легли к ногам, словно огромные нетающие снежинки.
Он поднял несколько клочков.
позор
поведение
Барни
ИСКЛЮЧЕН
Особенно приятно было увидеть, что последний кусочек — со словом ИСКЛЮЧЕН — окончил свой жизненный путь в грязной коричневой луже.
Дойдя до угла Олуховой улицы, Барни услышал за спиной тихое бренчание ошейника. Он обернулся. Опять этот черно-белый кот! Смотрит на него в упор.
— Тебе чего, кот?
Кот, поскольку был котом, ничего ему не ответил — а если и ответил, то на своем непонятном языке. Так что Барни пошел дальше. И кот тоже.
Дойдя до дома, Барни увидел то, от чего его сердце упало в желудок и так там и осталось. Это была маленькая красная мамина машина: она подъехала к дому и припарковалась на площадке. Барни взглянул на часы.
16.25.
Она должна была вернуться из библиотеки не раньше, чем через два с половиной часа!
Он в буквальном смысле слова прирос к земле от ужаса.
«Она все знает. Иначе это никак не объяснишь».
Он представил, как мисс Хлыстер звонит маме в библиотеку и говорит: «Ваш сын должен передать вам письмо. Проследите за этим!»
Что-то потерлось о его коленку, и Барни посмотрел вниз. Опять этот кот. На память ему пришли слова мисс Хлыстер.
«Вот славная жизнь, а? Быть котом, валяться на солнышке, ни о чем не беспокоиться…»
Барни торопливо нырнул за ограду. Он сам не успел понять, зачем он это сделал. То есть, конечно, понятно зачем: чтобы не встречаться с мамой. Но ведь ему все равно придется рано или поздно идти домой!
Прежде чем двинуться дальше и рассказать вам, что случилось потом, я хочу обратить ваше внимание вот на что: Барни боялся вовсе не того, что мама будет на него кричать. То есть он знал, что она наверняка это сделает и что будет это довольно неприятно, но по-настоящему боялся он того, что случится после.
А именно — маминых слез. Когда мама плакала, Барни становилось так паршиво, что он мечтал только об одном: превратиться в горстку пыли.
Или в кота.
Барни все еще стоял за оградой. Кот подошел к нему, и неожиданно для самого себя мальчик протянул руку и погладил его.
В голове у него все вертелись слова мисс Хлыстер. «Быть котом… быть котом…»
— Может, поменяемся местами? — спросил он. Спросил, конечно, в шутку, но в каждой шутке есть доля правды. Потому что в следующий миг он произнес самые важные в своей жизни слова: — Как бы я хотел быть тобой.
Кот не сводил с него зеленых глаз, и Барни вдруг почувствовал себя очень странно.
У него закружилась голова. Улица, дома — все закрутилось каруселью. Но это еще полбеды. Кот — вот что было самое странное.
Что-то было не так с белым пятном вокруг его глаза. И Барни, приглядевшись, понял что: еще секунду назад пятно было слева. А сейчас оно переместилось.
— Что за глупости, — сказал Барни самому себе. — Так не бывает.
Но при этом — и Барни мог бы поклясться, что ему это не мерещится, — все предметы на улице тоже стали меняться.
Все вокруг стало ярче, свежее, налилось жизнью. Листья на деревьях весело зазеленели, цветы на клумбах гордо вскинули головки, а какое-то растение в горшке, стоявшее на карнизе ближайшего дома, — бог его знает, как оно называлось, — принялось вдруг так яростно расти, что задрожало, затряслось и в конце концов с грохотом обрушилось на землю.
- Предыдущая
- 5/36
- Следующая
