Насекомые защищаются - Мариковский Павел Иустинович - Страница 45

Маленькие, юркие разведчики давно уже возвратились в гнездо: их трудовой день закончился. Лишь иногда запоздалый муравей примчится и скроется в жилище.

Наконец, я отгадал загадку! Давнее предположение оправдалось. Из норки один за другим степенно выползают большие муравьи и отправляются на поиски пищи. Они, конечно, не так уж быстры, как их маленькие братья. Но зато у них внушительные рост и сила. Быстрота же ночью не нужна — ящерицы спят, воздух прохладен, и все ночные насекомые неторопливы.

Кто бы мог предположить, что муравьи-проформики трудятся в две смены, что маленькие юркие муравьи охотятся днем, а большие и медлительные — только ночью. Работу в две смены никто не видел у муравьев, и меня радует открытие этого секрета муравьиной жизни...

Некоторые насекомые защищают других насекомых. Так ведут себя общественные насекомые — муравьи и термиты. У них много друзей, от которых они получают пользу. Правда, охрана не всегда бывает рациональной.

...Пустыня еще желтая и спит по-зимнему, хотя и пригревает весеннее солнце. Застыли желтые тугаи, река тоже желтая в блеклых берегах. Но муравьи пробудились, копошатся в гнезде. Пусть возвратятся холода, пусть даже выпадет снег и ударят заморозки — дом рядом, есть куда спрятаться. Добычи еще нет, и муравьям Formica pratensis не на кого охотиться. Но в стороне от муравейника, оказывается, происходят важные дела: несколько десятков муравьев копошатся возле очень небольшого скопления черных тлей. Их принесли сюда из муравейника, посадили на зеленый стволик, лелеют, стерегут, заботятся. Скоро, если будет тепло, «коровушки» подрастут, расплодятся, и тогда побегут к муравейнику с раздувшимися брюшками муравьи-доильщики, все будут сыты. Забота о тлях — важное дело и ему уделяется много внимания.

Проходит месяц. Весна пришла и ушла. Над тугаями властвует жаркое лето. Я снова возле того муравейника, жители которого так заботились о тлях. Теперь они владельцы отличных тлевых колоний. Одну из них на стволике ивы, выросшей из изъеденного личинками насекомых пня, кольцом окружили рослые муравьи. Они бдительно охраняют плотную кучку тлей, сидящую на коре, в то время как другие муравьи — маленькие тщедушные доильщики — собирают сладкие выделения.

Я срезаю с кусочком коры часть колонии тлей и кладу ее на самое оживленное место муравейника. Как всегда, незнакомый предмет вызывает любопытство, волнение. Возле тлей суматоха. Но ненадолго. Вскоре кусочек коры окружает плотным кольцом верная охрана. Муравьи не сходят с места, не сводят глаз со своих подопечных, гладят их усиками. Иногда кто-либо из охраны отлучается и тогда его место оказывается сразу же занято другим. Кто установил это дежурство, зачем оно в самом центре муравейника? Видимо, раз есть тли, какова бы ни была обстановка, их полагается охранять. И наездники, и мухи, и жуки коровки, и многие другие живут за счет этих безропотных и беззащитных созданий, которых природа наделила лишь большой плодовитостью.

Проходит несколько часов. Среди тлей смятение: в коре исчез сок, нечем питаться. Кусочек коры сначала покидают самые большие, потом и поменьше. Но некоторые упрямы и не желают никуда уходить. Их немало. Но с ними творится что-то странное. Среди тлей я разглядел серых личинок мух-сирфид — злейших врагов тлей. С каждым часом они, наедаясь, становятся все крупнее и крупнее. Зато тлей все меньше и меньше. А муравьи сторожат всех, не подозревая творящегося на их глазах разбоя. Иногда они поколачивают усиками личинок сирфид так же, как и своих кормилиц-коровушек.

На второй день кусочек коры совсем засох, скрутился трубочкой. От тлей же остались лишь одни шкурки и среди остатков этого пиршества голодные, в окружении все той же охраны личинки сирфид. Самое же интересное в том, что) когда к такой личинке подступает какой-либо из муравьев, она, схватив шкурку тли, размахивает ею перед бдительным сторожем, как бы демонстрируя этим свое право на попечение и охрану. Тот же, видимо, считает это достаточным аргументом для продолжения охраны.

Постепенно одна за другой расползаются и личинки сирфид, кусочек коры пустеет, охране нечего делать, и она тоже разбредается.

И все же часто, несмотря на многочисленные ухищрения, некоторых насекомых очень сильно истребляют враги, которые издавна приспособились охотиться за определенной добычей. Они умеют быстро разыскивать свою жертву, им известны все ее уловки. Став такими узкими специалистами, они попадают в зависимость от своих прокормителей. Между такими насекомыми — между хищниками и добычей — существуют сложные отношения.

Насекомых губят стихийные бедствия: необыкновенная засуха, или, наоборот, беспрерывные дожди, сильные морозы, особенно поздние заморозки. Немало насекомых исчезло из-за них с лица Земли, не оставив следа. Но многие приспособились к таким катастрофам. У насекомых различаются обычный сон и так называемая диапауза. Сон наступает ночью у дневных, днем — у ночных насекомых. Спят они при понижении температуры окружающего воздуха во время похолоданий, спят они и всю зиму. Такой сон легко прервать. Достаточно отогреть замерзшее насекомое, и оно проснется.

Диапауза — особый сон. Он обусловлен наследственным распорядком жизни. Так, гусеницы многих бабочек развиваются весной, когда листья деревьев нежные, в них еще мало грубой клетчатки. Кончается весна, огрубевают листья, гусеницы окукливаются и впадают в диапаузу. Они будут спать все лето и холодную зиму. Только ранней весной из куколок вылетят бабочки и отложат яички, из которых выйдут гусеницы как раз к тому времени, когда появятся на деревьях молодые листья. Но не все просыпаются от столь продолжительного и наследственно обусловленного сна. Некоторые продолжают спать еще лишний год. Когда обстоятельства складываются для жизни насекомого неблагоприятно, те, кто родился в неудачный год, погибают, выручают же от вымирания проспавшие лишний год. Они созданы природой, будто страховой запас на случай бедствий. Эти насекомые дадут начало тому поколению, которое поддержит чуть было не исчезнувший вид. В такой продолженной диапаузе у некоторых насекомых единственное спасение.

Продолженная диапауза существует у многих насекомых. Желудевый долгоносик окукливается в мае-июне, молодые жуки появляются, когда созревают желуди, в которые они откладывают яички. Но часть куколок жуков спит более года, до появления следующего урожая желудей. Остаются как своеобразный страховой запас и куколки сосновых пилильщиков — Diprion pini и Neodiprion sertifer. Первый из них иногда пребывает в диапаузе не год, а два или даже три года. Куколка альпийского шелкопряда, по-видимому, — рекордсмен по длительности диапаузы. Она может спать беспробудно до семи лет. В пустынях Средней Азии многие насекомые не просыпаются, если весна и лето выдались очень засушливыми, травы нет, и спят лишний год. Если такие несчастливые года тянутся подряд несколько лет, спячка продолжается до лучших времен. Избыточный сон — подчас единственная мера против опустошающего нашествия врага.

...Первое же обследование рощи тамариска убедило меня в плачевном ее состоянии: растения были сильно поражены болезненными наростами — галлами. Уродливые узловатые вздутия покрывали все ветви. Иногда их так много, что сильно пораженное растение принимало необычный облик. Кроме того, тамариски, подвергавшиеся нападению вредителя в прошлом году, безвозвратно усыхали. Кто же враг тамариска, вызывающий уродливые наросты — галлы?

Набираю большую охапку ветвей с галлами и начинаю долгое кропотливое следствие — разрезаю галлы вдоль и поперек чуть ли не до тысячи. Сидеть на корточках и, орудуя ножом, без конца резать и резать хрупкие ветви кустарника ничуть не скучно. В каждом галле есть что-нибудь новое, интересное, а то и загадочное.

Галл — шарообразное или веретеновидное утолщение веточки тамариска. Стенки галла тверды и толсты. В галле — полость с чуть рыхлой зеленой поверхностью и белая червеобразная личинка. У нее блестящая коричневая головка с хорошо развитыми челюстями и три пары ног. Это — гусеница бабочки. Гусеница грызет рыхлую зеленоватую древесину стенок галла, и это ее единственная пища. Тут же, внизу полости, видно скопление мелких коричневых комочков — испражнения гусеницы.