Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович - Страница 92

В выкопанной ямке на кольцевом вале копошатся желтые муравьи-лазиусы. Заползают в брешь, проделанную лопаткой и рыжие лесные муравьи, Желтые лазиусы от них не защищаются. Им таким малышкам не справится с рыжими муравьями.

Высокий земляной фундамент, оказывается, муравейник желтого лазиуса. Его холмик выдержал пожар, гореть там было нечему, На этом муравейнике и построили свой конус рыжие погорельцы. Теперь они постепенно проникают в ходы подземных жителей и уничтожают их, тем более, что в центре и на поверхности холмика имеются превосходные большие камеры для прогрева личинок.

Маленькие желтые лазиусы попали в осаду и обречены на гибель. А рыжие лесные муравьи, захватив превосходное помещение с готовыми подземными хоромами, надстроив конус, стали владельцами двухэтажного дома. Впервые я встретил такое необычное сочетание. Но как у рыжих муравьев возникло такое оригинальное решение жилищной проблемы?

Прошло четыре месяца со времени пожара в лесах близь деревни Кисловка. Первые признаки осени тронули лес: исчезли цветы, появились грибы, на березах начали желтеть листья. Но солнце еще щедро льет на землю лучи, в лесу тепло, пахнет смолой и хвоей. Лес оправился от пожара. Погибшие деревья убраны, стало больше полян. А как выросли муравейники! Кто бы мог подумать, что за лето муравьи способны выстроить муравейник диаметром в два и высотой в один метр — настоящий зрелый муравейник с палочками, хвоинками, смолой и земляным валом.

Но муравейников стало значительно меньше, чем начинало строиться после пожара. Многие маленькие семьи исчезли. Они объединились с теми, у которых дела пошли успешней. И хорошо, что так получилось! Ведь значительно лучше на той же территории иметь немного больших муравейников, чем множество маленьких. Но сколько было потрачено сил зря на строительство нежизнеспособных обществ, от которых остались лишь следы в виде неряшливых кучек хвоинок!

Ни один муравейник не восстановился полностью. Спешное строительство большого жилища требовало громадных усилий. От непрерывной работы многие муравьи погибали прежде времени. Возможно, что причиной ранней смерти было недоедание: первое время в пострадавшем лесу трудно найти пишу, да и основные силы отвлечены на строительство.

Иногда маленькие семьи, строившие свое жилище рядом, увеличиваясь в раз мерах, начинали соприкасаться друг с другом и потом спивались вместе. Но вершинки конусов у них все же оставались отдельными. На таком «двухголовом» муравейнике часто, по отарой привычке, с вершинки на вершинку муравьи продолжали таскать другу друга не только строительный материал, но и личинок.

Разная судьба постигла погорельцев. Иногда на месте крупного муравейника возникал только маленький: здесь или большинство жителей погибло во время пожара, или они не суме ли организоваться и разбрелись по соседям.

Иногда на месте погибших муравейников вырастали добротные. А вот на кольцевом валу погибшего жилища выстроено даже три крупных, и вместе взятые, они больше по объему, чем старые родительские жилище. Сюда, наверное, перешли жители из маленьких разрозненных муравейничков.

В хлопотах по строительству, в молчаливом воровстве друг у друга рабочих и самок, когда решалась судьба, кому из зачинающихся семей жить и расти, а кому исчезнуть, ушло немало энергии. Вот почему сильно запоздали муравьи с расплодом.

Весной, как только лучи солнца сгоняют снег с предгорий Заилийского Алатау и на южных склонах подсыхает старая трава, то тут, то там появляются зловещие полоски огня и дыма. Они ползут по холмам, оставляя за собой черную обугленную землю. Иногда палы пускают беспечные мальчишки, совершающие вылазки в поле в воскресные дни, иногда же сами животноводы, убежденные в том, что старая трава мешает молодой зеленой, столь необходимой соскучившемуся за зиму на сене скоту.

— Чего жалеть-то! — сказал мне старик-пастух. — Бурьян, да колючий шиповник. Пропади они пропадом. Только зря место занимают.

Огонь начисто пожирает засохшую растительность, а от шиповника остаются обугленные черные стволики.

Рассматривая в бинокль эти весенние пожары замечаю, что иногда по черной земле, по которой прошел огонь, кое-где продолжает долго струйкой куриться дымок, будто от костра. Уж не догорают ли это муравейники рыжего степного муравья?

Ну, конечно, горят муравейники. Страдают от огня бедные маленькие труженики. Хорошо, если пожар произошел в холодный день. Тогда погибнут только сторожа, дежурящие я верхних этажах жилища, а остальные сохраняться в нижних этажах. Вот один такой сгорел весь дотла. На месте когда-то процветавшего жилища, будто кратер, зияющий красным пеплом, окруженный черным кольцом земли. Пожар прошел недавно. Зелень уже закрыла оголенную землю. Муравьи проделали в пепле множество ходов, выбрались наружу, должно быть долго были в недоумении, не знали, как устраивать свою жизнь. Общество распалось, Часть муравьев ушла от пепелища и в пяти метрах обосновала новое жилище. Другая часть осталась верной старому крову и на краю кольцевого вала вырос небольшой холмик. В сгоревшем муравейнике жило несколько самок. Иначе бы муравейник при одной самке не стал бы разделяться. На обоих муравейниках течет торопливая жизнь. Муравьи возбуждены, суетятся, всеми силами стараются наладить жизнь.

По красному пеплу прошла корова и оставила копытом глубокую ямку. Муравьи, построившие маленькое жилище на краю кольцевого вала, почему-то старательно заложили ее строительным материалом. Какое теперь имеет значение эта ямка к их новому сооружению. На конусе дома полагается всякую ямку, дефект обязательно заделывать, заравнивать, иначе крыша потечет, здесь же ямка не при чем. Она в стороне. Традиция всесильна, хотя и потеряла свое практическое значение. Наверное, принцип заравнивания всякой неровности конуса лежит в основе строительства надземной, части жилища, благодаря которому и возводится холмик правильного очертания.

Какова теперь будет судьба погорельцев, останутся ли они жить двумя муравейниками или сольются?

Тугай умирал... Мощные бульдозеры прошли по нему, разворочали землю, вырвали кусты и деревья с корнями и свалили их в большие кучи. Всюду из земли торчали корни. Они тянулись к небу, как бы взывая к помощи, и раскачивались от ветра. Обезображенная земля зияла ранами. Птицы и звери покинули тугай. Лишь кое-где в громадных кучах, сваленных вместе деревьев, распевали беспечные соловьи и куковала кукушка. Только там, где была полянка голубело море чудесных ирисов, пахло нектаром, жужжали пчелы, собирая взяток. Ирисы цвели последний раз как никогда ярко и дружно, будто прощаясь с жизнью. Ведь все это скоро должно стать дном водохранилища!

Я немного опоздал в этот хорошо мне знакомый и чудесный уголок тенистого леса у реки Или. Здесь располагалась колония рыжих степных муравьев. Над нею я провел немало часов, наблюдая жизнь этого муравьиного народца. Место положения муравейников уже трудно определить настолько оно изменилось до неузнаваемости. Впрочем, одна небольшая куча сваленных друг на друга деревьев высилась как будто там, где когда-то было из жилище этого защитника леса. Внимательно присмотрелся к переплетению ветвей и корней и увидел одиноких муравьев. Они бродили без толку и во всех направлениях, и в их движениях чувствовалась растерянность. Они не знали, что предпринять. Их жилище завалено и находилось глубоко под громадной грудой деревьев и кустарников. История жизни их предков не знала подобного и инстинкт этого муравья не имел следов опыта переживания такой катастрофы.

В другом месте бульдозер срезал вместе с кустами вершину муравейника и уцелевшие муравьи, оказавшись на совершенно голом месте, построили плоскую крышу из соринок и палочек. На их необычное жилище лились горячие лучи солнца и муравьи метались, не находя спасительной тени.