Муравьи, кто они? - Мариковский Павел Иустинович - Страница 72

Исход враждебных действий зависит от храбрости, много — численности участников, иногда и от силы и размеров муравьев. Но крупные муравьи могут быть истреблены и мелкими, если они сильно уступают в численности.

На своем дачном участке я собрался покормить рыжих степных муравьев Формика пратензис кусочками мяса. Они очень любили такое угощение и охотно принимались за мой подарок, разделывая его на мелкие части. Но до муравейника не дошел двух метров, остановился. Передо мною на чистой площадке копошилась большая кучка степных формик. От нее к жилищу и обратно тянулись другие муравьи. Такого никогда не бывало прежде. Что-то произошло с моими питомцами. Обычаи его мне были знакомы хорошо, два года тому назад я переселил их с предгорий Заилийского Алатау.

Сейчас осенью активность моих подопечных ослабла, муравьи большую часть времени проводили в жилище, не показывались на поверхности. А сейчас?

Присел на корточки, пригляделся. Среди муравьев несколько наиболее возбужденных метались от одного к другому, трясли головами, постукивали ими встречных. Этот сигнал. Он подавался, когда муравейнику грозила опасность и был, наверное, очень древним, так как им пользовались муравьи разных видов.

Что же грозило моим переселенцам? Нигде не видно никаких чужестранцев, никто не совершал грабительского похода. Да и вряд ли кто мог осмелиться напасть на такого крупного, организованного и хорошо вооруженного химической защитой муравья.

Долго всматривался в кучку потревоженных муравьев. Наконец заметил: один бездыханный муравей лежал на боку. Другой рядом с ним держал в челюстях какой-то коричневый комочек. С трудом отнял его, так крепко ухватился за него муравей. Рыжий комочек оказался амазонкой. Ей здорово досталось. Она была почти мертва, ее конечности лишь слегка вздрагивали. Еще тщательно поискал и нашел другую полурастерзанную амазонку, но уже на самом куполе муравейника. Возле нее происходило настоящее столпотворение. Все к ней подбегали, ощупывали, знакомились. Будто ее нарочно и выставили на всеобщее осмотрение, чтобы знали, с кем, может быть, придется иметь дело.

Неожиданная находка меня удивила. Муравейник амазонок находился в другой стороне участка на расстоянии около тридцати метров. Амазонки всегда высылают своих разведчиков, они незаметно и незримо ведут обследование окружающей территории. Но сейчас муравьи-амазонки и их помощники давно не показывались на поверхности, спали, закончив свои летние дела. Да и бессмысленно разведка и грабительские походы, так как пора размножения и воспитания потомства давно закончена, в муравейниках уже нет куколок, ради которых амазонки устраивают свои военные вылазки. К тому же амазонки не совершают походов на рыжих лесных и степных муравьев. Уж очень они активны и сильны. Вот и сейчас, едва заметили неприятелей и вон какой отряд защитников выставили! Не то, что муравьи формики других видов. Тех грабительский налет всегда застает врасплох.

Во всей этой истории самое интересное заключалось в другом: неужели амазонки ведут разведку даже когда вся семья отправилась на предзимний покой, заранее, чтобы весной после долгой спячки сразу приняться за свои подвиги! Неужели за время долгой спячки у амазонок сохраняется память на окружающую обстановку? А почему бы и нет! Например, проснувшиеся муравьи всегда налаживают свои дороги, от которых за зиму почти не остается следов.

Долго еще беспокоились степные муравьи и передовой авангард, высланный навстречу предполагаемому наступлению врага, продолжал крутиться на месте. Вряд ли когда-либо мои муравьи видали амазонок прежде. Но в их инстинкте существовала память предков и на этого противника, страшного своими кривыми длинными челюстями и опасного в схватке. Вот почему появление только двух разведчиков привело в смятение жителей муравейника.

Забавнее всего, что в этом переполохе кое-кто из степных муравьев не понял кого следует опасаться и бросался на всех случайно проползавших мимо скопления других муравьев. Досталось одному тщедушному муравью куникулярию, крошке тапиноме и вездесущему муравью — тетрамориуму. Ничего не поделаешь. Уж очень сильно обеспокоились и разъярились защитники!

Возле муравейника рыжего степного муравья, который жил у меня на дачном участке, находился большой гранитный валун. Когда-то каменщики его раскололи на две половины и оставили. Мне не нравилась большая щель между обеими половинками валуна, в природе такого не бывает и я тщательно забил ее землей. На следующий год на краю щели забитой землей увидел десятка два муравьев. Все они застыли, широко расставив в стороны ноги, чуть подогнув кпереди брюшко и грозно раскрыв челюсти. Поза муравьев выражала явную угрозу, а вся кампания походила на войско рыцарей, приготовившихся к боевым действиям.

Иногда кое-кто из муравьев резко подскакивал кверху и в сторону соседа и слегка ударял его челюстями по голове. Этот жест я знал, он означал сигнал: «Будь бдителен!»

Зрелище муравьев, застывших в боевой готовности, было настолько выразительным, что я, заглядевшись, не сразу понял, в чем дело. А дело оказалось вот в чем.

Рыхлой землей, заполненной щель между валунами, воспользовались муравьи Тетрамориум цеспитум и основали здесь — муравейничек. Видимо сначала рыжие владельцы территории не сразу заметили поселение маленьких непрошенных соседей, а потом когда дознались, устроили дозор над ними. Но что значат для этого неустрашимого малышки угрозы великанов. Страха смерти он не ведает, а своей многочисленной ратью готов идти против любого противника. Вот и пришлось смириться с наглыми переселенцами и ради безопасности своего жилища выставить что-то подобное пограничному кордону.

Все же удивительно, кто организовал этот отряд бдительных защитников, кто поддерживал его постоянство, как происходила смена караула, не одни и те же бессменно дежурили на своем посту!

Кордон безупречно нес вахту в течение недели. Каждый муравьишко тетрамориум, направлявшийся в сторону муравейника рыжего степного муравья тот час же уничтожался сторожами.

Было жаль своих воспитанников степных муравьев, жили они на дачном участке несколько лет, и я начинал подумывать о том, как бы избавить их от неприятного соседства. Но, видимо, тетрамориумам не приятен был такой надзор. Вскоре они исчезли, исчез и кордон, хотя к его местоположению целую неделю наведывались дозорщики-одиночки.

После долгих дней жизни в степях и лесах — кажется необычным город, повстречавшиеся на нашем пути. Но мы экономим время, поспешно закупаем продукты, бензин и машина вновь мчится дальше в просторные степи Тувы. Вокруг низенькая и душистая богородская травка с сиреневыми цветами, редкие куртинки дикого чеснока, корежистая солянка, маленькие пучки полыни и камни, покрытые лишайниками. В ложбинках между бесконечными холмами зеленеет типчак и карагана. Вдалеке виднеется белая полоска Енисея. Мы опять среди мира насекомых, тут их в каменистой полупустыне удивительное множество, любой уголок насыщен ими и, наверное, все возможности жизни в этой местности исчерпаны до предела.

Едва мы устроились обедать, как у наших ног возле оброненных крошек еды тот час же собрались муравьи. Черные, блестящие Формика пицеа хватают кусочки хлеба и спешат с ними к своему жилищу. От них не отстают маленькие мирмики с морщинистой головой и грудью и блестящим коричневым брюшком. Они очень забавны своей неторопливостью и непоколебимой настойчивостью.

Возле предложенной муравьям конфеты особенное оживление. Блестящие пицеа и маленькие мирмики, каждые хотят урвать кусочек. Но обоюдное участие в трапезе не нравится блестящим пицеа. Они свирепо хватают маленьких мирмик сверху за талию и оттаскивают в стороны. Мирмикам будто нипочем и укусы острых челюстей, и столь бесцеремонное обращение. У них крепкая броня. Они бесстрашны, не отказываются от добычи и настойчиво возвращаются обратно. Постепенно поведение блестящих пицеа становится все более агрессивным. Вот один схватил мирмику, изловчился, откусил у нее брюшко и бросил изувеченную, жалкую и беспомощную. Другой последовал его примеру.