Раскол - Смит Лиза Джейн - Страница 3

• Предыдущая
• 3/32
• Следующая

Кэсси глубоко вздохнула и посмотрела матери в глаза:

— Я думала об отце,— сказала она.

Маму словно ударили. На лице ее заиграли желваки, и, чтобы успокоиться, она сделала большой глоток чая. Чашка в ее руках дрожала, и опечаленная героиня немедленно пожалела о том, что подняла эту тему. Однако, когда мама отставила кружку, казалось, она уже справилась с потрясением. Ну или притворилась, что справилась.

— С радостью расскажу тебе все, что знаю,— ее голос звучал мягко и терпеливо.— Спрашивай.

Кэсси мигом расслабилась; только сейчас она поняла, как долго и мучительно сдерживала рвущиеся наружу вопросы.

— Я знаю, что он — в смысле Черный Джон — был плохим. Но он — часть меня, та часть, которую мне обязательно надо понять. Есть ли что-то, что мне необходимо о нем знать?

Ну вот она и сказала это.

Мама скомкала очередной бумажный цветочек.

— Ты абсолютно права,— обронила она, не ответив при этом на вопрос и не посмотрев на дочь.

А та, наоборот, долго не могла оторвать от матери глаз и лишь усилием воли перевела взгляд на серебристый бутон в маминых руках.

— Бумагу стали делать слишком тонкой. Форму не держит.— Мама, казалось, совсем не хотела продолжать разговор, но Кэсси не собиралась отступать, и мать наконец не выдержала ее пристального взгляда.— Ты хочешь что-то узнать прямо сейчас? — неохотно спросила она.

В маминых глазах снова был тот самый страх, что жил там во времена ее болезни. Она страшно побледнела и разом постарела лет на двадцать. Пальцы сами собой вцепились в серебряную бумажку: так утопающий хватается за соломинку.

Кэсси не могла выдержать такого. Мама только стала поправляться, проявлять интерес к жизни. Нельзя все портить своими вопросами. Кэсси боялась за маму в десять раз сильнее, чем за себя.

— Забудь. Потом поговорим. У нас еще вон сколько цветов не сделано.

Кэсси давно свыклась с тем, что они с мамой вечно менялись ролями, и тогда ей приходилось быть взрослее и умнее. И еще — держать при себе свои вопросы, потому что ответы слишком сильно ранили мать. Правда часто бывает болезненной.

Мелани зажмурилась, глубоко вдохнула и промурлыкала:

— Весной пахнет. Чувствуете?

Кэсси захлопнула шкафчик. Ничего, кроме обычного запаха школьного коридора — пот, бумага и туалетная вонь,— она не чувствовала.

— Зима была тяжелая,— пожала плечами Лорел, нарядившаяся сегодня в красивое платье с цветочным узором,— может, в этом дело. Фестиваль в честь весеннего равноденствия, кстати, намечается весьма интересный.

Вокруг царило оживление — голоса звучали громче, школьники суетились, как бы оживая после спячки. Потом Кэсси вспомнила, что сегодня станет известно имя нового директора. Может быть, все суетились именно поэтому? Всем хотелось, чтобы на смену скрывавшемуся под чужой личиной Черному Джону пришел человек, который бы взял на себя ответственность за их школу. Хотя, возможно, Мелани и Лорел были правы — всех будоражил именно весенний бал. Одноклассницы обсуждали наряды и мальчиков, никого не заботил новый директор.

— Мне кажется, хороший праздник — именно то, что нужно городу,— рассудила мудрая Мелани.

Кэсси и хотела бы радоваться весне, но на сердце было тяжело после вчерашнего несложившегося разговора с матерью. Сквозь толпу с хохотом продирались на роликах Крис и Даг Хендерсоны; от быстрого движения их светлые волосы отлетели назад, открыв лбы и совершенно одинаковые голубые с прозеленью глаза. Близнецы притормаживали лишь для того, чтобы вручить красивый цветок каждой мало-мальски хорошенькой девушке. Запасы цветов они пополняли из корзины, которую несла следом за ними красотка Сюзан.

— Что это за цветы? — оживилась Кэсси.

— Chiondoxa luciliae,— выговорила большая любительница растений Лорел.

Мелани с ужасом воззрилась на подругу:

— А по-человечески, блин?

— Прости. Это голубые первоцветы, их еще называют «снежная красавица».

Казалось, даже братья Хендерсоны, потерявшие прошлой осенью младшую сестренку Кори, искренне радуются наступлению весны. И Кэсси тоже изо всех сил старалась радоваться.

— Сдается мне, видела я эти цветы. На альпийской горке за спортзалом.

— Ну были на горке — стали в корзинке,— хохотнул Шон, сжимая в тощей лапке несколько голубых цветов. Он нерешительно протянул Кэсси свой букетик.

— Спасибо, Шон,— Кэсси расплылась было в улыбке, но невесть откуда взявшаяся Фэй выхватила букет, торопливо обнюхала его и сунула обратно владельцу.

— Потусуйся тут и подари это кому-нибудь другому.— Она повернулась к Кэсси: — Есть разговор.

Фэй, как водится, была вся в черном, но сегодня ее наряд был более обтягивающим и фривольным, чем обычно.

Кэсси кивнула подругам:

— Все нормально. Идите на собрание, ладно? Там встретимся.

Мысленно она пообещала себе, что не покажет Фэй своего страха. Нечего трусить и избегать этой бестии, уговаривала себя героиня, тем более в школе; тут вроде бы вообще бояться нечего, тут ее, если что, защитят от любых каверз.

Фэй сразу взяла быка за рога:

— Я понимаю, что ты никогда раньше не была лидером. Но даже ты должна понимать, что на честной игре далеко не уедешь.

— Ты вообще о чем?

Фэй фыркнула:

— Ой, только не изображай святую, а? Со мной это не пройдет.

Кэсси подбоченилась:

— Слушай, если тебе есть что сказать — говори. Если просто потрепаться — то не ко мне, ладно?

— Врунья! — Фэй сделала движение рукой, чтобы убрать с глаз Кэсси несколько выбившихся из прически прядок, и та в ужасе отскочила. Черногривая усмехнулась.— Ну вот что. У людей, наделенных властью, всегда появляются враги. И тогда приходится выбирать между добром и злом. Если хочешь управлять этим Кругом — будь добра, сделай выбор.

Кэсси вдруг вспомнила слова Дианы о том, что сила не бывает плохой или хорошей — она просто есть, важно, как ее использовать. С другой стороны, даже Диана потом изменила свое мнение.

— Я уже все выбрала,— сказала Кэсси.

Рубин на шее Фэй сверкнул кровавым светом.

— Ничего ты не выбрала. Есть в тебе кое-что от папочки. Тьма, милая. Тьма. И ты это прекрасно знаешь. И я знаю, что ты знаешь.

Кэсси крепко прижала учебники к груди.

— Ничего ты не знаешь.

— Тяжело косить под Диану, когда сама такая, как я, да?

— Нет. Потому что я не такая.

Добившаяся таки своего Фэй бархатно расхохоталась и отступила на шаг:

— Ты поспеши лучше, на собрание опоздаешь.

Вынув из сумки помаду, она подкрасила губы кроваво-красным и протянула тюбик Кэсси:

— Хочешь? Мне кажется, очень твой цвет.

Соблазн выбить дурацкую помаду из рук нахалки становился слишком силен, но героиня старалась держать себя в руках. Фэй добивалась того, чтобы Кэсси вышла из себя. Незачем ее радовать.

Кэсси резко отвернулась, краем глаза зацепив при этом какого-то парня. Новенький. Фэй тоже его увидела, и некоторое время они вместе наблюдали, как парень идет по коридору. Новичок, высокий и мускулистый шатен, похоже, шел с тренировки: на нем были кроссовки и спортивный костюм, а в руках он держал клюшку для лакросса[2].

— Классный парень, а? Люблю таких сладеньких, ты же знаешь.

Кэсси закатила глаза, а Фэй ринулась на потенциальную жертву:

— Заблудился? Я могу вывести тебя на верный путь...

Парень даже вздрогнул. Глаза у него были изумрудно-зелеными, как у Дианы.

— Спасибо большое, не надо,— хрипловато ответил он.— Я и так на верном пути.

— Если верный путь ведет на дурацкое собрание, могу помочь сбиться с него,— Фэй явно не собиралась сдаваться.

Он мимоходом улыбнулся, но обратился все же к Кэсси:

— Привет. Я Макс.

— А это — Фэй,— сказала Кэсси, улыбнувшись в ответ на улыбку Макса.— Она очень рада тебя видеть.

• Предыдущая
• 3/32
• Следующая