Правь Амбером! - Бетанкур Джон Грегори - Страница 6

Я остановился и принялся размышлять. Должно быть, эту преграду возвел либо отец, либо единорог, чтобы защитить Узор. В этом имелся определенный смысл. Мы ведь не хотим, чтобы король Утор, Лорд Зон или вообще кто-либо из хаоситов уничтожил Узор, если они найдут способ добраться сюда.

Но в данный момент что мне, что отцу с этого было мало пользы. Как я помогу отцу, если не сумею до него добраться? Судя по тому, что я видел, он уже мог быть мертв.

Я нахмурился. Думай, думай, думай!

Отец всегда говорил, что каждая проблема имеет решение – надо лишь найти его. Я попытался взглянуть на ситуацию с другой точки зрения. Если я не могу добраться к нему... может, он сможет добраться ко мне?

– Отец! – позвал я еще раз, как можно громче. – Слушай меня внимательно! Это я, Оберон! Ты меня слышишь? Ты можешь встать? Подай мне знак! Отец!

Ответа не было. Отец даже не пошевелился.

Возможно, он лежал так уже несколько дней или недель. В разных Тенях время шло по-разному. Сколько я был заперт в том сером тумане? Я понятия не имел.

Ну что ж, пока я не выяснил обратное, будем считать, что он жив, но без сознания. Возможно, создание Узора как-то повлияло на него – например, вымотало до полной потери сил. Возможно, единорог принес его сюда ради его же безопасности. Я не мог исключить никакого варианта.

Я двигался вокруг Узора, пытаясь уразуметь, как мне попасть внутрь. Если бы у меня была Карта, изображающая центр Узора, я мог бы перенестись туда. Пожалуй, я мог бы попытаться его нарисовать... но чем? У меня не было ни пера, ни чернил. Наверное, я мог бы использовать собственную кровь – но ни бумаги, ни пергамента тоже не было.

– Отец! – позвал я снова. – Очнись! Отец!

И снова ответа не последовало. Я огляделся по сторонам в поисках единорога. Вот вечно, когда тебе требуется божественное существо, его рядом не оказывается!.. Похоже, четвероногая ветреница бросила меня здесь.

Тут я вспомнил, как однажды прошел по Узору, что был заключен в Судном Камне, принесенном единорогом. Это было трудно, но не невозможно. Если данный вариант Узора действовал по тому же принципу, возможно, я сумею пройти по нему и добраться до отца.

Я направился к месту, которое больше всего походило на стартовую точку: туда, откуда отец начал рисовать Узор своей кровью. Там, вытянув руку, я ощутил странное покалывание в пальцах... но барьера не было. Очевидно, здесь я мог войти в Узор, двигаясь по его длинному, извилистому контуру.

– Колеблются лишь трусы, – сказал я себе с отвагой, которой на самом деле не испытывал. Глубоко вздохнув, я сделал шаг. Теперь пути назад не было.

И в тот миг, когда моя нога коснулась Узора, что-то слабо замерцало на грани видимости. Покалывание растеклось с пальцев по всему телу, и я невольно содрогнулся.

На втором шаге голову пронзила острая, колющая боль. А после того, как в затылке что-то запульсировало наподобие барабанной дроби, по голове и глазам растеклась странная ноющая боль. «Я могу это сделать». Я глубоко вздохнул. «Продолжай идти».

И снова казалось, будто Узор испускает волны энергии. Меня охватило странное легкомыслие, и я едва не захихикал. Узор действительно вызывал хорошие ощущения, но я не мог их толком описать. Сила текла сквозь меня. Я сделал еще шаг и еще.

Внезапно сделалось труднее. Наклонив голову, я сосредоточился на том, чтобы переставлять ноги, одну за другой. На каждом шагу через ногу проходил странный, несколько неприятный разряд, добираясь до бедра.

«Не останавливайся». Шаг за шагом. «Продолжай идти».

Мой взгляд скользил по ряду длинных, изящных изгибов. Я уже знал каждый поворот, точно так же как знал боевые шрамы у себя на руках. Этот Узор был частью меня, навеки отпечатанный в моем мозгу. Я мог бы пройти по нему даже с завязанными глазами, не сбившись ни на шаг.

Я вступил в первый изгиб, и внезапно идти стало действительно тяжело. Я еле волочил ноги. Каждый раз я буквально-таки принуждал себя поднять ногу и переставить ее вперед. Вокруг сапог вились искры, доходя до колен, и все волоски у меня на теле встали дыбом.

«Не останавливайся».

Шаг, потом еще шаг, потом еще.

К концу изгиба стало легче, и я судорожно выдохнул, переводя дыхание. В голове гудело. Рубаха прилипла к спине, холодная и влажная от пота. Впрочем, сейчас я ничего не мог поделать. Я никак не мог повернуться и отправиться обратно. Кроме того, я уже одолел как минимум треть пути.

После короткого периода передышки дорога снова начала становиться труднее. Рой искр поднимался уже до пояса. Казалось, будто я продираюсь через вязкую грязь.

Шаг. Еще шаг. Еще шаг.

У меня онемели ноги. Потом онемение дошло до груди, и мне пришлось заставлять себя не только идти, но и дышать. Легче всего было бы плюнуть и сдаться, но я отказался думать о легком пути. Я нужен отцу.

Когда я одолел очередной изгиб, онемение прошло, и двигаться стало легче. По моей одежде и коже пробегали голубые искры. У меня было такое ощущение, будто по мне ползают тысячи насекомых. Я никогда не чувствовал ничего подобного.

«Осталось не так много.

Продолжай идти.

Половина пути уже позади».

Я наклонил голову и поднажал. Путь описал завиток, потом выпрямился. Но у меня по-прежнему было ощущение, будто я бреду по грязюке, которая так и норовит меня засосать.

Финиш постепенно приближался. Я уже отчетливо видел лицо отца. Взгляд открытых глаз был устремлен в никуда. Он что, мертв? Я иду напрасно? Потом веки опустились и поднялись. Он был жив!

– Отец! – выдохнул я. – Отец... ты... меня... слышишь?..

Раздался какой-то хруст. Волоски у меня на шее и руках снова встали дыбом. Мне пришлось вымучивать из себя каждый шаг. Подозреваю, если бы я остановился, то уже не смог бы снова двинуться с места.

Путь резко повернул, и внезапно я обнаружил, что могу идти почти нормально. Собравшись с силами, я зашагал как можно быстрее, но затем на меня навалилась тяжесть. Продвигаться вперед становилось все труднее, как будто я был скован по рукам и ногам. У меня было такое чувство, словно я волок на себе десятитонный груз.

Скрипя зубами, я с трудом пробивался вперед. Один шаг. Второй. Третий. Каждый из них требовал больше усилий, чем предыдущий. Когда я поднял руку, искры полились с нее, словно вода.

«Вперед!»

Внезапно оказалось, что я снова могу идти. Вокруг меня роем вились искры. Я чувствовал жару и холод, сырость и сухость, а глаза мои жгло огнем, который никак было не унять. Я моргал не переставая.

«Еще один изгиб.

Уже почти все».

Пошатываясь от головокружения, я одолел еще один изгиб, короткий. Потом прямой отрезок, потом еще один изгиб.

Этот оказался самым тяжелым. Я едва-едва двигался, едва-едва видел, едва-едва дышал. Моя кожа заледенела, потом вскипела. А на плечи мне, похоже, свалилась сама вселенная.

Я сосредотачивался на каждом шаге. До тех пор, пока я продолжаю двигаться, я приближаюсь к своей цели. Пускай по дюйму, но я продолжаю идти...

Я почти не видел Узор. Не в состоянии дышать, я потратил остаток сил на последний шаг.

А потом все кончилось. Я это сделал. Я прошел мой Огненный Путь. Узор моей крови.

У меня дрожали ноги. Собрав последние капли сил, о наличии которых я и сам не подозревал, я, спотыкаясь и пошатываясь, подошел к отцу.

– Отец! – позвал я. Получился слабый шепот. – Может, поможешь мне выбраться отсюда?

Он не пошевелился. Я как-то умудрился присесть рядом, потом перевернуть его. Я осмотрел его, проверяя, нет ли ран, но ничего не обнаружил – во всяком случае, ничего серьезнее небольшого синяка на руке.

– Отец, что случилось?

Его губы медленно зашевелились. Кажется, он пытался что-то сказать.

Я наклонился, пытаясь расслышать, что он говорит. Он повторял нечто вроде «теллопс... теллопс... теллопс...».

– Теллопс? – сердито спросил я. – А это, черт побери, еще что такое?

Невидящий взгляд отца был устремлен куда-то вдаль. Его губы продолжали шевелиться. Судя по всему, он меня не слышал. Да что же с ним такое?