Вампир из Мексики. Жмурик–проказник. Стеклянная рука - Веркин Эдуард - Страница 22

• Предыдущая
• 22/48
• Следующая

— Я не виноват! — проскулил Доход. — При чем здесь я? Оно само…

— Ломай дверь, — попросил я Радиста.

Радист легко разломал дверь. В коридор выставилась рука Дохода. Это была огромная рука, таких рук я не видел ни до, ни после. Сверхрука. Рука сжалась и случайно схватила Чугуна за шкирку. Чугун завизжал и цапнул руку за палец.

— Ой! — вскрикнул Доход из–за двери.

Доход пошевелился, и дом вздрогнул.

— Не двигайся! — крикнул я. — Дом развалишь!

— Не двигайся! — завизжал и Гундосов. — У меня сейчас кишки вылезут!

Доход замер. Пальцы разжались, и Чугун сполз на пол. Он неожиданно громко гавкнул и скатился по лестнице.

— Надо что–то делать… — сказал Радист.

Рука Дохода снова сжалась.

— Гундосов, ты где? — спросил я.

— У стены…

— У какой стены?

— У правой… ой, нет, у левой!

— Радист, иди в соседнюю комнату, выломай кусок стены и вытащи его. А ты, Доход, не шевелись!

— Хорошо, — вздохнул Доход. — Не шевелюсь…

Радист направился в комнату, и оттуда послышались мощные удары.

— Обстановка осложняется, — прошептал я Тоске. — Они превращаются все дальше. Ты сама вообще как?

— Нормально, — так же шепотом ответила Тоска. — Только вот горло болит. И говорить боюсь. От моего голоса все разрушается.

— Молчание — золото, — сказал я. — Народная мудрость…

— Готово, — выглянул в коридор Радист. — Отверстие порядка пятидесяти сантиметров в диаметре, достаточное для перемещения…

— Теперь вытащи его, — велел я. — Только осторожно.

Радист скрылся в комнате. В комнате завизжали. А потом заорали.

— Не его! — орал Гундосов. — Не его тащи, меня тащи!

Я заглянул в дверь. Радист пытался вытащить через отверстие диаметром пятьдесят сантиметров Дохода. За ногу.

— Гундосова вытаскивай! — я тоже заорал. — Гундосова!

Радист бросил ногу Дохода, просунул руки в дыру и рывком выдернул Гундосова. Гундосов был помят, сплюснут, исцарапан и вообще изрядно потрепан. Будто его засунули в бочку и сбросили с горы.

— Плык, — сказал Гундосов и сел к стене.

— Ему надо подышать, — сказал я. — Вынесем его на улицу.

Радист молча поднял Гундосова с пола, закинул на плечо и потащил вниз.

— И нам тоже надо подышать, — я повернулся к лестнице.

— А я? — пронюнил Доход. — Бросаете меня? Я тут застрял. Если вы меня не вытащите, я начну ворочаться!

Бросать Дохода было нельзя, он начал бы ворочаться. И разнес бы весь дом. Пришлось расширять дверь. Вернее, разламывать стены. Впрочем, с этим проблем не было — Радист ломал стены легко. Каждым ударом пробивая дыру в кулак. Мы выбили в стене дыру с гаражные ворота, и Доход с трудом в нее протиснулся.

Чугун сидел возле дивана с напряженным видом. Дохлые барсуки были завернуты в покрывало, судя по серьезному выражению лица, Чугун их охранял.

Мы с трудом спустили Дохода в гостиную и пристроили его между камином и проходом на веранду. Накрыли палаткой — в свою одежду он уже не влезал. Доход вздохнул и с грустью посмотрел на диван.

Чугун зарычал.

— Ты чего?! — обиженно спросил Доход.

— Чего–чего, — усмехнулась Тоска. — Добычу свою охраняет.

Чугун зарычал еще более угрожающе.

— Да ну тебя, — обиделся Доход и отвернулся к стенке.

Тоска тоже вышла. И Радист. Доход тоже хотел выйти, но не нашел в себе сил подняться на ноги. Чугун остался. Поглядывал на меня, ждал, когда я уберусь. Чтобы остаться наедине со своей дохлятиной.

— Чугун, — сказал я, — пора поговорить серьезно. Пока ты тут барсуков тиранишь, мы можем друг друга поубивать…

— Они меррзкие! — сказал Чугун. — И их очень много. Их надо уничтожать!

— Я хочу с тобой о Выключаторе поговорить…

— Бррат скорро прридет, он с тобой и поговоррит. О чем хочешь…

Чугун неожиданно замер, подергал носом и выскочил на улицу.

— Эй, Куропяткин, — позвал Доход. — Я есть хочу…

Тут я вспомнил про оставшуюся на берегу стряпню и рванул со всей дури к озеру. Опоздал. Картошка с тушенкой сгорела. Напрочь. Это меня разозлило, я схватил котел и зашвырнул его в воду. Котел булькнул. По воде пошли радужные кольца.

Я подумал, что пусть Чугун подавится своей тысячей, если всем на все наплевать, то и мне на все плевать. И я взял маленький котелок и отправился в лес искать мяту и другие успокоительные травы.

Окрестности Чертова омута оказались богаты всяким целебным сырьем. Поговаривали, что в окрестностях озера можно найти даже разрыв–траву, способную открывать все замки и ломать все преграды. Разрыв–траву я не нашел, а нашел дикую мяту, куст валерианы и куст смородины. Нарвал мятных листьев, выкопал валериановый корень, нарубил черенков из смородины. Бросил это добро в котелок и заварил себе успокоительную бурду.

Когда бурда остыла, я выхлебал полкотелка. Мне полегчало. Нервы укротились. Я улегся на мягкий мох и лежал, наверное, часа полтора, наблюдая за облаками. Это тоже успокаивает.

Насмотревшись на облака, я слил остатки успокаивателя в бутылку и вернулся к дому.

Там вроде все было спокойно, народу видно не было, то ли разбрелись все, то ли спали по комнатам, то ли вообще не знаю что. Тренировками на выживание никто не занимался. А из гостиной раздавался свист Дохода, Доход спал, лежа на полу.

Я устроился на веранде и принялся изучать журнал Изобретателя. Но ничего нового я там не обнаружил. Все те же схемы, закорючки и цифры. Тогда я решил еще раз осмотреть сам прибор.

Черная коробочка с красной кнопкой, внутри растекшиеся батарейки. Скучно до одури. Выполнитель желаний должен был выглядеть по–другому. Круче должен был выглядеть. По крайней мере по две кнопки должно было быть.

Со стороны опушки показался Чугун. Он деловито бежал к дому, прижимая к груди здоровенного барсука. На меня Чугун не обратил никакого внимания, независимым шагом проследовал в гостиную. Из гостиной послышалась неразборчивая возня, а потом вой, полный по–настоящему животной тоски.

— Где? — орал Чугун. — Где мои баррсуки! Ты укррал моих баррсуков!

— Нет! — визжал Доход. — Это не я! Я не брал твоих барсуков!

— Отдай баррсуков! Веррни баррсуков!

— Я не брал барсуков…

И все в том же духе. Эта барсучья тема начинала меня уже немножко утомлять, я не большой любитель барсуков. И сил слушать эту фигню про барсуков у меня уже не было, я спрятал Выключатор обратно и решил лучше пойти еще по лесу погулять.

Чугун тем временем совсем рассвирепел — он принялся напрыгивать на Дохода, кусая его за руки и ноги. Доход отбрыкивался, но мышцы его разрослись до такой степени, что ловкости у него никакой не осталось. Доход даже расплакался от досады.

Сверху спустилась Тоска. Она посмотрела на все это безобразие и прошептала:

— Отстань от него, Чугун.

— Сама отстань! — пролаял Чугун. — Иди полетай на метле! Он укррал этих черртовых баррсуков!

— Это я украла твоих барсуков! — громко прошептала Тоска.

— Что?!!

— Это я украла твоих барсуков! Они протухли и уже вовсю воняли! Весь дом ими провонял! Я их выкинула!

— Тык–тык–тык! — Чугун рассвирепел.

Он огляделся в поисках метательного снаряда, схватил кресло и запустил в свою сестру. Тоска присела, кресло просвистело у нее над головой и врубилось в Дохода. Доход снова заплакал.

Чугун схватил второе кресло.

— Ну ладно, братец! — крикнула Тоска. — Напросился! Получи!

Тоска набрала воздуха, открыла рот и запела.

В гостиной будто взорвалась бомба.

Стекла хрустнули и разлетелись мелкой хрустальной пылью. Меня ударило по ушам, я перевернулся через перила и грохнулся на землю.

— А–а–а! — послышалось из дома.

И в этом «а–а–а» я услышал и Дохода, и Радиста, и Гундосова, и Чугуна. Всю компанию.

— А–а–а! — крик повторился.

Я отползал прочь. Причем делал это в очень неудобной позе — на спине.

В дверях дома показался Доход. Доход сумел подняться на ноги и даже нашел в себе силы бежать. Впрочем, во входную дверь он не пролазил. Но это его не остановило — Доход немного поднажал и вынес дверь вместе с коробкой. Он пулей пролетел по полянке и врезался в «уазик».

• Предыдущая
• 22/48
• Следующая