Хрустальное сердце - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая

Лиза чувствовала злость Макса, старалась не попадаться на глаза, пряталась в своей комнате. А он сидел на диване перед работающим телевизором, прислушивался к пустоте в своем сердце, ждал звонка от похитителей. Ему так и не позвонили, и к злости прибавилась паника. Анюта провела целую ночь в компании этих ублюдков и недочеловеков! Как она? И... есть ли вообще она?! Последнюю мысль Легостаев гнал поганой метлой, но она все равно возвращалась...

К моменту, когда нужно было собираться в реабилитационный центр, эта жуткая мысль вымотала Макса окончательно, лишила последних остатков самообладания. Лизавета нерешительно топталась в прихожей, рубец на ее шее выглядел как уродливое, небрежно сработанное ожерелье. Смотреть на это безобразие не было никаких сил.

Его шейный платок не придал Лизавете элегантности, зато скрыл рубец от посторонних глаз.

Она нервничала. Это было заметно по ее чуть подрагивающим губам, по отрешенному взгляду и влажным ладошкам. В какой-то момент Максу показалось, что она все знает, но, немного поразмыслив, он решил, что это все последствия вчерашнего стресса и страх перед неизвестностью.

Как сильно Лизавета боится, он понял на улице, по тому, как она настороженно оглядывалась по сторонам, втягивала голову в плечи и не хотела подходить к машине. Бедная Лиза, она все еще думала, что на нее продолжается охота! Ей было невдомек, что правила игры изменились и теперь ее гонят прямиком в расставленные сети. А загонщик — он, Макс Легостаев...

Наверное, за ними следили. Даже наверняка следили. Несколько неприметных иномарок ехали за «Маздой» до самого реабилитационного центра. Может, это и совпадение, но он сильно сомневался...

Человек дяди Феди позвонил в половине первого, предложил встретиться через минуту в мужском туалете. Спецагентом оказалась уборщица, щуплая, неприметная женщина в синем халате и косынке. Она торопливо подошла к Максу, пробежалась руками по его костюму, сказала устало:

— Все в порядке.

Он не успел опомниться, как «уборщица» подхватила ведро и швабру и вышла. Несколько мгновений Макс провел в растерянности, а потом открыл кран с холодной водой.

Он как раз сушил руки, когда в туалет вошел высокий парень в кожаной куртке. Парень не выглядел подозрительно, обычный молодой человек, но сердце неприятно екнуло. Похоже, день сегодня такой: Лизавете повсюду мерещатся наемные убийцы, а ему — слежка...

Профессор Полянский Макса откровенно разочаровал. Начать хотя бы с того, что у этого так называемого светила внешность была совсем не профессорская. Он скорее походил на героя светских хроник или спортсмена, чем на всеми уважаемого доктора. И вообще, разве бывают такие молодые профессора? Полянскому на вид лет тридцать — тридцать пять, младенческий возраст для мужчины. Может, это какая-то ловко организованная афера?

В некомпетентности профессора Макс окончательно убедился, когда тот не нашел у Лизы никаких отклонений. Ничего себе — никакой органической патологии! А что же она тогда молчит как рыба?! Еще и психотерапию какую-то приплел, про стрессы говорил... Лизавету вчера чуть не задушили — чем тебе не стресс?! А она почему-то так и не заговорила. Шарлатанство! Выброшенные на ветер деньги, потерянное время, а главное — убитые надежды. Ничего, он поищет Лизавете другого профессора, более компетентного!

«Если после сегодняшнего вы останетесь в живых», — шепнул внутренний голос...

Мобильный зазвонил сразу, как только они вышли из центра.

«Значит, действительно следят», — подумал Макс отстраненно, махнул рукой Лизавете, чтобы садилась в машину, сам отошел в сторонку.

— Управились? — послышался в трубке знакомый голос.

— Где моя сестра? Я хочу с ней поговорить, — он хорошо усвоил инструкции дяди Феди.

— Страхуетесь, господин Легостаев? Уважаю.

В трубке наступила тишина, а потом Макс услышал голос Анюты:

— Максим, привет. — Ему показалось, что сестра плачет.

— Анюта, ты только не волнуйся! — заорал он в трубку. — Все будет хорошо, я скоро к тебе приеду!

— Так мы вас уже давно ждем, господин Легостаев. И не нужно так кричать, у меня очень дорогой телефон, и я все прекрасно слышу. Убедились, что с вашей сестрой все в порядке? Тогда запоминайте адрес...

Он не ошибся в своих предположениях: встречу им назначили за городом, подальше от посторонних глаз. Оптимизма этот факт, увы, не прибавлял.

Лизавета была так расстроена, что на его решение прокатиться не отреагировала вовсе. Это хорошо, так даже проще. Максу не хочется сейчас вдаваться в объяснения, ему есть над чем подумать.

Этот дом, похожий на маленькую средневековую крепость, не понравился Максу сразу. И его обособленность тоже не понравилась.

Их приезда ждали: стоило ему только нажать на клаксон, как массивные ворота стали медленно открываться. Они въехали во двор, мощенный брусчаткой, словно это был не обычный двор загородного дома, а центральная площадь небольшого средневекового городка. Макс любил историю. Но этот средневековый антураж его настораживал, навевал мысли о подземных застенках и пыточных камерах. Однажды, еще в студенческие годы, ему с друзьями довелось ночевать в одном из баварских старинных замков. Несмотря на браваду и юношеское пренебрежение к «страшилкам», рассказанным смотрителем замка, уснуть им удалось только на рассвете. Замок жил, дышал, изменялся... Они слышали поскрипывание дубовых половиц, легкий шелест, едва уловимое движение воздуха. Всему этому наверняка нашлось бы разумное объяснение, но гости чувствовали — это прошлое замка, до конца еще не материализовавшееся, но уже максимально приблизившееся к границе их мира, присматривающееся, прислушивающееся к кучке глупых людишек, решивших, что они знают об этом мире все. Тогда Макс дал себе зарок больше никогда не останавливаться на ночь в таких вот иррациональных местах. Дом, к которому они приехали, тоже был иррациональным местом. И опасным...

Лизавета, кажется, тоже что-то почувствовала: напряглась, посмотрела на Макса испуганно-вопросительно. Он не стал отвечать на ее взгляд, досчитал в уме до шестидесяти — получилась целая минута отсрочки — и сказал:

— Подожди меня здесь, я скоро.

Идти по брусчатке было непривычно, каждый шаг гулко отзывался в голове.

Дверь оказалась не заперта. В просторном холле его ждали трое: двое братков, коротко стриженных, одетых в одинаковые спортивные куртки, и молодой парень интеллигентного вида.

— Рады вас видеть, господин Легостаев, — сказал парень уже знакомым Максу голосом и приветливо улыбнулся.

У него было приятное лицо, открытое, располагающее к доверительной беседе, ну просто мистер Обаяние!

— Не могу разделить вашу радость, — сухо сказал Макс. — Где моя сестра?

— А где наша Лизавета? — в тон ему сказал мистер Обаяние.

— В машине.

— Надеюсь, вы не посвящали ее в детали нашей сделки?

— Я ее вообще ни во что не посвящал.

— Разумно.

— А теперь я хочу видеть свою сестру.

— Да не волнуйтесь вы так, — мистер Обаяние широко улыбнулся. — Сейчас мы вас обыщем, и — вперед, на встречу с родственницей.

Один из братков обыскал его быстро, со знанием дела, но, слава богу, передатчик не нашел. И куда только его прицепила тетенька-суперагент?

— Чисто, шеф.

Мистер Обаяние одобрительно покивал головой, сделал знак второму братку:

— Борис, проводи.

Борис, ни слова не говоря, направился к лестнице, украшенной бронзовыми горгульями. Макс бросил быстрый взгляд на мистера Обаяние, двинулся следом за братком. Сколько там прошло времени, минуты три-четыре? Посмотреть на часы он не рискнул.

Комнатка оказалась очень маленькой. Узкая кровать и прикроватная тумбочка — вот и вся обстановка. Не было даже окна, помещение освещалось тусклой лампой, бросающей на стены косые тени. Анюта лежала на кровати: носочки вместе, руки по швам. В первое мгновение Макс подумал, что она мертва, горло свело судорогой. А потом сестра тихо застонала, перевернулась на бок, подтянула к животу ноги в порванных на коленках колготках.

• Предыдущая
• 42/61
• Следующая