Чужое сердце - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 31
- Предыдущая
- 31/70
- Следующая
– Лэр, легионеров было двенадцать тысяч, погибло лишь семь.
– Пока дойдет приказ, ляжет еще три. Оставшиеся две… Что ж, они погибнут как герои, купив своей жизнью нашу победу!
Адъютант не рискнул пререкаться и дальше. Ударив кулаком себя в грудь, он выпрыгнул из палатки, оставив командующего наедине со своими мыслями и идеями.
Часит эл Рисут был единственным командующим в Империи, который вел битвы в одиночку. Он не признавал военных советов во время сражения. Он играл, играл со своим противником в игру, где фигурами были солдаты и маги, а победа означала власть, женщин и деньги. И именно ради этих трех «вещей» полвека назад Часит стал оруженосцем.
Тим
Отбив вражеский полуторник плоскостью сабли, я подрубил врагу ногу. Пока тот падал, срезал ему руку, оставляя изуродованное тело за спиной: его добьет прикрывавший меня Ушастик. Не знаю, сколько уже времени мы бьемся. Может, час, может, два, а может, несколько дней. Адреналин бурлит, мысли путаются, а враги все не кончаются. В какой-то момент нас осталось двадцать человек. Мы стояли буквой «Т» и рубили, резали, кололи. Потом умерли еще пятеро, а оставшиеся пробили живую стену и очутились в очередном водовороте.
Рядом просвистела стрела. Уклонившись на одних рефлексах, я зарубил какого-то мужика. Сначала отсек ему кисть, а второй рукой снес бедолаге голову. Не знаю, где мы сейчас сражаемся, но латников нет уже давно, перед нами обычные солдаты в легких доспехах, не сильно отличающихся от наших. Щеку пронзила острая боль. В который раз за этот день меня отвлекают вспышки боли. Жаль, я не умею ее отключать, да и никто, наверное, не умеет. Оглянувшись и чуть не пропустив укол в брюхо, я увидел еще одну стрелу, а затем с неба посыпался град, несущий с собой смерть.
– Демоны! Они ведут огонь по своим! – крикнул Пило.
– Надо уходить дальше! – откликнулся эльф.
– Как?! – Младший выразительно кивнул на прущих с северо-запада солдат.
– Меньше болтайте! – крикнул я, рассекая брюхо какому-то парню, решившему, что у него получится убить моих отвлекшихся друзей.
– Давайте за мной! – О, этот голос невозможно не узнать.
Молчун, сменивший секиру на какой-то молот (и когда он только успевает подбирать оружие?), заревел и понесся прямо на таран. Размахивая руками, как лопастями мельницы, он прорубал нам путь в глубь вражеского стана. Тех, кто успевал увернуться, добивали мы. Наконец мы выбрались из стрелковой зоны поражения. Правда, пользы от этого было мало – прорубились мы прямо к задним линиям.
– Замечательно, – вздохнул Руст.
– Молчи и работай, – сплюнул наш капитан.
Позади нас было поле, усеянное трупами, спереди – десятки солдат, смотревших на нас, как русский на негра. Наконец они очнулись и с криками бросились в нашу сторону. Встав в круг, спина к спине, мы раз за разом отражали натиск врага. То и дело мои сабли пронзали чье-то тело, сносили голову или подрубали ноги. В драке против солдата есть всего три точки, куда можно бить: в брюшное сочленение, в колено или под шлем. И пока у меня получалось. Пришлось привязать сабли к рукам, чтобы не соскальзывали, но это мелочи. Хотя я до сих пор не знаю, где Ушастый достал веревку, так вовремя брошенную мне.
Срезав нимийца прямо на ходу, я погрузил правую саблю ему в забрало, а левая уже со свистом пронзала очередного противника. Скольких я уже сегодня зарубил? Десять? Нет. Двадцать? Тоже мало. Пожалуй, что-то ближе к тридцати. Раньше я бы никогда не поверил, что один воин может зарубить сотню. Но теперь думаю – умелый вояка сможет положить и больше.
Еще один засранец решил проверить мои клинки на прочность. Что за варварство – бить с размаху прямо по острию?! Погибнуть, как герой, захотел? Разрубить клинок противника, самому подохнуть, но дать товарищу возможность для маневра? Отразив выпад по касательной, я провел излюбленный прием «змеиный шаг». Правда, в варианте, когда орудуешь с саблями, да и бить пришлось по другим точкам. Но итог один – отрубленная рука и срезанная голова.
– Не увлекайся! – крикнул Пило, нанизывая на лезвие еще совсем юного паренька.
– Так точно! – Я подрубил нимийца, которого Младший так удачно пустил себе за спину.
В таком темпе мы рубились еще с четверть часа или больше. А может, меньше – грани времени стерлись и я предпочитал считать убитых врагов. В принципе глупое занятие, ведь татуировки нам нанесли не простые: после каждого убитого под знаком армии появлялась цифра. Как работает эта магия, не знаю. Для чего нужно? Чтобы каждый получил свою долю с убитых. Усредненную, но свою.
Отбив очередной выпад, я поднырнул под лезвие, но чуть не натолкнулся на острие. Мне попался серьезный противник. И что самое неожиданное, он, так же как и я, держал два клинка. Как-то сам собой возле нас образовался круг из солдат. Так бывает, когда сходятся двое сильных или необычных воинов. Себя я относил к последней категории. Нимиец не стал долго думать – рванул ко мне, попытавшись провести обманный выпад. Отбив его клинок, я тут же поставил блок, тем самым спасая свою печень. Но прием оказался с тройным дном, в итоге мне ожгло ногу. Выругавшись, я на полной скорости, скрестив сабли на манер ножниц, стелясь по самой земле, подскочил к мечнику. Взмах – и его левая рука, выписав в воздухе замысловатый пируэт, падает на землю. Еще один – и что-то вязкое плюхается мне под ноги. Сжимая рукой живот, нимиец падает на колени, а я пронзаю его шею.
После ускорения надо отдышаться. Я отошел за спину Тисту. Тот, прикрывая меня, двумя движениями валит сразу троих. Вот у кого будет цифра, близкая к сотне. Правда, наемники всегда держат свои татуировки перевязанными – цифры не обнуляются перед новой битвой.
Через минуту я снова в строю. Видать, за нами сегодня приглядывают демоны бездны, впятером мы сдерживаем нимийцев. Кто-то скажет – чушь, я же скажу – слаженная команда. Мы действуем командой против солдат, которые, потеряв своих десятников, напоминают кучки крестьян, которыми они и были в недавнем прошлом. Стоп, крестьян?
– Пило, мать твою через десять колен! – крикнул я Младшему, увлеченно режущему какого-то бедолагу. – Мы в центре!
– Что?
– Темных богов тебе в хату! – выругался я. – По центру мы, по центру, а впереди только две линии!
Пило соображает быстро, когда не отвлекается на фехтование. Вот и сейчас, качнув клинком и прикончив противника, он смекнул, что к чему.
– Тист, Колдунью тебе в постель! – чуть ли не смеялся он. – Дана команда пробиться на север.
Молчун, наш самопальный танкотаран, не заставил себя долго ждать – разве что на манер гориллы по груди не постучал. В левой руке – молот, в правой палица, на лице – оскал. Я бы на месте нимийцев обернулся в бегство и бежал до Южного океана. Те, судя по всему, подумали о чем-то сходном, некоторые даже отступили на шаг. Но Молчуну было все равно, он уже несся на врага, оглашая борсское поле самым диким криком.
Генерал герцог Часит эл Рисут,
командующий объединенными силами
Второго и Четвертого легионов
– Лэр, донесение, лэр!
– Выкладывай, – снисходительно приказал Часит.
Он сидел за столом и, откинувшись на спинку стула, потягивал вино. Еще с час назад было понятно, что победа за Империей. Конница и лучники выполнили свою задачу. Стрелки сгрудили врага, заставив его буквально вжаться в одну точку, а всадники, как коса, сняли богатый урожай. Пехота тоже не подвела, давила нимийских ублюдков нещадно.
– Лэр, битва окончена, лэр!
Генерал поперхнулся вином:
– Что?!
– Лэр, нимийцы потеряли почти всех магов, у них осталось лишь семьдесят три мага против наших трех сотен. Из ста сорока тысяч погибло девяносто пять, легионеры же потеряли лишь сорок. Их конница так и не успела вмешаться в сражение, ее срезали на подходе наши заставы. Вы правильно предугадали направление, с которого они ударят. А еще…
- Предыдущая
- 31/70
- Следующая
