НП-2 (2007 г.) - Гурин Максим Юрьевич "Макс Гурин (экс-Скворцов)" - Страница 52

В назначенный день, где-то в январе, мы собрались у него дома. Пришла какая-то, опять же, хуева туча впервые видимых мною дизайнеров (полагаю, о предыдущем протеже Лёши Рафиева, дизайнере Максиме, вы помните из I-ой главы этой части романа), сама Витухновская и ещё какие-то странные граждане. Витухновская то и дело несла какой-то гламурно-революционный бред о том, что изменить что-либо можно только силой оружия; молодые же мальчики-дизайнеры, гордо перечислив свои, в сущности, скромные заслуги, начали наперебой предлагать какую-то суррогатную хуйню, то есть некое ни то ни сё; ни цивил, ни андеграунд.

Я всё это слушал-слушал, и мне становилось всё скучней и скучней. В конце концов я встал и достаточно спокойно сказал: «Ну-у, я всё понял. Я уже потихоньку пойду. В таком варианте лично мне это совершенно неинтересно, и лично я в этом принимать участие не хочу». Что тут началось!

Я уже пошёл себе к своим пальто и ботинкам, когда овладевший собою Рафиев спросил, можем ли мы хотя бы сходить с ним вместе в администрацию «Дома», на что я, разумеется, ответил, что не понимаю, что мешает ему сделать это самостоятельно. Так мы деликатно, не повышая голоса, препирались ещё какое-то время, но тут из-за стола поднялся так же и Соколовский (так называемых «моих людей» там и было-то всего Серёжа Соколовский да Володя Никритин) и начал просто-напросто очень громко и артистично… орать.

Каков был изначальный текст его крика, я, признаться, не помню (наверное, что-то типа: «Да что здесь вообще происходит!»), да это было и неважно. Важно то, что это был профессиональный высококлассный истерический ор, который действует на нас сам по себе, независимо от смысла выкрикиваемых слов. Зная Соколовского, я нисколько не сомневаюсь, что это конечно был совершенно осмысленный, продуманный и безусловно разумный в той ситуации жест. Во всяком случае, это разрядило обстановку, и домой засобирались уже все, так толком ни о чём и не договорившись.

Остаётся спросить, а что во время этой сцены делал Никритин? Разумеется, молчал, наблюдал и, вероятно, по-своему, конечно, был прав. По-своему все мы всегда правы – это не обсуждается. Просто бывает иногда несколько грустно от несовпадений. Ну да ладно.

Где-то уже в марте мне снова позвонил всё тот же Рафиев и сообщил, что договорился о проведении мероприятия в «Доме», в четверг, 10-го апреля и сказал, что, мол, неплохо бы сделать всё же всё это вместе…

Слово за слово мы снова нашли общий язык, и как-то потихоньку договорились. Он как обычно говорил о каких-то деньгах, которые по его мнению можно будет на этом «поднять» и как их поделить – не суть. Факт тот, что дата была определена, и в конце марта мы вовсю готовились к «Правде-матке – 2003».

Поэтому, как вы сейчас убедитесь, мне было отчего охуеть, когда в ходе совместной прогулки с Никритиным и его замечательной девочкой Эллочкой, Володя вдруг, улучив момент, негромко сказал именно мне: «Я обнаружил очень странную штуку. Если интересно, поезжай с нами до Владыкино, потом будешь возвращаться, сам посмотришь». И он назвал мне порядковый номер колонны в вестибюле метро, с обратной стороны которой я, по его словам, смогу увидеть то, что покажется мне интересным.

Я сделал всё, как он посоветовал. Мы тепло попрощались, покурили по последней, выпили по последнему «слабоалкогольному» коктейлю, и я снова спустился вниз, чтобы проехать ещё одну станцию до своего «Отрадного».

На искомой колонне висела внушительных размеров самоклейка. «ВТОРАЯ ГОЛГОФА. 10-е апреля» – кричали крупные буквы. И больше там, кстати, не было написано ничего.

Уже придя домой, я узнал из интернета, что речь идёт о презентации где-то какой-то книжки какого-то преподобного J.

Так, благодаря Никритину, я получил своё главное ПОДТВЕРЖДЕНИЕ…

XI.

Ещё раз повторяю, время с декабря 2002-го и где-то по июль 2003-го было временем, когда мне практически всё удавалось, когда я всё знал наперёд и когда у меня хватало, нет, не мужества, конечно (как раз мужества тут не нужно J), а внутренних сил особо не париться из-за того, что совершенно очевидные для меня вещи понимаю действительно только я один, и действительно делать, вследствие этого, совершенно беспроигрышные ходы.

Так например, с одной стороны, я знал всегда, что женщины устроены просто и всеми фибрами своих нижних сердец именно что алчут Сказки, а Сказка для них всех – это, по сути дела, довольно примитивная смесь довольно примитивной мелодрамы с таким же низкопробным боевиком-блокбастером, когда некий мачо при первом же удобном случае (как правило, это преддверие в том или ином виде Апокалипсиса) страстно овладевает ими под ближайшим кустом и всё такое, после чего оба они, насытившись животной еблей с громкими вздохами и душераздирающими стонами Лирической Героини, отряхиваются от травинок и прочего мусора и идут, собственно, спасать мир, что, по законам жанра, получается у них на ура. Да, с одной стороны, я знал всегда, что именно на эту хуйню падки практически все женщины, независимо от возраста и уровня образования. Но с другой – я всегда в глубине души мечтал встретить Человека женского пола, у которого бы помимо Нижнего Сердца было б ещё и Верхнее, ни говоря уж о Мозге. И многие отношения с противоположным полом не заладились у меня именно потому, что многим барышням до поры зачем-то предоставлял я шанс обнаружить в себе ту глубину, которой в них, к сожалению, не оказывалось J.

К весне же 2003-го, а если честно, то уже к лету 2000-го, я перестал ждать милости от женской природы, всесторонне удостоверившись в том, что женщина, во-первых, существо глубоко эгоистичное, а во-вторых, путь к сокровищам её «духовной красоты» лежит только через качественный, с её точки зрения, секс. А качественный секс для абсолютного большинства женщин – это когда вы ведёте себя с ней как грубое похотливое животное и не выёбываетесь.

Впрочем, вести себя как животное – ещё вовсе не означает, что все женщины предпочитают жёсткий секс с брутальным оттенком (это бывает по-разному), но всё-таки никогда не стоит излишне рефлексировать, хуй должен быть твёрд и напорист, глаза должны тупо гореть тупым желанием и… прочее дерьмо. Ну и, понятное дело, коитус должен быть достаточно продолжительным J. О себе я могу сказать, что мой первый раз никогда не превышает более 2-3 минут, но… если девочка мне нравится, ведёт себя со мной, на мой взгляд, интересно, то я могу, не останавливаясь, уйти на второй круг сразу (эрекция у меня обычно не ослабевает сразу после оргазма, и если я начинаю снова, то сохраняется во всей своей полноте до следующего J), и тогда в сумме это составляет уже минут 10-12 непрерывной ебли. Впрочем, опять же, если девочка очень мне нравится, то я могу так же, не останавливаясь, уйти и на третий раз. Впрочем, это вообще всё мелочи жизни J.

Короче говоря, стоя 3-го апреля 2003-го года на платформе Курского вокзала в ожидании прибытия поезда из Харькова, я чётко знал, как именно через несколько минут я подам руку выходящей из вагона Лариссе, насколько крепко прижму её к себе и как именно впервые поцелую её в губы, непременно прежде чем поздороваюсь, потому что… Просто потому, что так надо.

Как говорится, сказано – сделано. В моём случае, замыслено – воплощено J. К этому времени и возрасту я уже научился осуществлять задуманное. Второй наш поцелуй, уже более долгий, произошёл через пять минут на эскалаторе, опускающем нас в метро «Курская».

Случилось так, что в то утро мы (в данном случае Ансамбль Спонтанной Импровизации «e69» (http://www.rea.ru/e69/

)) подвязались поиграть на открытии какой-то литературной конференции под эгидой журнала «Новое Литературное Обозрение» в клубе «На Брестской», и Ларисса вынуждена была, не успев толком приехать, первым же делом сопроводить меня на одно из бесчисленного по тем временам цикла культурных мероприятий под совокупным названием «Дело Жизни Любимого Мужчины». Мы встретились с другими членами «е69» на «Маяковской» и отправились на саунд-чек.