НП-2 (2007 г.) - Гурин Максим Юрьевич "Макс Гурин (экс-Скворцов)" - Страница 43

Что чувствовал к Ларисе я? Чувствовал ли что-то вообще? Увлёкся ли ею как женщиной? Да, конечно, чувствовал. Да, конечно, увлёкся. Увлёкся ли я ею более, чем другими «сотрудницами» затеянного мной предприятия? Пожалуй, можно сказать так: я любил её ровно настолько больше, насколько лучше, тоньше и больше других она во всём этом участвовала.

Безусловно. Скрывать не буду. Самые нежные и искренние чувства, конечно же, не без сексуальной окрашенности я испытывал ко всем участницам «Я». Это безусловно была Любовь. Любовь совершенно для меня новая и небывалая. Это не было каким-то выделенным чувством к Ларисе или к Еве, к Оксане или к Насте, к Анне или к Свете – это было действительно глубоким и нежным чувством к Девочке Вообще с доминантой, пожалуй, всё-таки именно отцовского начала в отношениях к каждой из них – разумеется, независимо от их возраста, ибо цифровой возраст – всегда фикция для непосвящённых в её истинные глубины (смайлик дразнит язычком вход во влагалище Матери Мира, как будто не решаясь войти J).

Короче говоря, если уж и затрагивать моральный, с точки зрения обывателя и рядом никогда не стоявшего с теми проблемами, что встали в ту зиму передо мной, аспект, то я могу именно что коротко сказать следующее: я любил этих Д е вочек; мне были небезразличны их Судьбы; все сомнения были оставлены в прошлом, и я был абс о лютно уверен, что мне дано право быть уверенным в том, что сам факт возникновения наших отношений говорит о том, что Бог-Отец всё-таки дал мне право вести этих людей туда, куда он же мне их вести и велел; уверен же я в этом был потому, что всё это постоянно подтвержд а лось фактами; я не врал Девочкам; я не говорил им одного вместо другого; е с ли они мне задавали вопросы, я отвечал на них с той искренностью, с какой говорю сам с собой и отвечал бы на Страшном Суде; да, в крайнем случае (подчёркиваю, что именно в крайнем!) я допускал для себя возможность ед и ничного се к суального контакта с каждой из них, наряду с другими, но только один раз и только по Её инициативе; если брать экзотерику, я с самого начала не скр ы вал ни от кого из них, что женат; и не скрывал также, что цель нашей пер е писки вовсе не в установлении именно сексуального контакта .

Однако, конечно, к этому времени я уже знал, что более верного пути к Нижнему Сердцу Женщины нет. Да, с одной стороны, именно к их Нижним Сердцам я и осознанно шёл, но удовлетворять «слишком человеческие», то есть слишком женские, амбиции этих самых их Нижних Сердец, я не собирался совершенно. Я шёл к их Нижнему Сердцу лишь потому, что шёл на самом деле к их Верхнему Сердцу, то есть к самому Сердцу Мира, но, к большому моему сожалению, путь к Сердцу Женщины лежит всё-таки – повторяю, к большому моему сожалению – всё же через Пизду. А вовсе не наоборот, как могут по неопытности полагать менее искушённые пользователи, слишком, возможно, доверчиво относящиеся к совершенно осознанным пропагандистским манёврам собственных матерей. Да и вообще, Женское Сердце – это Пиздец. Язык сам за себя всё сказал J.

Таким образом, зима 2002-2003 гг. стала, с одной стороны, четвёртым, но, по сути дела, первым периодом, когда мне всё было можно. Доказывалось это тем, что у меня, в общем-то, всё получалось. А получалось у меня всё, соответственно, потому, что мне всё было можно.

Мы были едины тогда как с Отцом, так и со всеми моими Девочками (когда было мне ещё лет пять-семь, у меня внутри была удивительная параллельная страна, где мне тоже всё было можно, и в этой стране был только я и целая армия (да, именно армия!) потрясших моё воображение кино- и литературных героинь от Гули Королёвой до Снегурочки J), включая, разумеется, Да. Как она относилась ко всему этому? Как ко всему этому относился я сам? Да, как ко всему этому относился я сам? Я отвечу. Хорошо, я отвечу вам.

…Я был всего лишь… самим собой, то есть тем, кем в принципе удаётся стать в этой жизни не всем. А послание же Христа к Ангелу Сардийской Церкви, явленное миру Иоанном Богословом в его «Откровении», я безусловно относил и отношу к себе лично. Так, как будто это было сказано лично мне, с глаза на глаз, как на самом деле это и было:

«…так говорит имеющий семь духов Божиих и семь звёзд: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мёртв.

Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чт о бы дела твои были совершенны перед Богом Моим.

Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на теб я , как тать, и ты не у з наешь, в который час найду на тебя» .

IX.

Дело шло уже к две тысячи третьей весне, если, конечно, по нашей общечеловеческой слабости, всерьёз относиться к общеродительской телеге о том, что когда-то якобы было время, когда нас ещё не было, а они, мол, уже были – щазз, как же! Хуй на рыло вам, матушка с батюшкой!

Лариса переписывалась со всякими молодыми людьми, преимущественно из Израиля (смайлик с извиняющейся улыбкой теребит гвоздик, коим к его голове прибита ермолка), материалы каковой переписки методично пересылала мне (в ходе этих эпистолярных бесед они говорили и обо мне, и я, предстающий там в виде далёкого и недоступного харизматического лидера в возрасте примерно эдак Христа, не мог про себя не отметить, что в силу этого обстоятельства – невероятно, но факт – всё идёт, как по маслу), я писал себе свои грёбаные вопросы для «Слабого звена», телепередачи союзного значения, Да постоянно пила своё любимое тогда красное вино и пребывала в депрессии из-за того, что уже больше года не могла найти работу, которую потеряла в первый же месяц нашего официального брака – как обычно, как нам обоим с ней это свойственно – по независящим от себя лично причинам (просто газета «Россия», в коей она тогда служила корреспондентом, стоило нам пожениться, взяла и приказала долго жить J).

В принципе, особенно Да работу и не искала. Её, в общем, вполне устраивала тогда её жизнь. Они пила красное вино. Если она выпивала литр, то это было для нас ещё как-то нормально, но если полтора или два, то тогда сразу обнаруживалась у неё куча претензий ко мне лично, да и к жизни вообще. Почти все наши вечера неизменно кончались её истериками, после которых она часто ходила сначала блевать, а потом я помогал ей ложиться спать. К сожалению, это действительно так и было тогда.

Весь ужас состоял в том, что штатная работа в «Слабом звене» не предусматривала ежедневного хождения в офис. Спрашивали с меня жёстко и звонили постоянно, но сам факт того, что работаю я дома и отсылаю вопросы по электронной почте, всех более чем устраивал, ибо офис программы «Слабое звено» представлял из себя весьма скромную комнатку внутри железного ангара под названием «корпорация “Теледом”», которую они к тому же делили с редакцией программы «Кто хочет стать миллионером?», и наша главная, Благоверова, сидела практически лицом к лицу с аналогичною дамой из «Миллионера» чуть ли не за одним столом, каковую картину имел счастье я наблюдать всякий раз, когда раз в месяц приезжал за зарплатой J.

Таким образом, в том, что работал я дома, был как плюс, так и минус, потому как всё-таки довольно часто Да мне реально мешала и зачастую вполне осознанно. Нет, сам факт её присутствия не мешал мне никогда и ни в чём, но вот то, что порою для неё становилось принципиальным выяснить со мной отношения именно во время моей работы, конечно, не могло меня, мягко говоря, не беспокоить.

Тем не менее, мы любили друг друга, и я очень хорошо помнил, что женат уже в третий раз, отчётливо, вместе с тем, понимая, что по сути дела «по-настоящему» в первый. И, несмотря на мою бурную виртуальную деятельность, о которой я, честно признаться, в мягкой форме рассказывал Да во время наших ежевечерних посиделок, у меня в мыслях не было оставить её, и то, что Жена у Человека может быть только одна (неважно сколько раз до этого он ставил себе закорючек в паспорт и в какое количество пёзд он входил, как к себе домой), я к тому времени уже не только хорошо знал, но и ежедневно остро физически чувствовал (я не о сексе, разумеется; не об этих быдланских радостях J).