НП-2 (2007 г.) - Гурин Максим Юрьевич "Макс Гурин (экс-Скворцов)" - Страница 11

Спросите меня ясно и коротко, уж не считаю ли я новым мессией себя. И я отвечу вам честно и искренне – да, считаю. С самого детства. И знаю это наверняка. (Где-то лет с тридцати.)

Спросите меня ясно и коротко, в чём же Истина? И я отвечу, во Мне.

Спросите, так кто же я? Любой из вас, отвечу я честно и искренне.

Так всё так просто, может кто-то из вас спросить. Но разве я говорил, что это просто?.. J

Но ведь такое может считать о себе всякий, скажете вы. Да, может, отвечу я, только что-то больше никто не считает, кроме, пожалуй, ещё одного человека, с которым мы, в сущности, составляем Одно… Да и потом, считать – одно, знать – другое.

XVII.

И недолго думая (то есть, на самом деле, подумав более чем как следует J), я решил привезти Тёмне в качестве сувенира из Гренландии прыгалки. Да-да, не смейтесь, самые обыкновенные заграничные прыгалки. Мне действительно очень ясно представлялось, как она прыгает себе через эту кислотного цвета резиночку, и с каждым прыжком её внутренняя боль утихает. Такой был период. В тот период. Очень это замечательно увязывалось всё в одну цепь: «Крестовый поход детей», «Анатомия человеческой деструктивности» и… прыгалки.

Я приехал из аэропорта «Шереметьево-2» домой с чёткой мыслью, что, пожалуй, никуда не поеду сегодня, ни к какой Тёмне; лягу спать и буду тихо грустить об Элоун, которая, де, никогда не станет моей. Но… не тут-то, разумеется, было.

Не успел я войти в квартиру, как выяснилось, что Тёмна, знавшая, что я прилетаю сегодня, звонила мне уже дважды. Короче, я пообедал и всё-таки к ней поехал, не забыв прихватить с собой прыгалки.

Там, у неё на кухне, ближе уже часам к двум-трём ночи, я неожиданно и выложил ей всю эту постигшую меня в Гренландии историю в режиме долгого лирического монолога в чуть замедленном темпе речи.

Тёмна, как и многие сильные женщины, любит, чтоб её покоряли в самых разных смыслах этого слова. Не знаю, впрочем, так ли это на сегодняшний день, но, думаю, что такие вещи с течением времени всерьёз не меняются. Во всяком случае, в тот день это у меня получилось.

Раньше просто я всё никак не мог внутренне смириться с тем, что всё так тупо. По прилёту же из Гренландии я начал сомневаться, а не так ли это всё на самом деле; то есть, а может всё-таки всё действительно тупо. И я начал именно что тупо последовательно проверять, тупо всё-таки всё или не тупо, и, как это ни грустно, худшие мои опасения подтвердились целой серией проведённых мною осознанных экспериментов.

В конце концов, я просто спросил Тёмну прямо, почему она опять отстранилась – ведь то, что её тело не против – очевидно. И мы, как говорят американцы, сделали это…

Врать не буду. Дело было не в том, что не считая моего эпизодического принципиального возвращения в мировой клуб сексуально активных граждан, произошедшего недавним тогда 8-м марта 2000-го года, я ни с кем не спал 4 года. Нет, дело в том, что я осознанно хотел сделать Тёмне ребёнка, быть всю жизнь с ней и этого ребёнка совместно растить.

Просто, сколь ни казался бы я некоторым, в некоторые периоды своей жизни, мягко говоря, экстравагантным и, извиняюсь за выражение, оригинально мыслящим человеком, я глубоко, а ныне и вполне убеждённо, консервативен и действительно являюсь адептом традиционных ценностей, независимо от того, идёт ли речь о Гиперборее и Атлантиде или же о семье и браке. И я действительно по-прежнему считаю, что идеал (разумеется, в изначально лишь временно допускаемой модели «реальности») – это один половой партнёр на всю жизнь. Да, на сегодняшний день у меня было, прямо скажем, немало женщин. Скажу больше, даже Истинная Любовь приходила ко мне не единожды – что уж тут скажешь о прочем. Но… я никогда бы не изменил бы своей первой жене (в которую, кстати, был влюблён с 12-ти лет и, отрывая «счастливые» билеты в троллейбусах, съедал их с мечтою о том, чтоб она стала моей женой, что, конечно, успешно, у меня получилось J, ибо было это делом благим), если бы она не ушла от меня (а впоследствии, кстати, и от второго своего мужа, – экая девочка-колобок J). Сегодня, с высоты своих хрестоматийных 33-х я могу сказать это вполне определённо.

Но… Богу-Ребёнку было угодно, чтоб я прожил более интересную жизнь. (Ручки смайлика превращаются в крылышки. Он улетает с улыбкой самонедоумения.)

Короче говоря, сделать Тёмне ребёнка всё равно не вышло, но её мнение обо мне, короче, ухудшилось, ибо она со мной ничего подобного не планировала, и наша же первая ночь, хоть и не стала последней, но что-то, короче, типа того. По окончании этой самой первой ночи Тёмна попросила оставить её одну, и я поехал домой, грустить об Элоун, как, собственно, изначально и собирался.

Когда я вышел где-то в половине восьмого утра у себя на «Тверской», там уже светило яркое-яркое уже летнее солнце.

Я пришёл домой и лёг. И не грустил. Потому что уснул. Потому что устал. И ещё потому, что нужно было спешить поспать. Потому что где-то уже к полудню нужно было спешить на студию; записывать Олегу Чехову клавиши для демки.

Я немного поспал и действительно пошёл на студию, где вполне благополучно всё ему записал.

А вот уже следующей ночью я уснул только под утро, потому что от так называемой грусти об Элоун, мне реально крутило суставы, и я испытывал те же непонятные ощущения в горле, что и во время героиновой ломки. Однако это ни в коей мере не было ею. То есть ломкой это было, но не героиновой. С этого «дела» мне удалось соскочить уже чуть более полугода назад к моменту описываемых событий, но… ощущения были точно такие же, и память о кумарях была ещё свежей. Сомнений не было. Это и была та самая пресловутая психосоматика, о которой столь многое слышалось прежде.

Тогда я и понял, что дело, конечно, не в героине и вообще не в химии ни в какой. Просто так уж реагирует мой организм на отсутствие жизненно необходимых ему компонентов. В ту ночь этим незаменимым, необходимым и абсолютно недостижимым компонентом была для меня Элоун.

Короче… я переломался…

А ближе часам к 7-ми и вовсе уснул. Врать не буду. О Тёмне я думал мало. Впрочем, и она в тот период была влюблена вовсе не в меня. Это правда.

Стих третий.

Я так люблю Тебя,

что не хочу ничего говорить…

Ты не звонишь…

Пропала…

Мы – взрослые…

Мы всё сделали с Тобой правильно.

Всё сделали мы с Тобой правильно

на радость тем,

кто, возможно, не стоят того,

что сделали мы с Тобой ради них

(конечно, кроме твоих детей)…

Всё сделали мы с Тобой правильно

во имя тех,

кто никогда не узнает о том,

что исключительно ради них

мы убили свою Любовь,

сильнее которой еще ничего не испытывали

в таких разных жизнях своих…

Никто из нас не ждал Чуда.

Повторяю, МЫ – ВЗРОСЛЫЕ!

Никто из нас не ждал Чуда,

но оно по независящим от нас причинам явилось,

пришло, столкнуло нас один на один…

Дало оно нам (это Чудо) понять,

что мы немного-немало созданы друг для др у га…

Только…

Только…

Только мало ли кто для кого там создан!!!

И мало ли, что людей, созданных друг для друга,

вообще на земле немного,

и если Судьба сталкивает их нос к носу,

то всё равно это не больше, чем МАЛО ЛИ!!!

Это то, чего другие

очень близкие и любимые нами люди

(мои, там, люди, твои… люди)

никогда бы нам не простили!

Мы убили свою Любовь,

сделали друг другу ABORT,

потому что это ЛИШНЕЕ в наших жизнях!

Это лишнее в жизни твоего мужа

(твоя любовь ко мне);