Кровавые сны владык - Сафин Эльдар - Страница 21

Он брел по трущобам, не встречая никого, и думал, что делать дальше.

В жизни того, кто некогда звался Айном Рольно, произошел очередной перелом — но, в отличие от прошлых, он оказался приятным, и не было никаких споров с самим собой, не было сделок с совестью.

Дайрут получил новые руки, чтобы избавить мир от Орды.

Осталось придумать, как это сделать, как выйти на людей, что должны стать его союзниками.

Дайрут шагал по портовому кварталу, где обшарпанные стены старинных домов местами почти смыкались, а окна были так высоко, что допрыгнуть до них не удалось бы и более высокому человеку.

В дождливую пору грязь здесь стояла, как жижа в стакане, достигая уровня колен, — и не один десяток пьяниц утонул в этом кошмарном месте только потому, что не мог держать голову выше.

На этих кривых улочках раньше легко было встретить громил или шлюх, всегда кто-то предлагал контрабандные товары из Вольных Городов или Дораса, легко можно было купить алку или вытяжку из черных грибов.

Однако сегодня все выглядело спокойно — скорее всего, Жарай, чьи люди здесь пострадали, в какой-то момент просто провел большую облаву и перевешал всех, кто не смог доказать, что он честный горожанин.

Дайрут хотел было развернуться и пойти в сторону Цитадели, когда из переулка ему навстречу вывернули двое — кочевники, но слишком старые и плохо одетые для того, чтобы сойти за патруль.

— Эй, ты! — крикнул на вполне приличном имперском шагавший первым — его лоб украшал длинный и извилистый, не до конца заживший шрам — такие в Орде наносили тем, кто ворует у своих и пойман за подобным не впервые. — Стой на месте!

— Я стою, — согласился Дайрут.

Второй кочевник при ближайшем рассмотрении вообще оказался уроженцем Вольных Городов, нацепившим на себя обноски обитателя степей.

— Мы — патруль уважаемого Жарая, — заявил первый. — И ты обязан помочь нам!

Дайрут неожиданно понял, что степняк произносит заученные слова — на самом деле этот человек не знал его родного языка, он просто выучил несколько связанных между собой фраз и произносил их в нужное время.

— А если я откажусь? — поинтересовался Верде.

— Мы — патруль уважаемого Жарая! — заорал изуродованный вор.

— Вы — преступники, которых Жарай повесит на ближайшем дереве, если найдет, — ответил на языке кочевников Дайрут. — Сдайтесь, и я попрошу его не убивать вас сразу.

В тот же момент второй грабитель, до сего момента прикрывавшийся первым, метнул нож. Верде легко схватил его за лезвие и легким движением отправил метательный клинок назад.

Уроженец Вольных Городов захрипел, получив порцию стали в горло.

— Ты не убьешь брата? — умоляюще сказал кочевник.

Он держал саблю, руки Дайрута оставались пустыми, но вор был опытным и прожженным, его наверняка не раз ловили и много раз били, и каждый раз он умудрялся остаться живым — не потому, что недооценивал противника.

Едва договорив, он мягко вложил саблю в дешевые деревянные ножны.

— Шакал — твой брат, — презрительно ответил Дайрут.

Он не любил убивать безоружных, но чувствовал, что оставить противника живым — предать что-то очень важное в себе.

Он шагнул вперед, собираясь достать из-за пазухи кинжал, однако кочевник оказался быстрее. Он ловко выкинул руку, и в нее из рукава выпал заточенный до бритвенной остроты короткий нож.

Дайрут едва успел отмахнуться левой рукой от брошенного в лицо «сюрприза». Лезвие со скрипом прошло по предплечью, легко разрезав замшу перчатки и обнажив бледно-алую каменную кожу.

Правой он вынул оружие и по рукоять всадил в грудь неудачливому грабителю.

После этого Дайрут некоторое время искал на одежде противников более-менее чистое место, чтобы вытереть об него испачканное лезвие, и, так и не найдя, вытер его о подкладку халата погибшего первым.

Там, куда ткнулся нож вора, не появилось ни зазубрины, ни царапины, ни крови.

Дайрут сжал и разжал руку, потрогал кожу — несмотря на странный цвет, она легко прогибалась.

Верде снова достал нож и аккуратно, очень медленно, провел лезвием по тыльной стороне ладони — кожа прогибалась, он чувствовал прикосновение стали, и ее холод, и ее остроту, даже самую чуточку боли.

Но порез не появлялся.

Глубоко вздохнув, Дайрут с силой полоснул себя по предплечью.

Это оказалось больно, но раны не появилось.

— Спасибо тебе, Владыка Дегеррай, — сказал он и неловко, совсем легонько поклонился двум лежащим перед ним трупам.

А потом, усмехнувшись, поклонился в пояс.

Разогнулся и захохотал.

У него были руки, отличные руки, и они не могли принадлежать какому-то музыканту или пахарю, мяснику или цирюльнику. Это были руки воина, который не стесняется обнажать свой меч и всегда готов к схватке.

* * *

На проселочной дороге, в перелеске, стояла телега.

Запряженная в нее лошадь нервно всхрапывала и время от времени недовольно била копытом — и в этом не было ничего удивительного, учитывая то, что рядом лежало четверо мертвых людей, в каждом из них торчало по стреле, а то и по две.

К телеге подошел невысокий и мускулистый воин, с явной примесью варварской крови, но одетый как горожанин, причем довольно щегольски. Он пнул ближайшее тело так, что в носу варвара забренчали золотые колечки, отряхнул испачканную штанину и крикнул, обернувшись:

— Эй, давайте сюда быстрее! Я же говорил, все сдохли! Будто я не признаю, как падает мертвяк.

— Дык это самое, того-этого, — забормотал подбежавший плюгавый мужичонка в теплом зеленом халате, явно снятом с кочевника. — Мы и не вообще, и никогда, и ничего.

За ним к воину подошли еще шестеро мужиков с луками — эти были поосанистее и поувереннее в себе.

— Значит, так, — сказал варвар. — Ордынцев похоронить так, чтобы никто не нашел. Лошадь отдайте кому подальше, скарб забирайте себе. Я возьму только деньги, если эти уроды смогли выжать звонкую монету хотя бы у одного старосты из четырех деревень, в которых собрали дань. И будьте готовы — я вернусь к вам через неделю, пойдет большой обоз из Тар-Меха, вам надо будет собрать людишек побольше, и я с собой приведу воинов.

— Дык эта, — заголосил плюгавый. — Того-этого! Не договаривались так!

— Точно, — подтвердил один из лучников. — Дивиан, ты, получается, все деньги себе забираешь, а нам с вещами возиться. Нехорошо это.

Варвар рассмеялся.

— Нехорошо — это когда твой сын на старосту похож. А сейчас все отлично. Вы без меня ложкой жрать боялись — как бы ханские прислужки не решили, что вы мятеж затеяли. Я вас собрал, накормил, рассказал про то, что кочевники — такие же люди, как и мы, что у них тоже кровь течет. Потом привел сюда, где и спрятаться легко, и из лука стрелять удобно. Двоих конных нукеров, между прочим, я убил лично.

Дивиан ткнул пальцем себе за спину — там, в сотне шагов, ходил кругами статный жеребец, а гораздо дальше, почти на самой грани видимости, то ли стоял, то ли медленно шел еще один конь.

— Вы же расстреляли издалека четверых медленных, неповоротливых обозников, а потом долго стояли и ждали — не выйдет ли чего неправильного.

— Дык эта, — рассудительно заметил плюгавый. — Страшно же, того-этого.

Дивиан наскоро обыскал тела и на одном из них обнаружил тяжелый, позвякивающий пояс.

— А раз страшно, так идите и ждите. Через неделю позову.

А потом, не оборачиваясь на ворчание мужиков, забрался в седло спрятанного в зарослях жеребца и направился в сторону Жако — была мысль поймать одного из нукерских коней, но ее бывший герой Арены отставил, ведь по лошади степняки все быстро узнают, и не отвертишься.

Вообще-то он отвозил в Тар-Мех письмо от Мартуса, но когда на обратном пути застал в грязной, покосившейся деревенской таверне нескольких кочевников, собиравших в очередной раз дань с бесхребетных селян, поменял планы.

Дивиан собрал небольшую ватагу для того, чтобы вернуть награбленное, и все прошло успешно.