Девять с половиной дней чужой жизни - Черных О. - Страница 5

Она не ответила, а лишь громче засмеялась.

– А ты изменилась, – отметил Ямпольский, проследив за новым внушительным глотком коктейля. – Ну-ка поведай под настроение старому другу о своей жизни, – он предусмотрительно отодвинул от нее стакан.

– Живу, – просто ответила Сильвия. – Воюю с такими вот, как ты заметил, оболтусами, пытаюсь их чему-то научить и пока не вижу очереди из желающих серьезно постигать науку вообще. А моя любимая химия, похоже, и вовсе не вызывает у них интереса. К сожалению, а, может, к счастью, другой жизни у меня нет, – она пожала плечами. – Ничего интересного и нового. Все старо и банально, как и сам мир, который меня окружает. Ты лучше расскажи, как тебе живется в столице? Не женился? – она зябко повела плечами и снова потянулась за стаканом с гремучим коктейлем.

Шура лукаво прищурился и, перехватив ее руку, покачал головой.

– Ну и вопросик… В жизни каждого мужчины бывает момент, когда он готов жениться, но если это время упущено, то уже ничто не заставит его слушать марш Мендельсона. И рад бы рассказать новости, но их нет.

– Вот уж не знаю, радоваться мне или грустить оттвоего признания? Ты сам-то как считаешь?

Вздохнув, он вернул ей стакан и принялся старательно размешивать свой коктейль соломинкой.

– А ведь я вполне осознанно тогда делал тебе предложение… – сказал серьезно и посмотрел ей в глаза.

Она опустила ресницы.

– Пожалуй, это был бы самый значимый поступок в нашей с тобой взрослой жизни, начавшейся через несколько часов после выпускного вечера.

– А почему ты отказалась? – он намеренно не заметил ее иронию. – Для меня это был – конец всему. Скажи, как ты могла тогда так спокойно бросить меня?

– Никто тебя не бросал. Ты же знаешь, что я не могла оставить маму. Это было бы нечестно с моей стороны. Она ради меня пожертвовала собственной жизнью, да и тебе нужно было уезжать к отцу. Сами обстоятельства были против нас.

– Но, мы же могли пожениться…

Сильвия с улыбкой покачала головой.

– Это ничего бы не изменило.

– Ты до сих пор так считаешь? В конце концов, твоя мама должна когда-то понять, что у тебя своя жизнь, и ты не можешь вечно сидеть возле нее. Ну, скажи, чего она добилась? Я в Москве, а ты здесь – вот и вся любовь.

– Мама нипричем. Это было мое решение. Я переживала…

– «Переживала»… – передразнил он. – Для меня тогда мир померк своими красками, и жить в нем больше не хотелось. Я готов был совершить глупость… А ты, оказывается, только «переживала».

– Однако, как показало время, ты неплохо живешь и продолжаешь пользоваться всеми благами этого мира, – она грустно улыбнулась. – Интересно, как скоро краски засияли с новой силой?

– Этот произошло не сразу. Поверь, после той единственной и неудачной попытки жениться на тебе, я до сих пор еще ни одной женщине не сделал предложение.

– Бедненький. Об этом ты мне говоришь при каждой встрече. Хочешь, чтобы я всю жизнь чувствовала свою вину в твоем одиночестве? Отчего-то мне кажется, что ты не обделен женским вниманием, – она кокетливо улыбнулась и выразительно посмотрела на двух молоденьких официанток. Те виртуозно двигались между столиками и просто поедали глазами ее элегантного спутника. Это ее разозлило. – Я так просто уверена, что ты беззастенчиво пользуешься свободой, предаешься тайным страстям и тонешь в сладком омуте слабостей и желаний, – безжалостно подвела итог разговору.

– Не буду скрывать. Маленькие радости в жизни так скрашивают ее. Я люблю женщин, но не более того, – он поднял палец вверх. – И, что странно, меня никогда не посещают желания что-либо изменить для себя.

– Конечно, большинство женщин боится мышей, а абсолютное большинство мужчин – женитьбы, – сказала отрешенно и незаметно вздохнула. – Неужели не найдется такая, которая легко скрутит тебя в бараний рог, превратит в послушного ягненка и на веревочке поведет к алтарю?

– Этой женщиной могла бы быть ты, – ответил, не задумываясь. – Мое предложение до сих пор осталось открытым. Нам ничто не мешает вернуться к нему… в любое время.

Она снова опустила глаза. Приятные слова. Но не хотелось, чтобы Шура это заметил.

– Что у тебя стряслось? – спросила, сменив опасную тему.

– Осенью умер папа… – голос его сорвался не шепот.

– Прости, я не знала. Почему ты не позвонил? Я бы сразу приехала.

– Зачем?

– Чтобы быть рядом, пока тебе не станет легче.

– Прошло уже несколько месяцев, но мне не стало легче, – он закрыл ладонью лицо.

Сильвия молча гладила его руку.

– Одна ты у меня осталась. Так хорошо, когда ты рядом. Спокойно. И ничего тебе от меня не нужно. Нет никаких просьб и поручений, неразрешимых проблем. Это так угнетает. Если бы ты только знала, как я устал от делового мира, где люди перестали друг с другом общаться просто так, по велению души и сердца, – он снова вздохнул.

Ей стало жаль его.

– Столица. Совсем другая жизнь. Нужно везде успеть, вовремя попасть, иначе вылетишь с накатанной колеи, и придется все начинать сначала. У нас в провинции полегче, поспокойнее, а, порой, и понадежнее. Однако не принимай все так близко к сердцу. Согласись, что этот процесс происходит помимо тебя, и ты уже стал таким же, – слова утешения прозвучали не очень убедительно, однако Ямпольскому они пришлись по душе и он огласно кивнул.

– Это верно. Все мы от кого-то зависим. Трудно мне, Сильва, – впервые после встречи, он назвал ее по имени. Это происходило лишь в особенных случаях. – Я никогда не думал, что без отца стану таким беспомощным. Не могу понять, как ему удавалось везде успевать? Он был не только «лекарем от Бога», но еще и ловким администратором. Дела в клинике шли успешно. Понимаешь, у отца было имя и авторитет. А я всего лишь его сын. И ничего у меня своего еще нет. Я так и остаюсь для всех сыном Марка Захаровича. Но самое неприятное, что после смерти отца клиника опустела. Не доверяют… Этого папа не предусмотрел.

– Успокойся. Ты умница и хороший врач, но привык жить у папы под крылышком. Сейчас пришло твое время, обстоятельства изменились, ты вырос и должен стать самостоятельным. Это всегда трудно, но ничего невозможного нет. Пройдет совсем немного времени, и ты заявишь о себе. И клиника будет процветать под твоим руководством. Ну, наберись терпения и не суетись, не теряй достоинство, – она наклонилась и поцеловала его в щеку.

– Хочешь переехать ко мне? – вдруг спросил Шура и пристально посмотрел ей в глаза. – Вот прямо сейчас можешь мне ответить?

Сильвия хорошо понимала, что его вопрос – порыв. Им всегда было хорошо вместе. Однако это предложение изначально не предполагало женитьбу, и она едва заметно покачала головой.

– Не хочешь, – тихо ответил за нее. – Годы идут и, наверное, ни тебе ни мне уже не найти человека, который был бы ближе и дороже? Может, не стоит больше искушать судьбу? Как думаешь, нам будет лучше вдвоем? – спросил ее и тут же сам ответил: – Мне кажется, да…

Серьезный разговор не вписывался в программу праздничного вечера.

Они вдвоем молчали. Он – в ожидании, она – в смятении. Наконец она не выдержала.

– Шура, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я приеду сразу же, как только позовешь. У нас еще будет время обсудить это. А, пока что, давай, не будем торопить события. Я тоже понимаю, что лучше тебя никого нет, вернее, даже быть не может, но сейчас наш союз будет похож на разумную сделку. Прости.

– Ты нисколько меня не обидела. А, может, жизнь такой и должна быть? Надежной и стабильной. А весь этот огонь страстей и порывов, вздохов и бессонных ночей, остался в прошлом под названием «юность»? Если честно, после школы я уже ничего подобного не испытывал. Все осталось в родных стенах учебного заведения и предназначалось лишь одной девчонке с красивым и необычным именем.

Сильвия промолчала. Она и сама не раз задумывалась над этим. За долгие годы на жизненном пути так и не встретился тот единственный, предназначенный судьбой. Когда лишь при взгляде подгибаются коленки, перехватывает дыхание и появляется дрожь в голосе. Может, Шура и прав. Зря она тогда…