Выбери любимый жанр

Свидетель - Лаврова Ольга - Страница 9


Изменить размер шрифта:

9

– Не считаете Платонова опасным?

– Разумеется, нет. Не хотел же он убивать вашего Демина!

– Единственно, чего он хотел, это утвердить себя с помощью кулака. Что будет с Деминым, его не интересо­вало. Это – антисоциальность. Как она проявится, зави­сит у таких, как Платонов, скорее, от ситуации. Если бы всерьез обозлился – ударил крепче. Мог ударить и кам­нем и ножом – что попало под руку. Думаете, нет?

– Думаю, да, – с горечью согласился Власов. – Но, Пал Палыч, почему об интеллекте судят по максималь­но доступному для данного человека проявлению. О моральном же уровне – по минимальному. Это неспра­ведливо! Гениальный ученый может в другой области изрекать глупости. Неважно. Но если кто хоть однажды сделал подлость – весь счет ведется от нее: вот на что способен!

– Занятная постановка вопроса. Выкрою время – раз­мыслю. Пока же вернемся к вам. Что вас сюда привело? Откуда желание поговорить просто так?

– Допустим, мне нравится с вами беседовать.

– А серьезно?

– Ну, если хотите, я всегда должен четко понимать, в каком положении нахожусь. В данный момент не вижу, зачем вам нужен свидетель. Мне эта роль неприятна. У вас и так все имеется – и раскаявшийся злодей, и невинная жертва, и высоконаучный трактат, скромно именуемый экспертизой.

– А как насчет гражданского долга, Игорь Сергеевич?

– Не опускайтесь до уровня агитатора. Объясните свой интерес ко мне юридически.

– Вас излишне занимает процесс следствия.

– Интерес рассматривается как нездоровый?

– У каждого своя профессия. Зачем инженеру-энерге­тику углубляться в тонкости судебной психологии или теории доказательств?

– Красивые термины. Что осталось бы от вашей тео­рии доказательств, если бы Платонов успел просто уйти? Пшик!

– А вы хотели бы, чтобы он ушел, а славный парень остался, как говорится, неотмщенным?

Тихо сделалось в кабинете. Власов пристально смот­рел на эувфорбию.

То, что он произнес затем, было неожиданным и для Знаменского, и для него самого:

– Я… могу навестить этого Демина?

– Новая причуда. Чем вы маетесь, Игорь Сергеевич?.. И как давно?

– Не будем теперь!.. – отрицательно затряс тот го­ловой.

– Завтра я собираюсь в клинику. Поедемте вместе.

Хуже всего, что Пал Палыч почти знал уже, чем мается Власов. Только отпихивался от своего знания в надежде, что ошибается.

* * *

Власов был утомителен и в молчаливом, и в разго­ворчивом варианте. И, чтобы не ехать вдвоем через го­род, Пал Палыч назначил ему свидание на станции метро, откуда путь до клиники занял у них всего минут пять. Дождь зарядил, и передвигаться надлежало стреми­тельно.

Клиника обдала специфическими запахами и звука­ми, и Пал Палыч с облегчением подумал: «Слава Богу, Саша уже дома!»

В кабинете врача они застали старшего Демина с авоськой на коленях: подкормка сыну. Пал Палыч спра­вился о состоянии Алексея.

– Сейчас как раз на осмотре – еще одного специали­ста вызвали. Сижу вот, жду, что скажут… – понурился Иван Федотович. – Приходили его друзья по институту, у него, говорят, было необыкновенное видение. Видение, понимаете?..

– Да. Мало сказать – обидно. Хочу вас познакомить – Игорь Сергеевич, тот самый свидетель происшествия.

– О, здравствуйте! Демин. – И долго тряс его руку. – Спасибо вам от души, товарищ… Власов, да?

Тот с неудовольствием отнекивался от благодарнос­тей. Демин горячо твердил правильные газетные фразы о важности наказания всякого рода нарушителей обще­ственного порядка.

Вошел врач, пропустив вперед Риту:

– Сюда, пожалуйста.

Рита сказала общее «здравствуйте» и повернулась к врачу:

– Что сказал профессор?

– Пока шансы пятьдесят к пятидесяти.

Она ахнула и отшатнулась.

– Радоваться надо! – урезонил врач. – Значит, есть основания надеяться! – И обернулся к отцу: – Сейчас его привезут сюда. В палате уборка.

– Неужели он может совсем ослепнуть?! – в три ру­чья залилась Рита.

Демин сердито комкал в руках авоську и сверлил ее осуждающим взором.

– Рита… вы… не годится вам тут плакать! – повысил он голос.

– При Алеше я не буду, Иван Федотыч! – прорыдала та и вдруг уткнулась в его плечо.

Доверчивый этот, родственный порыв смутил его и привел в растерянность, но не растопил льда.

– Ну-ну… вы скоро утешитесь…

– Как я утешусь, когда я его люблю!!

«Без посторонних папаша наговорил бы ей резкостей. По его убеждению, «эта девица» неспособна любить».

– У вас к Демину серьезные вопросы? – обратился к Пал Палычу врач.

– Нежелательно?

– Держится он молодцом, но лучше покороче.

– Ясно. Сокращусь.

Дверь открылась, и на каталке ввезли Алексея. Глаза его были скрыты повязкой. Рита бросилась к нему, вытерев слезы, поцеловала.

– Алешка, я так соскучилась!.. Ой, опять уже колю­чий… Голова больше не болит? – в тоне ни малейшей плаксивости.

– Да нет, пустяки… В каком ты платье?

– В брючном костюме. Синем. Чтобы не смущать здеш­нюю публику.

– Подумаешь, пусть завидуют!

Завязался тихий (но слышный в небольшом кабине­те) разговор, перемежаемый поцелуями, при котором присутствие посторонних решительно ни к чему.

Врач деликатно вышел. Знаменский подал Власову знак, предлагая тоже пока удалиться. Тот сделал вид, что не заметил, и с жадным вниманием смотрел на Риту и Алексея. Тогда и Знаменский остался. Иван Федотович обиженно застыл, не желая соглашаться, что он лишний.

А молодые были поглощены друг другом и не обраща­ли внимания на окружающих. Алексей – по слепоте, Рита – то ли забывшись, то ли из принципа пренебрегая старомодными нормами скромности.

С горя забросив парикмахерскую, она выглядела еще моложе и – на вкус Пал Палыча – красивее. Прижав­шись к Алексею грудью, таяла от нежности, светилась радостью.

Но вот схлынул напор чувств, в их воркование вторг­лась действительность:

– Я была у тебя на кафедре, принесла замечания по диплому.

– Молоток, попозже прочтешь мне.

– Алеша, профессор сказан, что ты будешь в порядке.

Алексей чуть отстранил ее и произнес спокойным крепким голосом:

– В данном случае важнее не то, что сказал профес­сор, а то, что говорю я. А я говорю «да». Во-первых, не намерен отказываться от удовольствия смотреть на тебя. А во-вторых, я, черт возьми, архитектор и должен видеть свои проекты!

– Ты – во-первых, черт возьми, архитектор.

– Не жаль уступать первое место? Ладно, так или иначе, я собираюсь быть в полном порядке… А нет, найду тебе кого-нибудь поприличнее.

– На кой шут он мне сдался! Я его… – она зашептала Алексею на ухо, оба засмеялись.

Опять был объявлен перерыв на ласки.

Власов – этакая верста коломенская в углу – нали­вался тяжелой темной думой. Демину-старшему сделалось вовсе невмочь.

– Между прочим, я вчера известила предков, что выхожу замуж, – с нарочитой небрежностью обронила Рита. – Слава Богу, объяснение заочное, без ахов и охов.

– Забыл, где они сейчас?

– В Африке, в этом… нет, все равно не выговорю.

– И не стыдно?

– Нет. По географии я всегда знала только одно: Волга впадает в Каспийское море.

Алексей погладил ее по щеке:

– Ревешь?

– Это от стыда за невежество.

– Слезы отменяются, слышишь? Потекут ресницы, красота насмарку… А с родителями все-таки неловко.

– Если помнишь, два месяца назад мне стукнуло восемнадцать. Могу участвовать в выборах, водить маши­ну и вступать в брак.

Ошеломленный новой бедой Иван Федотович так громко сглотнул, что Алексей услышал.

– Кто тут еще?

Иван Федотович прокашлялся.

– Отец! Ты что же молчишь?

– Ладно-ладно, я потом, – пробурчал тот.

– Что еще за «потом»? Иди сюда.

Отец приблизился, вложил в ладонь Алексея свою руку.

– Здорово, старый партизан! Вы пришли вместе?

– Н-нет… Я прямо с работы…

– Лучше бы вместе. И вообще… у тебя иконки с собой нет?

9
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Лаврова Ольга - Свидетель Свидетель
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело